Вера Николаевна раскрыла антресоль и принялась методично перебирать стопки постельного белья. Аккуратно, но с нарастающим раздражением. Простыни были сложены неправильно — углы не совпадали, а пододеяльники вообще свалены в бесформенную кучу.
— Безалаберность какая, — пробормотала она, выкладывая содержимое на кровать.
Квартира сына и невестки была просторной, с дорогим ремонтом, но, на взгляд Веры Николаевны, безнадежно запущенной. Две недели — вот сколько у неё было времени, чтобы навести здесь порядок, пока молодые нежились на курорте.
Звонок в дверь застал её за раскладыванием белья по стопкам. На пороге стояла Лариса, её дочь.
— Мам, ты уже обжилась? — Лариса поставила сумку с продуктами на тумбочку в прихожей и огляделась. — Ого! Ты успела перестановку сделать?
Вера Николаевна только хмыкнула.
— А что такого? Я здесь временная хозяйка. Имею право создать комфорт.
— Мам, мы же говорили… — Лариса осеклась, увидев, как мать вскинула подбородок.
— Да-да, не трогать чужие вещи, — передразнила Вера Николаевна. — Но ты видела этот хаос? Как они вообще живут? А Машеньку как воспитывают? В её комнате столько игрушек — с ума сойти! Никакой дисциплины.
— Это их дом, — мягко заметила Лариса. — У каждой семьи свои порядки.
— Какие порядки? — фыркнула Вера Николаевна. — Холодильник пустой, шкафы в пыли, везде разбросаны вещи. Нет, я всё исправлю. Пусть возвращаются в нормальный дом.
Лариса тяжело вздохнула, зная, что спорить бесполезно.
— Пойдём чай попьём, — сменила тему Вера Николаевна. — Я тут кое-что изменила на кухне. Эти модные шкафчики без ручек — сущее наказание! Представляешь, пришлось везде наклеить ручки-кнопки.
— Мама! — ахнула Лариса. — Это же новая кухня! Дима говорил, они целый год на неё копили!
— И что? — пожала плечами Вера Николаевна. — Зато теперь удобно.
Александра, сидя в шезлонге на берегу океана, просматривала фотографии в телефоне. Пейзажи, Маша, играющая в песке, улыбающийся Дмитрий. Последние дни отпуска дарили безмятежность, но внутри росло смутное беспокойство.
Внезапно телефон завибрировал — пришло сообщение от соседки.
«Саша, привет! Как отдыхается? Слушай, тут такое… Твоя свекровь затеяла ремонт в подъезде. Собрала подписи жильцов, уже строителей вызвала. Говорит, вы согласны на взнос в 15 тысяч с квартиры. Это правда?»
Александра почувствовала, как по спине пробежал холодок.
— Дима! — позвала она мужа, который неподалёку строил с Машей замок из песка.
Дмитрий неторопливо подошёл, отряхивая руки.
— Что случилось?
— Твоя мать собирает деньги на ремонт подъезда. От нашего имени.
Дмитрий нахмурился, забирая телефон и читая сообщение.
— Не может быть. Наверное, Анна что-то не так поняла.
— Позвони маме, — потребовала Александра. — Прямо сейчас.
Дмитрий отошёл в сторону и набрал номер. Разговор был коротким, и когда он вернулся, его лицо выражало растерянность.
— Мама говорит, что подъезд в ужасном состоянии, и она просто проявила инициативу.
— Инициативу? — Александра подскочила. — Дима, мы не можем сейчас выделить 15 тысяч на ремонт подъезда! У нас кредит за машину, ипотека, мы только что потратились на отпуск!
— Я знаю, — Дмитрий потёр переносицу. — Я сказал ей отменить всё до нашего приезда.
— И что она?
— Обиделась. Сказала, что хотела как лучше.
Александра стиснула зубы. Всегда одно и то же. Свекровь вмешивается, создаёт проблемы, а потом обижается, когда её не благодарят.
