— Не тронь его, батюшка, — взвизгнула Марьюшка, повалившись отцу в ноги. — Не тронь!
— Да он же…Да ты же, — старик не сразу нашелся с ответом. Красная пелена застила глаза, в горле клокотало от ярости. Не уберег он дочурку, не защитил от подлого изверга. Оставалось одно — отомстить.
И пусть взовьются над городом беспощадные пожары! Пропадай оно все пропадом!
В конце 1230-х годов — начале 1240-х страшная беда пришла на Русь, перед которой не смогли устоять розно жившие меж собой княжества, погрязшие в усобицах и спорах. В результате завоевательных походов хана Батыя и его сына Джучи безжалостно разгромлены были княжеские дружины, города и села сметены с лица земли, тысячи погибли и тысячи — угнаны в плен.
Стонала Русь под ордынским игом, однако выхода не было: ездили князья на поклон к хану, получать ярлыки на правление, взамен обещая и преданность вечную, и дань немалую.
Однако система выплаты дани покоренными менялась. Во время походов монголы брали свое без числа и счета, что-то после привозили князья. Но не было в этом деле порядка, что не нравилось захватчикам: как сосчитать, сколько требовать?
В 1257 году монголо-татары провели перепись населения, чтобы установить налоги — и в натуральном виде, и деньгами. Для контроля за сбором дани посылались на Русь чиновники-баскаки с военными отрядами. Но не только им доставалось право взимать подати.
Появились в княжествах и бесермены-откупщики: богатые купцы, готовые сразу внести в монгольскую казну положенную сумму, а потом отправиться собирать ее с населения. За процент в свою пользу, конечно.
«Нету дани — он коня возьмет;
Нету коня — татарин дитя возьмет,
Нет дитя — он жену возьмет.
Нет жены — самого головой возьмет». — печально говорили о баскаках.
Но бесермены не церемонились и вовсе: забирали сразу и все, без оглядки на установленные «нормы» налога.
Мирился с баскаками долготерпеливый русский люд, но терпеть поборы бесерменов, жадно хапавших все, что попадалось под руку, оказалось невозможно. К 1262 году возроптали жившие под бесерменами данники. В северо-восточных землях нарастало недовольство. Кипели горячие головы: ведь до последней крохи все отбирают! Что на жизнь останется?
Стихийно вспыхивали восстания во Владимире и Ярославле, Суздале и Ростове. Полетели во все концы письма от Александра Ярославича, новгородского князя, с призывом бить откупщиков, взимающих дань без всякой меры. Добралась грамотка и до Великого Устюга, а там, как на грех, своя история приключилась.
Ясачник Багуй (Буга) прогневил народ, силой захватив девицу, дочь не последнего в городе человека, себе в наложницы. Собрался отец поруганной Марьюшки созывать людей, чтобы выступить против угнетателей. А тут и письмецо заветное подоспело — не один он, все земли встают против бесчестных сборщиков.
Но каждый понимал: по смуте будет и расплата. С одним расправятся — тьма других прискачет. Вновь вспыхнут пожары, польется кровь. Ведала об этом и Марья.
Один только способ оставался предотвратить побоище, и Марья решилась. Тайно предупредила она Багуя, что грядут погромы, а значит жить ему осталось недолго. И то ли сама научила, то ли он догадался как избежать лютой народной расправы. В тот же вечер объявил Багуй прилюдно, что намерен креститься, а потом повенчаться со своей Марьюшкой.
Избежал Великий Устюг страшной беды. Спас свою жизнь Багуй.
Устюжская летопись гласит, что однажды ясачнику, окрещенному Иоанном, явился во сне его святой покровитель Иоанн Предтеча и повелел воздвигнуть церковь. Уверовавший Иоанн-Багуй не стал противиться своему предназначению.
Ныне Иоанн и Мария являются местночтимыми устюжскими святыми.
Впрочем, несмотря на упоминания Багуя в Устюжской летописи, ученые искренне сомневаются в том, что история эта приключилась на самом деле, относя ее к местным легендам и сказаниям.
Сомневаются исследователи и в том, что князь Александр Ярославич Невский рассылал некие грамоты с призывами к восстанию. Слишком покорен он был ордынской воле. Так или иначе, прокатившиеся по русским землям бунты против откупщиком-бесерменов, тяжким бременем легли на его плечи.
Вскоре снарядился он в Орду — договариваться. Ему удалось умерить гнев хана Берке, ведь ставленников-баскаков не тронули в дни мятежей, не посягнули на монгольскую власть. Однако вернуться живым на Русь Александру Невскому было не суждено: по дороге домой он заболел и умер. Как гласят легенды, отравленный еще в Золотой Орде медленно действующим ядом.
