«А, ну-ка, покажи себя царю!», — приказал отец. Стыдливо опустив глаза, Мария прошлась по палатам. Щедро наделенная природой, она знала, что государь будет доволен увиденным, вот только ей от этого не было легче.
В слободке остался любимый — молодой да красивый дворянин. Увы, с ним Мария могла свидеться лишь в том случае, если она не понравится царю.
-Ох, и хороша, пригожа у тебя девка, — прищелкнул языком Иван Васильевич. — Достойную дочь вырастил, Федор Федорович.
Отец Марии низко поклонился.
-Благодарствую, государь.
-Готовь девку, — приказал грозный царь, продолжая сверлить взглядом зардевшуюся Марию.
8 февраля 1553 года в семье боярина да царского воеводы Федора Федоровича Нагого, широко известного под прозвищем Федец, родилась девочка, назвали которую Марией.
Отец все время был в разъездах, и воспитанием Марии занимались мамки да няньки. Девочку учили рукоделию, домашним делам да заботам о будущем муже.
В 17 лет Мария превратилась в настоящую красавицу. Высокая, статная барышня с пронзительными глазами и толстыми косами привлекала восхищенные взгляды мужчин. Однако, отец не торопился выдавать дочь замуж. Дело в том, что Нагие в ту пору находились в опале, царь был чем-то недоволен на Федца, поэтому по-настоящему знатные да богатые женихи к Марии не сватались.
Положение Нагих резко изменилось в 1577 году, когда Марии исполнилось 24 года — возраст по тем временам чуть ли не критический для вступления в брак. Государь Иван Грозный назначил Федца окольничим, а затем призвал в Москву вместе с дочерью, о красоте которой добрая слава ходила.
У барышни уже был жених — некий молодой боярин, проживавший неподалеку от вотчины Нагих. Мария была в ужасе от внимания 47-летнего государя, на счету которого уже было пять (а, по некоторым данным, шесть) жен, погибших в большинстве своем страшною смертию. Однако, отец и слушать ничего не хотел.
Федец отвез дочь к царю, где барышне было приказано подать Ивану Васильевичу чарку вина. Мария, стыдливо опустив глаза, выполнила просьбу. Государь был весьма доволен этим «смотром невесты» и заявил Федору Федоровичу, что возьмет его дочь в жены сразу после того, как вернется из похода в Лифляндию.
Поход, в котором принимал участие и Федец, затянулся до 1580 года. Мария все это время ждала государя в Москве.
Возвратившись из Лифляндии, Иван Грозный женился на 27-летней Нагой. Для царя, ранее всегда бравшего в жены совсем молодых девушек, брак был нетипичен.
По мнению историков, на этот раз государь не столько шёл на поводу у своих желаний, сколько подыскивал женщину крупную, здоровую, способную родить ребенка, который мог бы стать наследником в случае, если что-то случится с царевичами Иваном и Федором.
При этом, с точки зрения церкви брак Ивана Грозного с Марией Нагой был незаконным — более пяти раз жениться не дозволялось. Однако, царь считал свой закон выше церковного закона.
В отличие от других свадеб Ивана Грозного, бракосочетание с Марией Нагой отличалось большой скромностью. Присутствовали лишь самые близкие государю представители Двора.
19 октября 1582 года Мария Нагая родила царю сына Дмитрия, а уже через два года Иван Грозный скончался. Наследника царевича Ивана к тому моменту уже давно не было в живых — Иван Васильевич смертельно ранил сына во время ссоры в Александровской слободе в ноябре 1581 года.
Царём был провозглашен Федор Иоаннович, сын Грозного от первого брака с Анастасией Романовной. Федор был «слаб умом и телом», поэтому молодого государя сначала опекал совет вельмож, а затем — шурин Федора Иоанновича, видный боярин Борис Годунов.
Федор Иоаннович считал брак отца с Марией Нагой незаконным, а ее сына — бастардом, не имеющим никаких прав на престол. Мачеху с единокровным братом Федор поспешил удалить в Углич.
Тем не менее, царица с Дмитрием покидали Москву с почестями. Как писал свидетель этих событий, английский историк Джером Горсей:
«Царицу сопровождала разная свита, её отпустили с платьем, драгоценностями, пропитанием, лошадьми и проч. — всё это на широкую ногу, как подобает государыне».
Более того, Дмитрий был объявлен князем Угличской земли, точно также, как когда-то глухонемой Юрий Васильевич, младший брат Ивана Грозного.
К 1587 году Борис Годунов постепенно отстранил от государя всех опекунов и, фактически, единолично управлял страной. Дошло до того, что заморские дипломаты просили аудиенции сразу у Бориса, а не у болезного Федора.
Борис считал род Нагих своими врагами, равно как и прочих бояр, которых жаловал Иван Грозный. Во время регентства Годунова в разные места были сосланы бояре Андрей, Михаил, Афанасий и Иван Нагие. Отец Марии Федор Федорович, ее дядя Андрей и братья Михаил и Григорий находились с царицей в Угличе, что также являлось ссылкой.
При регентстве Бориса Годунова в церквях было запрещено петь здравницы в честь «незаконнорожденного» царевича Дмитрия.
15 мая 1591 года в Угличе разыгралась трагедия, ставшая одной из поворотных точек отечественной истории.