— Вот ещё сообщение от Кати, — она показала экран телефона. — Пишет, что твоя мать выставила на помойку мой старый велосипед. Тот, что от папы остался.
Дмитрий виновато опустил глаза.
— Саш, ну он правда был старый, ржавый. Зачем его хранить?
— Потому что это память о моём отце, — отчеканила Александра. — Последнее, что у меня от него осталось.
— Не последнее, — попытался смягчить ситуацию Дмитрий. — У тебя есть его часы, фотографии…
— Замолчи! — резко оборвала его Александра. — Просто замолчи. Два дня. У нас осталось два дня отпуска, и я не хочу их испортить.
В день возвращения домой настроение у всех было паршивым. Маша капризничала, Дмитрий был задумчив, а Александра еле сдерживала раздражение.
Подъезд встретил их запахом свежей краски и штукатурки. Рабочие в перепачканной одежде сновали по лестнице.
— Вот видишь, — попытался подбодрить жену Дмитрий. — Всё не так плохо. Подъезд действительно нуждался в ремонте.
— Дело не в ремонте, — процедила Александра. — А в том, что решение приняли за нас.
Дверь квартиры распахнулась, не дожидаясь звонка. На пороге стояла Вера Николаевна в домашнем фартуке.
— Наконец-то! — воскликнула она, раскрывая объятия. — Мои дорогие, как я соскучилась!
Маша бросилась к бабушке, а Александра, пройдя мимо, остановилась в гостиной и замерла. Её уютная светлая комната была неузнаваема. Тяжёлые бордовые шторы вместо лёгких занавесок, громоздкие статуэтки на журнальном столике, ковёр с замысловатым узором на полу.
— Что… это? — она повернулась к свекрови.
— Сюрприз! — гордо объявила Вера Николаевна. — Я решила добавить уюта. У вас было так пусто, неуютно. Теперь совсем другое дело!
— Мама, — Дмитрий нервно кашлянул, — мы же договаривались…
— О чём? — невинно спросила Вера Николаевна. — Что я присмотрю за квартирой? Вот, я и присмотрела. Заодно сделала кое-какие улучшения.
— Где мои вещи? — Александра обвела глазами комнату. — Где подушки, которые я сама вышивала? Где картина, что висела над диваном?
— В кладовке, милая. Я всё аккуратно сложила. Эта ваша современная мебель такая неудобная! Я кое-что переставила, привезла из дома свои любимые вещи…
— Без разрешения, — прошипела Александра.
— Сашенька, ну что ты так нервничаешь? — улыбнулась Вера Николаевна. — Дима, скажи своей жене, что всё это легко вернуть обратно, если ей не нравится. Хотя, по-моему, стало гораздо уютнее.
— Мама, послушай, — начал Дмитрий, но был прерван криком Маши из детской.
— Мама! Папа! Где мои игрушки?!
Александра бросилась в комнату дочери. Там тоже всё изменилось. Исчезли яркие постеры с мультяшными героями, вместо них появились картины с изображением цветов и животных. Машина коллекция мягких игрушек, обычно занимавшая целый угол, исчезла. На её месте стоял аккуратный книжный шкаф.
— Где Пони? Где мой Винни-Пух? — Маша заглядывала под кровать, распахивала ящики комода.
— Я убрала лишнее, деточка, — Вера Николаевна появилась в дверях. — Слишком много игрушек — это вредно. Я оставила самые полезные и развивающие.
— Но я хочу моего Винни-Пуха! — захныкала Маша.
— Вера Николаевна, — Александра старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — немедленно верните вещи моей дочери.
— Не груби матери, — неожиданно вмешался Дмитрий. — Мама хотела как лучше.
— Как лучше? — Александра повернулась к мужу. — Она перевернула весь дом, выбросила мои вещи, спрятала игрушки Маши, затеяла ремонт за наш счёт — и всё это «как лучше»?
