Свет утреннего солнца заливал кухню старой квартиры на Пресненской набережной. Виктория стояла у окна, бессмысленно глядя на блестящую гладь Москвы-реки. Чашка остывшего кофе давно уже стояла на подоконнике. Женщина не замечала ни времени, ни того, что телефон рядом уже третий раз вибрировал от входящих сообщений.
Полгода назад Виктория не могла себе представить, что будет просыпаться в этой квартире одна. Что ее муж Илья уже никогда не войдет в эту дверь, не обнимет ее сзади, не прошепчет на ухо очередную глупость, от которой она будет смеяться до слез.
Сердечный приступ случился внезапно. Сорокалетние мужчины не умирают вот так, без предупреждения. Они не падают в коридоре собственного дома, хватаясь за сердце. У них впереди целая жизнь. Планы. Мечты. Несбывшиеся надежды.
Виктория прикрыла глаза. Теперь у нее были только воспоминания, альбомы с фотографиями и комната, хранящая его запах. Запах, который с каждым днем становился все слабее.
Входная дверь скрипнула, заставив женщину вздрогнуть. На пороге стоял Михаил — тот самый доктор, который дежурил в тот злополучный вечер в больнице, куда привезли Илью. Тот самый, который пытался его спасти и не смог. Тот самый, с которым когда-то, еще до Ильи, у Виктории был роман.
— Извини, я стучал, но ты не ответила, — Михаил осторожно прошел на кухню, держа в руках пакет с продуктами. — Решил зайти проверить, как ты.
— Прости, я задумалась, — Виктория попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой.
Михаил поставил пакет на стол и принялся доставать продукты.
— Ты опять ничего не ела, да? — спросил он, выкладывая хлеб, сыр, фрукты.
— Не хочется.
— Знаешь, ты не можешь морить себя голодом вечно.
— А зачем мне вообще… — начала Виктория, но Михаил перебил ее:
— Даже не начинай. Илья бы тебе задал, если бы узнал, что ты так с собой обращаешься.
Виктория невольно усмехнулась. Да, Илья бы точно не одобрил.
Михаил появился в ее жизни сразу после случившегося. Сначала звонил, спрашивал, как она справляется. Потом начал заходить. Приносил продукты, готовил ужин, просто сидел рядом, когда ей нужно было выговориться. Никогда не торопил, не давил. Просто был рядом, как старый друг. Хотя другом его назвать было сложно.
Много лет назад они были влюблены друг в друга безумно, отчаянно, как бывает только в юности. Потом их пути разошлись — Михаил уехал учиться в Санкт-Петербург, а Виктория осталась в Москве. Когда он вернулся, она уже была замужем за Ильей. И вот теперь судьба снова свела их вместе самым жестоким образом.
— Давай я сделаю тебе нормальный кофе, — сказал Михаил, забирая у нее из рук остывшую чашку. — И бутерброды. Ты же любишь с сыром и помидорами?
— Помнишь до сих пор? — удивилась Виктория.
— Такое забудешь, — усмехнулся Михаил. — Как ты тогда орала на меня за то, что я посмел добавить огурец вместо помидора.
— Ничего я не орала! — возмутилась Виктория, и на мгновение ей показалось, что время повернулось вспять, и они снова студенты, и впереди целая жизнь.
Но мгновение прошло, и реальность накрыла ее с головой. Илья умер. Она вдова. А Михаил… Михаил просто помогает ей из чувства долга и, возможно, из-за того, что чувствует вину за то, что не спас ее мужа.
— Я посмотрел твои документы, — сказал Михаил, ставя перед ней тарелку с бутербродами. — Ты так и не оформила наследство.
— Не могу, — призналась Виктория. — Как будто, если я это сделаю, то окончательно признаю, что его больше нет.
— Вика, прошло уже два месяца.
— Знаю, — она отвернулась к окну. — Просто не могу.
— Хочешь, я пойду с тобой? — предложил Михаил. — Заодно посмотрим, что там с оформлением этой квартиры. Илья говорил, что она досталась вам от его бабушки, так?
— Да, — кивнула Виктория. — Его бабушка, Анна Сергеевна, оставила ее нам в наследство. Но свекровь до сих пор считает, что квартира должна была достаться ей.