В этот день царевич Дмитрий играл с «малыми робятками» Петрушей Колобовым, Иваном Красенским, Гришей Козловским и Важеном Тучковым в «свайку». Свайка — игра, связанная с бросанием острого металлического гвоздя (той самой свайки) через проведенную на земле черту. Задача — чтобы свайка воткнулась в разложенные на земле кольца.
За игрой следила мамка царевича Василиса Волохова, кормилица Арина Тучкова и постельница Марья Колобова.
Пока царевич «тешился сваею в кольцо», у мальчика, по всей видимости, случился приступ «черной немочи» — так в те времена называли эпилепсию. Во время сильных судорог Дмитрий нанес себе удар «свайкой» прямо в шею. Вот как вспоминала этот страшный момент кормилица Арина Тучкова:
Как пришла на царевича болезнь чёрная, а у него в те поры был нож в руках, и он ножем покололся.
На истошные крики женщин и детей прибежала Мария Нагая. Царица немедленно схватила полено и начала бить мамку Василису Волохову. Отлупив женщину, Мария прилюдно обвинила сына Волоховой, Осипа Волохова, в том, что это он зарезал царевича.
Также царица назвала убийцами Никиту Качалова и Данилу Битяковского, сына московского дьяка, присланного для надзора за оказавшейся в опале царской семьей. Обвинения Марии означали, что, по ее мнению, убийство совершено по прямому повелению из Москвы.
По приказу Марии сторож Спасского собра в Угличе Максим Кузнецов и священник Федот, известный в народе под прозвищем «Огурец», забрались на колокольню на соборной площади и начали бить в набат. Поднявшийся народ растерзал людей, заподозренных Марией в убийстве царевича.
Вскоре для расследования происшествия в Углич прибыла комиссия боярина Василия Шуйского. Комиссия определила, что Дмитрий погиб в результате несчастного случая, а устроившие самосуд жители города расправились с невинными.
Двести угличан по приказу Василия Шуйского были казнены, шестьдесят семей сосланы в Сибирь.
Была наказана и главная виновница учиненного народом бесчинства — царица Мария.
«За недосмотрение за сыном и за убийство невинных Битяговских со товарищи» Нагую постригли в монахини под именем Марфа. Братья царицы были брошены в тюрьму за «небрежение к царевичу».
Пока Мария отмаливала грехи в Николовыксинской пустыни, Борис Годунов становился все более могущественным.
В 1598 году царь Федор Блаженный скончался, и Борис, которого в народе считали главным «душегубцем» царевича Дмитрия, получил полную власть в стране.
До поры до времени Нагая была Годунову совершенно не интересна: добившись полного краха Рюриковичей, царь Борис занимался лишь укреплением своей власти и заботами о будущей династии. Однако, в 1604 году по Руси начали распространяться слухи о Лжедмитрии I, сильно обеспокоившие Годунова.
Марию вызывали из обители в Москву, где Борис вместе со своей женой провели «допрос» монахини. Вот как эту эмоциональную сцену описал историк XIX века Н.И. Костомаров:
Для Годунова появление самозванца стало роковым: взволнованный успехами Лжедмитрия на поле брани, 13 апреля 1605 года Борис скончался, по всей видимости, от сердечного приступа.
Для Марии Нагой наступили удивительные времена: на престол вступал человек, называвший себя ее невинно убиенным сыном Дмитрием, которого царица сама же и похоронила.
18 июля 1605 года по требованию Лжедмитрия I 52-летнюю старицу Марфу с царскими почестями привезли в Москву. На въезде в столицу ее встречал «сын». Лжедмитрий обнял и облобызал «матушку», а та признала его Дмитрием Ивановичем.
Лжедмитрий выделил Марии палаты в кремлевском Вознесенском монастыре. К царице потянулись многочисленные просители и гости. Одной из самых желанных визитерш была сама Марина Мнишек, невеста «сына» Марии.
Род Нагих снова стал в почете: все «родственники» государя были возвращены из ссылки, получили чины, должности и имущество.
Лжедмитрий наслаждался жизнью, праздновал, сыграл пышную свадьбу с любовью всей своей жизнью — ненаглядной Мариной. В это время бояре, пригласившие самозванца на царство, уже плели против него убийственную интригу.
Так, в народе был пущен слух, что Марию Нагую поляки заставили признать Лжедмитрия, а тот якобы приказал выбросить из углицкой церкви гроб настоящего царевича.
В 1606 году в Москве началось антипольское восстание, в покои Лжедмитрия ворвалась толпа. Самозванец стал кричать, что его признала сыном царица Мария. Однако, участвовавший в расправе князь Иван Голицын заявил во всеуслышание:
«Сейчас я был у царицы Марфы; она говорит, что это не её сын: она признала его поневоле, страшась смертного убийства, а теперь отрекается от него!».
Таким образом, участь Лжедмитрия была предрешена: самозванца растерзала толпа.
Подняв на руки обагренного кровью Лжедмитрия, люди направились к Вознесенскому монастырю «кликать» царицу Марфу. Нагая вышла к людям.
«Говори, царица Марфа, твой ли это сын?» — спросили её.
Марфа ответила: «Не мой!».
3 июня 1606 года мощи царевича Димитрия были торжественно доставлены из Углича в Москву.
Пережитое в Москве потрясение окончательно подорвало здоровье Марфы-Марии. В 1608 году царица тихо скончалась в Москве.
Так сложилась жизнь Марии Нагой, которую вполне можно назвать царицей поневоле: она вовсе не желала выходить за царя Ивана, но была вынуждена это сделать.