— Не выбросила, а убрала, — поправила Вера Николаевна. — И потом, Дима, посмотри, какой порядок я навела! Я разобрала все шкафы, перестирала бельё, законсервировала овощи на зиму. А эта ваша современная кухня — кошмар какой-то! Пришлось доработать.
— Что значит «доработать»? — Александра почувствовала, как внутри всё холодеет.
— Ну, я приклеила ручки на шкафчики. Как иначе их открывать?
Александра, не говоря ни слова, бросилась на кухню. Их идеальные фасады без ручек, открывающиеся лёгким нажатием, теперь были испорчены дешёвыми пластиковыми кнопками, криво наклеенными посередине каждой дверцы.
— Дима! — закричала она, не в силах сдержать ярость. — Иди сюда!
Когда Дмитрий увидел кухню, его лицо вытянулось.
— Мама, зачем… — только и смог выдавить он.
— А что такого? — искренне удивилась Вера Николаевна. — Так гораздо удобнее. Эти модные штучки без ручек — просто издевательство! Всё в жирных отпечатках пальцев.
— Это была дизайнерская кухня, — сквозь зубы процедила Александра. — Мы год на неё копили.
— Подумаешь! — фыркнула свекровь. — Всё равно непрактичная. А эти ваши открытые полки? Пыль, грязь! Я их закрыла шторками, видите? Гораздо гигиеничнее.
Дмитрий переводил взгляд с испорченных фасадов на самодельные шторки, пришпиленные канцелярскими кнопками к полкам.
— Мама, мы же просили… — он замялся, подбирая слова.
— Что просили? — Вера Николаевна скрестила руки на груди. — Присмотреть за квартирой? Я присмотрела. И сделала её удобной для жизни. Вы должны сказать мне спасибо!
— Спасибо?! — Александра сорвалась на крик. — За что?! За то, что вы испортили нашу кухню? За то, что выкинули мой велосипед? За то, что обязали нас заплатить 15 тысяч за ремонт подъезда, не спросив?!
— Не кричи на мою мать, — предупреждающе произнёс Дмитрий.
— Нет, пусть кричит, — Вера Николаевна гордо выпрямилась. — Я вижу, моя забота не нужна. Неблагодарные! Я старалась, недосыпала, всё для вас… А в ответ — крики и упрёки.
— Мама, Саша просто устала с дороги, — попытался смягчить ситуацию Дмитрий. — Давай всё обсудим завтра.
— Нечего обсуждать, — отрезала Вера Николаевна. — Я ухожу. Но сначала заберу свои вещи.
Она направилась в гостиную и начала снимать со стен привезённые картины.
— Господи, дай мне сил, — прошептала Александра, прислоняясь к дверному косяку.
Когда Вера Николаевна наконец ушла, в квартире повисла гнетущая тишина. Маша тихо плакала в своей комнате, обнаружив пропажу любимых игрушек. Дмитрий сидел на кухне, рассматривая испорченные фасады шкафов. Александра методично снимала бордовые шторы.
— Надо было проверять квартиру через камеры, — нарушила молчание Александра. — Установить наблюдение.
— За своей матерью? — Дмитрий поднял на неё усталый взгляд. — Ты серьёзно?
— А что ещё делать? Она же не в первый раз так поступает. Помнишь, как в прошлом году залезла в мой шкаф и перебрала все вещи? Или когда выкинула мои старые конспекты, решив, что они мне не нужны?
— Она хотела как лучше, — привычно отозвался Дмитрий.
— Прекрати! — Александра с силой дёрнула штору, и карниз с грохотом обрушился. — Хватит её оправдывать! Это ненормально!
Дмитрий молча поднялся и вышел из комнаты. Через несколько минут хлопнула входная дверь. Александра знала, что муж пошёл к матери — мириться, успокаивать. Как всегда.
Она опустилась на диван и закрыла лицо руками. Что теперь? Снова делать ремонт на кухне? Искать по мусоркам выброшенный велосипед? Объясняться с соседями насчёт отмены ремонта подъезда?