— Маргарита Павловна? — уточнил Михаил. — Я помню ее по больнице. Суровая дама.
— Это еще мягко сказано, — вздохнула Виктория. — Она никогда меня не любила. Считала, что я недостаточно хороша для ее сына. А после смерти Ильи и вовсе…
Она не закончила фразу. Отношения со свекровью всегда были натянутыми, но после смерти Ильи стали откровенно враждебными. Маргарита Павловна обвиняла невестку в том, что та не уследила за здоровьем мужа, не вызвала вовремя скорую, не настояла на полном обследовании.
— Она прав на квартиру не имеет, — твердо сказал Михаил. — Завещание Анны Сергеевны составлено грамотно, я посмотрел копию. Все права на эту квартиру принадлежат тебе.
— Знаю, — кивнула Виктория. — Но мне кажется, что Маргарита Павловна считает иначе. Она уже несколько раз приходила, что-то искала, говорила, что у бабушки Ильи были какие-то другие бумаги…
— Ерунда, — отрезал Михаил. — Если бы были другие документы, ее адвокаты давно бы их нашли. Она просто пытается тебя запугать.
— У нее получается, — призналась Виктория. — Каждый раз, когда она приходит, я чувствую себя виноватой. Как будто я отобрала у нее сына, а теперь еще и квартиру хочу забрать.
— Ты ничего ни у кого не отбирала, — мягко сказал Михаил, касаясь ее руки. — Ты была прекрасной женой. Илья любил тебя больше всего на свете. И эта квартира — твой дом. Никто не имеет права выгонять тебя отсюда.
Виктория слабо улыбнулась. Михаил всегда умел находить правильные слова.
Остаток дня они провели, разбирая документы и раскладывая их по папкам. Виктория и не заметила, как наступил вечер. За окном давно стемнело, а они все еще сидели в гостиной, окруженные бумагами.
— Уже поздно, — заметил Михаил, глядя на часы. — Я, пожалуй, поеду.
— Может, останешься? — неожиданно для себя предложила Виктория. — На диване в гостиной. Просто… мне страшно одной.
Михаил внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь понять, что стоит за этими словами.
— Я только постелю тебе, — поспешно добавила Виктория. — Ничего такого.
— Я знаю, — мягко ответил Михаил. — Хорошо, я останусь.
Она постелила ему на диване в гостиной, принесла запасную подушку и одеяло.
— Спасибо, — сказала она, стоя в дверях. — За все.
— Не за что, — Михаил улыбнулся. — Спокойной ночи, Вика.
— Спокойной ночи.
Виктория закрыла за собой дверь спальни и прислонилась к ней спиной. Странное чувство охватило ее. Впервые за два месяца она не чувствовала себя абсолютно одинокой. Присутствие Михаила за стеной дарило странное ощущение безопасности. Словно кто-то стоял между ней и пустотой, оставшейся после ухода Ильи.
Она легла в постель, глядя в потолок. Сон не шел. В голове крутились мысли о прошлом, о будущем, которого теперь не будет, об Илье, о Михаиле…
Утро наступило внезапно. Виктория не помнила, как заснула, но проснулась от звука чужих голосов. Один принадлежал Михаилу, другой…
Она резко села на кровати. Второй голос принадлежал Маргарите Павловне. И он звучал очень, очень сердито.
Виктория быстро натянула халат и выскочила из спальни. В гостиной разворачивалась настоящая драма. Свекровь, одетая в строгий серый костюм, стояла посреди комнаты, глядя на Михаила, который был в футболке и джинсах.
— Мужа два месяца как нет, а ты уже нового мужика в дом притащила! — воскликнула Маргарита Павловна, увидев Викторию. — Не стыдно?
— Маргарита Павловна, вы все не так поняли, — начал Михаил, но женщина его перебила:
— А ты вообще молчи! — она буквально шипела от ярости. — Не успел тело остыть, а ты уже в его постель залез!
— Что вы такое говорите? — Виктория побледнела. — Михаил просто помогал мне с документами, мы допоздна засиделись, и он остался на диване. Ничего…
— Я не вчера родилась! — отрезала свекровь. — Я все вижу! Только и ждала, когда мой сын умрет, чтобы привести сюда своего хахаля!
