На лице Лиз отчетливо виднелся синяк. Гримерша пыталась замаскировать его, но он предательски выделялся на фарфоровом лице.
— Рич? – спросила она.
Лиз быстро кивнула. Ей было стыдно признаться в этом. Стыдно, что она попалась ему под горячую руку. Она вытаскивала его из очередного бара и теперь надо было накладывать тройной слой грима. Вся эта любовь проходила на волоске от срыва.
Сибилл Уильямс, жена Ричарда Бертона, не хотела сдаваться до последнего. Уже зная, что муж уходит к другой, она все еще «перетягивала канат». Звонила среди ночи с сообщениями о болезни дочерей – и он мчался к ним. Потом просила помочь с машиной… А иногда просто звонила и рыдала в трубку. На новый год Сибилл получила от Ричарда изумрудную брошь за 15 тысяч долларов, а Лиз – украшение поскромнее.
— Я виноват перед ней, — извиняющимся тоном сказал Ричард Бертон.
Лиз любила его, а потому только пожала плечами. Она поняла, что этот союз будет не таким простым, как ей казалось изначально. Но точно – ярким! Бертона тянуло к ней, они поженились, в конечном итоге, а кинобоссы заваливали их предложениями. Совместными. Эта пара делала кассу…
После свадьбы Ричард приободрился. Снова начал улыбаться и меньше пить. Когда его позвали на проект с Авой Гарднер, Лиз полетела вместе с ним.
— Ты боишься, что я подведу? – подняв брови, вопрошал он. И улыбался.
На самом деле, в ту пору партнерши и коллеги называли его «самым скучным мужчиной на свете». И все потому, что Рич безостановочно говорил о Лиз. Он восхищался ей и называл «любовью всей жизни». Он рассказывал о том, что она любит есть на завтрак, как мило она сопит во сне, как восхитительна ее улыбка, когда он оказывается рядом… Милая болтовня Рича, боготворившего Лиз, начинала раздражать окружающих.
Лиз держалась спокойнее и тверже. Она взяла на себя весь быт – подсчитывала расходы, выписывала чеки, сидела с детьми, когда не была на съемках, сама готовила Ричарду. Рядом с ней было надежно и очень комфортно.
Но семейная уютная жизнь проходила урывками – Лиз и Бертона постоянно звали на съемочные площадки. Отказаться было невозможно, ведь предлагали прекрасные гонорары. Но супружеская пара нашла компромисс: было заявлено очень жесткое условие. Сниматься – 5 дней в неделю, начиная не раньше 10 часов утра. У них тоже есть право на отдых…
Достаток начал сказываться на их с Ричардом привычках. Теперь они могли себе позволить практически… все! Легендарный бриллиант Лиз, который ей подарил Бертон, попал на страницы всех газет. Это был огромный камень, который занимал чуть ли не полфаланги пальца, и некоторые презрительно закатывали глаза: «Что за мещанство!»
Принцесса Маргарет, увидев это кольцо, громко назвала его вульгарным. Ласково улыбаясь королевской особе, Лиз предложила принцессе померить его. И Маргарет, весьма падкая на драгоценности, с радостью надела украшение киноактрисы. Она так долго смотрела на камень, не в силах оторвать взгляда, что не сразу услышала мягкий, вкрадчивый голос Лиз:
— Теперь оно кажется не таким вульгарным, не правда ли?
У Лиз за плечами был огромный опыт съемок. Но ей хотелось быть не только ослепительной Клеопатрой… Она ждала сценария, который прославил бы ее как драматическую актрису. Об этом же мечтал и Рич. Когда они увидели сценарий дармы «Кто боится Вирджинии Вульф?», то ухватились за него сразу.
— Ты молода для этой роли, — говорили Лиз. – Твоя героиня – стареющая женщина с множеством плохих привычек. Она все время на волоске от срыва!
Но ради фильма Лиз была готова сделать седые пряди и выглядеть старше своих лет.
Драма была великолепна. Двое супругов мучили друг друга, смеялись друг над другом, делали больно… Лиз и Ричард Бертон в этом фильме сыграли, возможно, свои лучшие роли. Но… он надломил их брак.
Героиня Лиз была доминантой в союзе. Бертон, возвращаясь домой после съемок, все чаще спрашивал себя: а в его собственном браке, разве не так? Возможно, для Лиз он – ценный приз? Ее прихоть? И он пляшет под ее дудку?
Он решительно сказал «нет» на ее предложение взять приемного ребенка. Лиз не хотела больше рожать, ей очень трудно далась дочь от Майка Тодда. А вот на яхту он согласился с воодушевлением…
Их приглашали теперь не только в богемные салоны и клубы, их звали к себе аристократы и банкиры. Ротшильды, представители королевских семей, считали за честь пообедать с четой Бертон. Лиз было под сорок, и она начала полнеть, что сразу заметили в прессе. Она пыталась вернуть себе осиную талию, но без особого успеха. И это злило ее, хотя на публике Лиз пыталась отшучиваться.
Вдобавок вернулись травмы и боли. Казалось просто удивительным, как все это прилипает к Тейлор! Она могла подвернуть ногу на ровном месте и слечь с тяжелейшей простудой просто при легком ветерке…
А проекты стали редеть. Появлялись новые звезды, заговорили о кино новой волны… Рич отправился по старому адресу – по барам. Он откровенно растолстел, терял обаяние и почти ничем не интересовался.
У Лиз появился другой источник вдохновения – ее сын женился! Более того, в августе 1971 года родилась внучка актрисы. Совершенно окрыленная бабушка проводила много времени с внучкой. Казалось, что она снова помолодела и похорошела.
А Рич? Он срывал контракты. Не являлся на съемки. Когда Лиз силком тащила его на студию, то ворчал и мог даже размахнуться… Тогда Лиз сделала заявление в прессе. Им надо побыть отдельно друг от друга.
Процедура развода заняла какое-то время. 26 июня 1974 года Лиз официально стала свободной. У нее уже был обожатель – Генри Вайнберг, торговец автомобилям. Лиз не выказывала стремления снова идти под венец, но принимала ухаживания Генри. И это продолжалось до той поры, пока врачи не уложили ее в клинику.
— Возможно, что-то злокачественное, — объявили прессе.
Рыдающая Лиз уехала под наблюдение врачей. Ричард Бертон примчался сразу, как только смог. Несколько недель они жили в напряженном ожидании страшного финала…
— Подозрение не подтвердилось, — объявили Лиз.
Она упала на подушки и снова плакала. Ричард предложил ей выйти за него снова….