Зазвонил телефон — соседка Анна.
— Саша, ты дома? Можно к тебе зайти?
— Заходи, — безжизненно ответила Александра.
Через пять минут Анна была у неё на пороге с небольшой коробкой в руках.
— Вот, держи, — она протянула коробку. — Это я спасла от твоей свекрови.
Внутри лежали письма — старые, пожелтевшие конверты, перевязанные выцветшей лентой.
— Она выносила на помойку, — пояснила Анна. — Сказала, что это хлам, от которого пора избавиться. Я знаю, что твои родители давно умерли, подумала — вдруг это их письма…
Александра с благодарностью обняла соседку. Это действительно были письма её родителей друг другу — единственное, что осталось от их долгой, счастливой жизни.
Через час вернулся Дмитрий. Он выглядел подавленным.
— Как твоя мама? — спросила Александра, не поднимая глаз от писем, которые перебирала.
— Обижена, — коротко ответил он. — Говорит, что больше никогда не переступит порог нашего дома.
— Прекрасно, — Александра аккуратно сложила письма обратно в коробку. — Только на этот раз пусть сдержит обещание.
— Саша! — возмутился Дмитрий. — Это моя мать!
— А я твоя жена. И это наш дом. Наша жизнь.
— Мама просто хотела помочь.
— Нет, Дима, — Александра посмотрела ему прямо в глаза. — Она хотела контролировать. Есть разница между помощью и контролем. Помощь предлагают, а не навязывают. Помощь учитывает желания того, кому помогают.
— Но она старая женщина, одинокая…
— Не старая, ей всего 58. И не одинокая — у неё есть ты, Лариса, внуки. Но она считает, что имеет право командовать и распоряжаться чужими жизнями. И ты ей это позволяешь.
Дмитрий опустил голову.
— Что ты предлагаешь?
— Я не знаю, — устало ответила Александра. — Но так продолжаться не может. Она снова придёт, снова будет делать всё по-своему, а ты снова будешь её оправдывать.
В детской заплакала Маша, и Александра поднялась, чтобы идти к дочери.
— Знаешь, — она остановилась в дверях, — завтра я поеду к матери. Заберу Машины игрушки. И если увижу там мой велосипед — заберу и его. И ещё скажу ей прямо: либо она уважает наши границы, либо никаких больше визитов, никаких ключей от нашей квартиры. И не вздумай меня останавливать.
Дмитрий молча кивнул.
Следующим утром, когда Александра собиралась к свекрови, раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лариса с большой сумкой.
— Привет, — она виновато улыбнулась. — Можно?
— Проходи, — Александра пропустила золовку в квартиру.
— Я принесла Машины игрушки, — Лариса поставила сумку на пол. — Мама сказала, что они лишние, но я подумала…
— Спасибо, — искренне поблагодарила Александра. — Маша будет счастлива.
— И ещё, — Лариса замялась, — я хотела извиниться за маму. Она… своеобразная. Думает, что всё знает лучше всех.
— Это мягко сказано, — хмыкнула Александра. — Она испортила нашу кухню, выбросила мои вещи, перевернула весь дом и ещё требует благодарности.
— Знаю, — Лариса опустила глаза. — Я пыталась её остановить, но…
— Но она никого не слушает, — закончила за неё Александра. — Мне нужен мой велосипед, Лара. Тот старый, что стоял на балконе.
— Его уже нет, — тихо ответила Лариса. — Мама сдала его в пункт приёма металлолома. Сказала, что ржавый хлам только место занимает.
Александра почувствовала, как к горлу подкатывает ком.
— Это был подарок моего отца, — прошептала она. — Последнее, что он мне подарил перед смертью.
— Прости, — Лариса коснулась её руки. — Я не знала. Иначе бы спасла его, как те письма…
— Это ты попросила Анну забрать письма? — догадалась Александра.
— Да. Я видела, как мама выносила коробку, и попросила Анну перехватить. Знала, что мама не послушает меня.