— Маргарита Павловна, — голос Михаила стал жестким. — Вы не имеете права так разговаривать с Викторией. Ваш сын был моим пациентом, и я сделал все, что мог, чтобы спасти его. А сейчас я просто помогаю его вдове справиться с потерей. И ничего более.
— Рассказывай сказки! — фыркнула свекровь. — Я своими глазами вижу, что здесь происходит!
— А что здесь происходит? — тихо спросила Виктория. — Скажите мне, что именно вы видите? Что я пригласила человека, который был рядом со мной в самый страшный момент моей жизни? Который единственный не оставил меня после смерти Ильи? Который помогает мне разобраться с бумагами, потому что я сама не могу на них смотреть без слез?
— Не делай из меня дуру! — Маргарита Павловна повысила голос. — Я прекрасно знаю, зачем он здесь!
— Не знаете, — Виктория почувствовала, как внутри нее поднимается волна гнева. — Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моих чувствах к Илье, ни о том, что я переживаю сейчас. Вам просто нужен повод, чтобы очернить меня. Чтобы оправдать свою ненависть.
— Моему сыну не следовало на тебе жениться, — отчеканила Маргарита Павловна. — Я всегда это говорила, и сейчас вижу, что была права. Не прошло и двух месяцев, как ты уже в объятиях другого!
— Это неправда, — вмешался Михаил. — Между нами ничего нет.
— Молчи! — свекровь резко повернулась к нему. — Я не с тобой разговариваю!
— Что вам нужно, Маргарита Павловна? — устало спросила Виктория. — Зачем вы пришли?
— За документами на квартиру, — ответила свекровь. — Я нашла другое завещание. Анна Сергеевна оставила эту квартиру моему сыну, а не вам обоим. А значит, после его смерти она должна перейти его ближайшему родственнику — мне.
— Это невозможно, — Виктория покачала головой. — Завещание есть у меня, и там черным по белому написано…
— Покажи, — потребовала Маргарита Павловна. — Покажи это завещание прямо сейчас!
Виктория пошла в спальню и достала из ящика комода папку с документами. Вернувшись в гостиную, она протянула свекрови завещание.
Маргарита Павловна внимательно изучила документ, и ее лицо исказилось от злости.
— Это подделка, — заявила она, бросая бумаги на стол. — Анна Сергеевна никогда бы не оставила квартиру чужому человеку!
— Я не чужой человек, — тихо ответила Виктория. — Я была женой вашего сына семь лет. И Анна Сергеевна любила меня.
— Она была старой и выжившей из ума! — выпалила свекровь. — Ты воспользовалась этим! Заставила ее подписать эти бумаги!
— Маргарита Павловна, — Михаил сделал шаг вперед. — Думаю, вам лучше уйти. Вы расстраиваете Викторию, а ей сейчас нужен покой.
— Ах, покой ей нужен! — свекровь злобно рассмеялась. — А может, ей нужно выметаться из квартиры моего сына? Может, ей нужно оставить в покое память о нем и не пачкать ее своими похождениями?
— Достаточно, — неожиданно твердо сказала Виктория. — Я любила вашего сына всем сердцем. И продолжаю любить. И никогда, слышите, никогда не предавала его память. Если вы не можете это понять, это ваши проблемы. А теперь уходите. Это мой дом, и я не желаю вас здесь видеть.
— Твой дом? — Маргарита Павловна побагровела. — Это дом моего сына! И я еще докажу это! Я подам в суд! Я…
— Вы ничего не докажете, — спокойно сказал Михаил. — Завещание составлено юридически грамотно, заверено нотариусом. У вас нет никаких шансов.
— Посмотрим! — свекровь схватила свою сумку. — Я еще вернусь! И ты пожалеешь об этом дне!
Она направилась к выходу, но у двери обернулась:
— А ты, — она посмотрела на Михаила с ненавистью, — не думай, что я не знаю, кто ты такой. Я все про тебя узнала. Про вашу студенческую любовь. Думаешь, мой сын не рассказывал мне о тебе? О том, как ты бросила его ради карьеры? Как он страдал? А теперь ты решила вернуться? Думаешь, я позволю тебе плясать на его костях?