В комнату вошёл заспанный Дмитрий.
— Лара? — удивился он. — Что ты здесь делаешь в такую рань?
— Привезла Машины игрушки, — ответила за неё Александра. — И рассказала, что твоя мать сдала мой велосипед в металлолом.
Дмитрий виновато опустил глаза.
— Я куплю тебе новый, — пробормотал он.
— Дело не в велосипеде! — воскликнула Александра. — Дело в отношении! Твоя мать уничтожила память о моём отце и даже не считает нужным извиниться!
— Она не знала…
— А должна была спросить! — Александра повысила голос. — Должна была уважать чужие вещи, чужое пространство, чужую жизнь!
Лариса переводила взгляд с брата на невестку.
— Знаете, — наконец произнесла она, — мама никогда не изменится. Она всегда будет считать, что знает лучше всех, как надо жить. И будет вмешиваться, командовать, переделывать. Вопрос только в том, позволите вы ей это или нет.
— Что ты предлагаешь? — спросил Дмитрий. — Прекратить общение с матерью?
— Нет, — покачала головой Лариса. — Но установить жёсткие границы. И главное — их соблюдать. Мама должна понять, что её действия имеют последствия.
Через неделю Вера Николаевна позвонила сыну.
— Дима, ты не заедешь? У меня кран течёт.
— Хорошо, мама, — ответил Дмитрий. — Но я заеду один, без Саши и Маши.
— Почему? — удивилась Вера Николаевна. — Я соскучилась по внучке! И Саше пирожков напекла.
— Потому что Саша не хочет тебя видеть, — честно ответил сын. — После того, что ты устроила в нашей квартире.
— Я хотела как лучше! — привычно воскликнула Вера Николаевна. — Неблагодарные!
— Нет, мама, — твёрдо сказал Дмитрий. — Ты хотела сделать по-своему. Не спрашивая, не советуясь, не уважая наши желания. И теперь расплачиваешься за это — Саша не хочет тебя видеть, а я вынужден разрываться между женой и матерью.
На другом конце линии повисла тишина.
— Значит, так, — наконец произнесла Вера Николаевна. — Твоя жена настраивает тебя против родной матери. Прекрасно! Не приезжай. Сама справлюсь.
И повесила трубку.
Дмитрий устало потёр глаза. Он знал, что мать не изменится. И Саша не простит. А ему придётся как-то жить между двух огней.
Прошло три месяца. Обещанный ремонт в подъезде так и не закончили — у жильцов кончились деньги. Кухню пришлось переделывать заново — фасады были безнадёжно испорчены. С Верой Николаевной они общались по минимуму — Дмитрий изредка заезжал к ней один, без жены и дочери.
В один из вечеров, когда Маша уже спала, а Александра проверяла рабочую почту, Дмитрий подсел к ней на диван.
— Саш, — он помедлил, — мама хочет приехать на день рождения Маши.
Александра подняла глаза от ноутбука.
— Нет.
— Но это её бабушка! — возразил Дмитрий. — Маша скучает по ней.
— А я не скучаю, — отрезала Александра. — И не хочу снова выслушивать, какая я плохая хозяйка и мать.
— Она обещала вести себя хорошо.
— Она всегда это обещает. А потом делает по-своему.
Дмитрий тяжело вздохнул.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты специально не хочешь мириться. Мама уже не раз извинялась…
— За что именно? — Александра захлопнула ноутбук. — За испорченную кухню? За выброшенный велосипед? За унижения, которым она подвергает меня при каждой встрече?
— Она старается, — упрямо повторил Дмитрий.
— Нет, не старается, — покачала головой Александра. — Она ждёт, когда я сдамся и позволю ей снова командовать в моём доме. Не дождётся.
— Ты эгоистка, — вдруг выпалил Дмитрий. — Думаешь только о себе! А как же Маша? Ей нужна бабушка!