И, не дожидаясь ответа, она хлопнула дверью так, что зазвенели стекла.
В квартире повисла тяжелая тишина.
— Прости, — наконец сказал Михаил. — Я не думал, что все так обернется.
— Ты не виноват, — Виктория устало опустилась на диван. — Она все равно нашла бы повод. Она ненавидит меня с первого дня нашего знакомства с Ильей.
— Почему? — Михаил сел рядом.
— Не знаю, — Виктория пожала плечами. — Может быть, потому что я забрала у нее сына. Может, потому что я не такая, какой она хотела видеть его жену. Или потому что я не смогла родить ей внуков…
Она замолчала, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. Они с Ильей очень хотели детей, но не получалось. Сначала решили подождать, обустроиться. Потом были проблемы со здоровьем у Виктории. А потом… потом стало поздно.
— Она не права, Вика, — мягко сказал Михаил. — Ты была прекрасной женой. Илья был счастлив с тобой. Я видел это даже в больнице, когда он беспокоился не о себе, а о том, как ты справишься без него.
— Я не справляюсь, — прошептала Виктория. — Я не знаю, как жить дальше. Без него.
— Знаю, — Михаил осторожно взял ее за руку. — Но ты сильная. Ты справишься. Со временем.
— Думаешь? — она посмотрела на него с сомнением.
— Уверен, — он улыбнулся. — А пока… может, тебе стоит пожить где-нибудь еще? Хотя бы несколько дней, пока все не успокоится. Боюсь, Маргарита Павловна не оставит тебя в покое.
— И куда мне идти? — горько усмехнулась Виктория. — У меня нет другого дома.
— Поживи у меня, — предложил Михаил. — У меня трехкомнатная квартира, места хватит. Ты будешь в безопасности.
— А что скажут люди? — Виктория покачала головой. — Что скажет твоя Маргарита Павловна? Она и так уже считает, что между нами что-то есть.
— Какая разница, что она скажет? — пожал плечами Михаил. — Главное, что мы знаем правду. Ты — вдова моего пациента, которая нуждается в помощи. Я — врач, который не смог спасти ее мужа и чувствует себя обязанным позаботиться о ней. Вот и все.
— Ты правда так думаешь? — тихо спросила Виктория. — Что ты просто чувствуешь себя обязанным?
Михаил помолчал, глядя в окно.
— Нет, — наконец ответил он. — Не только поэтому. Мы были друзьями, Вика. До того, как стали чем-то большим. И после того, как перестали им быть. Я всегда заботился о тебе. И сейчас не перестану.
— Спасибо, — Виктория слабо улыбнулась. — Ты прав. Мне, наверное, стоит уехать отсюда. Хотя бы на время.
— Я помогу тебе собрать вещи, — Михаил встал. — И не волнуйся о квартире. Я поговорю с моим другом, он хороший юрист. Он поможет разобраться с этой ситуацией.
— Спасибо, — повторила Виктория. — Я не знаю, что бы я делала без тебя.
— Справилась бы, — уверенно сказал Михаил. — Ты сильнее, чем думаешь.
Виктория не была в этом уверена, но промолчала.
Через час они уже ехали в машине Михаила, увозя с собой два чемодана с самыми необходимыми вещами Виктории. Она сидела на пассажирском сиденье, глядя в окно на проплывающие мимо улицы. Странное чувство охватило ее — словно она предает Илью, уезжая из их дома. Словно оставляет его одного.
— Все в порядке? — спросил Михаил, заметив ее состояние.
— Не знаю, — честно ответила Виктория. — Кажется, я делаю что-то неправильное.
— Ты делаешь то, что нужно сейчас, — твердо сказал Михаил. — Тебе нужно пространство, чтобы подумать, чтобы прийти в себя. Эта квартира… в ней слишком много воспоминаний. И Маргарита Павловна не даст тебе покоя. А у меня ты сможешь отдохнуть, собраться с мыслями.
— Наверное, ты прав, — Виктория вздохнула. — Просто… это наш дом. Мой и Ильи. Единственное место, где я еще чувствую его присутствие.
— Он всегда будет с тобой, — мягко сказал Михаил. — В твоем сердце. В твоих воспоминаниях. А квартира… это просто стены, Вика. Дом там, где ты чувствуешь себя в безопасности.
Виктория промолчала. Она не была уверена, что когда-нибудь снова почувствует себя в безопасности. После смерти Ильи мир стал хрупким, ненадежным. Как будто почва постоянно уходила из-под ног.
Квартира Михаила оказалась просторной и светлой. Современная мебель, минимум вещей, много света. Типичное жилище одинокого мужчины, который редко бывает дома.
— Располагайся, — сказал Михаил, показывая ей гостевую комнату. — Ванная там, кухня там. Чувствуй себя как дома.
— Спасибо, — Виктория слабо улыбнулась. — Я не знаю, как тебя отблагодарить.
— И не нужно, — Михаил покачал головой. — Друзья для того и существуют, чтобы помогать друг другу в трудные времена.
Друзья. Виктория задумалась. Кем они были друг другу? Бывшими возлюбленными? Друзьями? Или просто двумя одинокими людьми, которых свела судьба в самый тяжелый момент?
Неделя в квартире Михаила пролетела незаметно. Он уходил рано утром на работу в больницу, возвращался поздно вечером. Виктория большую часть времени проводила одна, разбирая вещи, читая книги, пытаясь привыкнуть к новой реальности. Иногда они вместе ужинали, разговаривали о прошлом, о настоящем, изредка — о будущем. Михаил никогда не давил, не торопил, не пытался приблизиться больше, чем позволяла Виктория.
В один из вечеров, когда они сидели на балконе с бокалами вина, Виктория неожиданно для себя начала рассказывать о своей жизни с Ильей. О том, как они встретились на выставке современного искусства, как он долго добивался ее внимания, как сделал предложение на крыше небоскреба в центре Москвы. О том, как они мечтали о детях, о доме за городом, о путешествиях, которые так и не успели совершить.
— Знаешь, — сказала она, глядя в ночное небо, — иногда мне кажется, что я никогда не смогу полюбить кого-то еще. Что вся моя способность любить умерла вместе с ним.
— Это нормально, — мягко ответил Михаил. — Прошло всего два месяца, Вика. Ты еще в самом начале пути.
— А если я никогда не дойду до конца? — она повернулась к нему. — Если я навсегда останусь… такой?
— Не останешься, — уверенно сказал Михаил. — Боль никуда не денется, она просто изменится. Станет тише, спокойнее. И однажды ты поймешь, что снова можешь дышать полной грудью. Что снова можешь чувствовать что-то, кроме горя.
— Откуда ты знаешь? — Виктория смотрела на него с недоверием.
— Я врач, помнишь? — он слабо улыбнулся. — Я видел много людей, переживших потерю. И все они в конце концов находили путь назад, к жизни. Ты тоже найдешь.
— Надеюсь, — Виктория вздохнула. — Потому что сейчас мне кажется, что жизнь закончилась.
— Нет, — Михаил осторожно взял ее за руку. — Она только начинается. Просто другая. Не такая, как ты планировала. Но, может быть, в ней тоже будет место для счастья.
Виктория промолчала. Она не могла представить себе счастье без Ильи. Но слова Михаила все же дарили какую-то надежду. Слабую, но настоящую.
Через две недели после переезда к Михаилу Виктория решила вернуться в квартиру на Пресненской набережной. Не предупредив его, она собрала вещи и выехала ранним утром. Ей хотелось увидеть свой дом — последнее место, где она была по-настоящему счастлива с Ильей.
Подъезд встретил ее прохладой и запахом свежей краски. Поднимаясь на лифте, Виктория почувствовала, как сердце начинает биться быстрее. Она сама не знала, чего боялась больше — встретить там Маргариту Павловну или остаться наедине с воспоминаниями.
Замок щелкнул, и Виктория замерла на пороге. В квартире явно кто-то был — на столе лежали разбросанные бумаги, кухонные шкафы стояли открытыми.
— Кто здесь? — спросила она, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева.
Из спальни вышла Маргарита Павловна, держа в руках фотоальбом.
— А, явилась, — ядовито произнесла женщина. — Натешилась с любовничком и вернулась?
— Это мой дом, — твердо сказала Виктория, бросая сумку на пол. — И вы не имеете права здесь находиться без моего разрешения.