— Лучше никакой бабушки, чем такая, — парировала Александра. — Которая учит её, что мама ничего не понимает в жизни, а папа — бесхребетный подкаблучник.
— Что?! — Дмитрий вскочил. — Она так говорила?
— Спроси у своей дочери, — Александра поднялась и направилась в спальню. — В последний раз, когда твоя мать была здесь, она прямым текстом сказала Маше, что папа слишком мягкий и позволяет маме собой командовать.
Дмитрий остался сидеть в оцепенении. Телефон в его кармане завибрировал — сообщение от матери: «Сынок, я записалась на курсы английского для Маши. Оплатила первый месяц. Начало в следующий понедельник. Нужно будет возить её три раза в неделю».
Наступили выходные. Александра собирала вещи в спортивную сумку, когда в комнату вошёл Дмитрий.
— Ты куда? — спросил он, наблюдая, как жена методично складывает одежду.
— Мы с Машей едем к моей тёте в Подмосковье, — ответила Александра, не поднимая глаз. — На неделю.
— Но у Маши занятия в художественной школе…
— Отменила.
— А как же твоя работа?
— Взяла отпуск за свой счёт.
Дмитрий сел на край кровати.
— Ты убегаешь?
— Нет, — Александра застегнула сумку. — Я даю тебе время подумать. Определиться, с кем ты — с женой и дочерью или с матерью, которая не уважает твою семью.
— Но это нечестно…
— А честно — это позволять твоей матери вмешиваться в нашу жизнь? Записывать Машу на какие-то курсы без нашего ведома? Менять наш дом под себя? Выбрасывать мои вещи?
Дмитрий молчал.
— Дело не в твоей матери, — продолжила Александра. — А в тебе. Ты должен выбрать — либо мы семья, и ты защищаешь наши границы, либо… каждый сам по себе.
— Ты ставишь мне ультиматум? — голос Дмитрия дрогнул.
— Я ставлю точку, — Александра подняла сумку. — Маша, ты готова?
В дверях появилась дочь с рюкзачком за спиной.
— Да, мамочка.
— Подожди, — Дмитрий схватил жену за руку. — Давай обсудим всё спокойно. Мама обещала исправиться…
— Она обещает это уже семь лет, — Александра высвободила руку. — Сколько ещё нужно ждать?
— Я поговорю с ней серьёзно…
— Поздно, Дима, — она покачала головой. — Я устала. Мы уезжаем.
Неделя пролетела незаметно. Тихий посёлок, свежий воздух, отсутствие вечных скандалов — Александра чувствовала себя заново родившейся. Маша тоже ожила, подружилась с местными детьми, целыми днями пропадала на улице.
Дмитрий звонил ежедневно, но разговоры были короткими и напряжёнными. Он жаловался на одиночество, на то, что мать обижена и считает во всём виноватой Александру.
В пятницу вечером, за день до запланированного возвращения, Александре пришло сообщение от соседки Анны: «Саш, тут такое… Твоя свекровь приехала с чемоданами. Говорит, что Дима её пригласил пожить у вас, пока вы в отъезде. Я видела, как она открывала вашу дверь своим ключом».
Александра почувствовала, как земля уходит из-под ног. Дмитрий не мог… Или мог?
Она набрала номер мужа. Длинные гудки, но никто не брал трубку. Тогда она позвонила Ларисе.
— Лара, привет. Скажи, твоя мать сейчас у вас?
— Нет, — удивилась Лариса. — Она сказала, что едет к вам. Дима пригласил её погостить, пока вы с Машей отдыхаете.
Значит, правда. Он снова сдался. Снова позволил матери вторгнуться в их жизнь.
Александра быстро набрала сообщение: «Мы не вернёмся, пока она не уедет. И если она что-то меняет в доме — это конец, Дима. Точка невозврата».
Вернувшись в воскресенье вечером, Александра не узнала квартиру. Свекровь постаралась на славу — перестановка мебели, новые (её) шторы, фотографии на стенах заменены на другие, кухонные принадлежности переложены по-своему.