— Я имею право быть в квартире своего сына! — Маргарита Павловна подняла подбородок. — И буду приходить сюда, когда захочу.
— Нет, не будете, — Виктория чувствовала, как внутри нее что-то ломается. Не ее любовь к Илье, не память о нем — ломался страх, неуверенность, чувство вины. — Я уважала вас ради Ильи. Терпела ваши выходки, ваши колкие замечания, ваше вмешательство в нашу жизнь. Но сейчас — хватит.
Она подошла к телефону и набрала номер.
— Михаил? Можешь приехать? И захвати, пожалуйста, того юриста, о котором говорил.
Пока они ждали, Виктория молча собирала разбросанные бумаги, закрывала шкафы, возвращала вещи на места. Маргарита Павловна сидела в кресле, словно королева на троне, и наблюдала за ней с презрением.
— Думаешь, твой хахаль тебе поможет? — наконец спросила она. — Думаешь, он спасет тебя от правосудия?
— От какого правосудия? — устало спросила Виктория. — Я законная владелица этой квартиры. У меня есть все документы. Вы не можете их оспорить, и вы это знаете.
— Ты обманула моего сына, — процедила Маргарита Павловна. — Ты никогда его не любила. Ты вышла за него из-за денег, из-за этой квартиры. А теперь, когда он умер, сразу побежала к своему бывшему. Думаешь, я не знаю, что вы были вместе до Ильи?
— Мы с Михаилом расстались за год до того, как я встретила Илью, — спокойно ответила Виктория. — И да, я любила вашего сына. Всем сердцем. И буду любить всегда. Но это не значит, что я должна схоронить себя заживо.
Звонок в дверь прервал их разговор. На пороге стояли Михаил и невысокий мужчина в строгом костюме.
— Добрый день, — поздоровался незнакомец. — Алексей Петрович, юрист. Чем могу помочь?
— Моя свекровь считает, что имеет право приходить в мою квартиру без разрешения, — сказала Виктория. — И, судя по всему, искать какие-то документы, которые якобы доказывают ее права на это жилье.
— Я понимаю, — кивнул Алексей Петрович. — Позвольте взглянуть на ваши документы.
Пока юрист изучал бумаги, Михаил отвел Викторию в сторону.
— Ты в порядке? — тихо спросил он. — Почему уехала, не предупредив?
— Мне нужно было побыть одной, — ответила Виктория. — Разобраться в своих мыслях. Я не думала, что застану здесь свекровь.
— Она не имеет права здесь находиться без твоего разрешения, — сказал Михаил. — Это незаконное проникновение.
— Я знаю, — Виктория вздохнула. — Но я не хочу доводить дело до полиции. Она все-таки мать Ильи.
Алексей Петрович закончил изучать документы и повернулся к Маргарите Павловне.
— Уважаемая, боюсь, у вас нет никаких юридических оснований претендовать на эту квартиру, — сказал он. — Завещание Анны Сергеевны составлено грамотно, заверено нотариально. Квартира принадлежала вашему сыну и его супруге на правах совместной собственности. После смерти Ильи Викторовича все права переходят его вдове.
— Это несправедливо! — воскликнула Маргарита Павловна. — Я его мать! Я имею право…
— С юридической точки зрения — нет, не имеете, — твердо сказал юрист. — И более того, ваше присутствие здесь без разрешения владелицы квартиры может быть расценено как незаконное проникновение. Я бы рекомендовал вам покинуть помещение.
Маргарита Павловна побагровела от злости.
— Ты еще пожалеешь об этом, — процедила она, глядя на Викторию. — Ты и твой любовник. Я не оставлю это просто так.
— Маргарита Павловна, — Виктория устало вздохнула. — Я понимаю вашу боль. Вы потеряли сына. Это страшно. Но я тоже потеряла мужа. Человека, которого любила больше всего на свете. И я не заслуживаю такого отношения. Илья не хотел бы этого.
— Не смей говорить мне, чего хотел бы мой сын! — свекровь схватила свою сумку и направилась к выходу. — Ты его не знала так, как я!
Дверь хлопнула, и в квартире воцарилась тишина.
— Спасибо, — сказала Виктория, обращаясь к юристу. — Сколько я вам должна за консультацию?
— Нисколько, — ответил Алексей Петрович. — Михаил мой старый друг, считайте это дружеской помощью. Но если проблемы продолжатся, обращайтесь. Вот моя визитка.
После ухода юриста Виктория и Михаил остались вдвоем.
— Ты останешься здесь? — спросил Михаил, глядя на нее с беспокойством.
— Нет, — Виктория покачала головой. — Не сейчас. Пока не готова. Слишком много воспоминаний. Слишком много… Ильи.
— Понимаю, — кивнул Михаил. — Можешь оставаться у меня столько, сколько нужно.
— Спасибо, но я нашла квартиру, — сказала Виктория. — Недалеко отсюда, в соседнем районе. Съемную. Хочу начать все с чистого листа. В месте, где не будет ни воспоминаний об Илье, ни его матери.
— Уверена? — Михаил внимательно посмотрел на нее. — Ты справишься одна?
— Не знаю, — честно ответила Виктория. — Но должна попробовать. Я не могу вечно прятаться от жизни.
Михаил улыбнулся.
— Ты сильная, Вика. Всегда такой была. Поэтому я когда-то в тебя влюбился.
Виктория слабо улыбнулась в ответ.
— Это было давно. В другой жизни.
— Да, — согласился Михаил. — В другой жизни. Но я рад, что наши пути снова пересеклись. Пусть и при таких обстоятельствах.
— Я тоже, — призналась Виктория. — Не знаю, что бы я делала без твоей поддержки.
— Ты бы справилась, — уверенно сказал Михаил. — Но я рад, что смог помочь.
Они еще немного постояли молча, глядя в окно на Москву-реку.
— Я помогу тебе с переездом, — наконец сказал Михаил. — Когда ты планируешь?
— Завтра, — ответила Виктория. — Хочу поскорее начать новую жизнь.
Квартира на Пресненской набережной осталась в собственности Виктории. Она сдала ее в аренду и жила на эти деньги, не притрагиваясь к наследству Ильи. В каком-то смысле, это был ее способ сохранить связь с ним — иметь что-то, что принадлежало им обоим, что было свидетелем их счастья.
Михаил остался в ее жизни — как друг, как поддержка, как напоминание о том, что жизнь продолжается. Они часто встречались, разговаривали, ходили в кино или просто гуляли по Москве. Между ними не было романтики — только глубокая, спокойная привязанность двух людей, понимающих друг друга без слов.
Маргарита Павловна действительно подала в суд, пытаясь оспорить права Виктории на квартиру, но проиграла дело. После этого она перестала беспокоить невестку, хотя иногда Виктория видела ее издалека — стоящую у подъезда дома на Пресненской набережной, словно призрак прошлой жизни.
Прошло пять лет. Виктория так и жила в съемной квартире, работала редактором в издательстве, встречалась с друзьями, путешествовала. Она научилась жить без Ильи — не забыв его, не предав его память, но найдя способ дышать, улыбаться, иногда даже смеяться. Она больше не просыпалась в слезах, не искала его по ночам в пустой постели. Боль не ушла — она изменилась, стала частью ее, как старый шрам, который уже не болит, но напоминает о прошлом.
Михаил остался ее самым близким другом. Он женился на коллеге из больницы, у них родился сын. Виктория была крестной матерью мальчика и часто приходила к ним в гости. Иногда, глядя на эту счастливую семью, она думала о том, что могло бы быть, если бы ее жизнь сложилась иначе. Но никогда не жалела о прошлом. Она была благодарна за те семь лет, что провела с Ильей — годы настоящего, искреннего счастья. Не каждому выпадает такой подарок судьбы.
Больше Виктория замуж не вышла. Не потому, что не могла полюбить кого-то еще, а потому, что не хотела. Ее сердце уже совершило свой главный выбор, и она не видела смысла в том, чтобы искать замену несравненному. Она научилась быть счастливой сама по себе — в своей работе, в дружбе, в маленьких радостях повседневной жизни. И, может быть, именно в этом и заключалась ее победа над горем — в умении жить дальше, не предавая память о том, кого любила, и не превращая эту память в якорь, тянущий на дно…