Вера Николаевна встретила их с улыбкой.
— Наконец-то! А я вас заждалась! Смотрите, как я всё хорошо устроила!
Дмитрий стоял рядом с виноватым видом.
— Мама решила немного помочь, — пробормотал он. — Я не думал, что…
— Где мои вещи? — тихо спросила Александра, глядя на чужую квартиру, в которую превратился её дом.
— В коробках, — охотно ответила свекровь. — Я всё аккуратно сложила. А эти ваши современные штучки — ну кому они нужны? Вот смотри, какие шикарные гардины я привезла! А эти вазочки — чешский хрусталь, между прочим!
Александра молча прошла в спальню и открыла шкаф. Его содержимое тоже было перебрано и переложено. На кровати лежало новое покрывало — тяжёлое, с бахромой.
— Нравится? — Вера Николаевна заглянула в комнату. — Я в комиссионке взяла, почти даром! А то у вас такое безликое было, никакого уюта.
Александра повернулась к мужу, который мялся в дверях.
— Собирай её вещи, — произнесла она ледяным тоном. — Немедленно.
— Саша, ну что ты опять? — вмешалась свекровь. — Я же для вас старалась! Дима, скажи своей жене…
— Вон из моего дома, — отчеканила Александра. — Сейчас же.
— Дима! — возмутилась Вера Николаевна. — Ты позволишь ей так разговаривать с твоей матерью?!
Дмитрий переводил взгляд с жены на мать и обратно. В его глазах читалась паника.
— Саша, давай все успокоимся, — начал он. — Мама хотела как лучше…
— Хватит, — Александра подняла руку, останавливая его. — Я всё поняла. Выбор сделан.
Она молча вышла из спальни, взяла Машу за руку и направилась к выходу.
— Куда вы? — растерянно спросил Дмитрий.
— К тёте, — бросила через плечо Александра. — Ключи от квартиры оставляю. Живите с мамой, раз она тебе дороже семьи.
— Но, Саша…
Дверь захлопнулась, оборвав его слова.
Через месяц Вера Николаевна окончательно перебралась к сыну. В их с Александрой квартире она чувствовала себя полноправной хозяйкой — готовила, убирала, командовала. Дмитрий сначала пытался звонить жене, но та не отвечала. Потом пытался встретиться с дочерью — тоже безрезультатно. Наконец пришло письмо от адвоката Александры — она подала на развод.
Вера Николаевна, узнав об этом, только фыркнула:
— Скатертью дорога! Никогда не любила эту выскочку. Не переживай, сынок, найдём тебе нормальную женщину, без закидонов.
Дмитрий молча смотрел в окно, за которым шёл дождь. Он потерял всё — жену, дочь, уважение к себе. А мать даже не понимала, что натворила.
Год спустя Александра с Машей жили в небольшой, но уютной квартире, которую купили после продажи совместного с Дмитрием жилья. Они встречались с ним раз в неделю — строго по расписанию, утверждённому судом. Этих встреч Маша ждала с нетерпением, а Александра — со смесью раздражения и жалости. Дмитрий осунулся, постарел, в глазах появилась вечная усталость.
— Как вы там с мамой? — однажды спросила Александра, когда они ждали Машу с танцевального кружка.
— Нормально, — пожал плечами Дмитрий. — Только… сложно. Она всё контролирует. Каждый шаг, каждое решение.
— Добро пожаловать в мой мир, — невесело усмехнулась Александра. — Только теперь тебе некуда бежать.
Дмитрий поднял на неё глаза, полные боли.
— Я всё испортил, да?
— Да, — просто ответила она. — Ты выбрал мать вместо семьи. Теперь живи с этим.
Они замолчали. Из танцзала выбежала счастливая Маша, и Александра пошла ей навстречу, оставив бывшего мужа наедине с горькими мыслями о непоправимой ошибке, которую уже никогда не исправить.
