— Забрюхатела? – Улыбнулась царевна.
Но прислужница отрицательно покачала головой.
— Не прикоснулся даже. – Прошептала она. – Царица ходит пустая, как и прежде. Уж сколько месяцев прошло!
Это известие заставило Софью сдвинуть брови. Ее родной брат, Иван, был надеждой династии. Надеждой всех, кто стоял за неё. Вот поэтому 9 января 1684 года, по настоянию правительницы Софьи, в Успенском соборе обвенчали деву Прасковью Салтыкову с Иваном. И вот выходило, что дева – негодная!
Дважды был женат царь Алексей Михайлович Романов, а детей завел больше десятка! Но вышло так, что мальчики-наследники умирали один за другим. Сначала — умница царевич Алексей. Потом – преемник царя, Фёдор. Остались два потомка мужского пола, Иван да Пётр.
Но одного считали слабым умом, а другой был слишком мал. И власть в свои руки пришлось взять царевне Софье.
Иван был с ней одной крови, брат от одной матери. А Пётр – чужим, от мачехи. Не любили царевны вторую жену своего отца, Наталью Кирилловну. Не приняли, как свою. Да и как принять молодую красавицу, которая быстро стала наводить свои порядки во дворце? Вот поэтому и Петрушу, младшего царевича, не сильно жаловали.
Чтобы никто не роптал, на трон посадили двоих наследников. Получилось, как в древней Византии: братья-соправители. На самом деле, все вопросы решала Софья. А ее главный советчик, князь Голицын, которого она называла «душа моя, Васенька», нашептал царевне хороший план на будущее:
— Иван-то не справится с властью. – Говорил он. – Пётр со своей матерью его живо подвинут. А потом и тебя!
— Что же делать, Васенька?
— Женить его надобно. Да поскорее. Пусть детей заводит. А поскольку здоровьем он слаб, то проживет недолго. Тогда ты сможешь править и дальше, при его детях. А Петра – в монастырь пострижем. Ему и деваться некуда будет!
Голицын был прав, и Софья это сразу поняла. Оттого и объявила смотр невест, по старому русскому обычаю. Созвали девушек подходящего возраста, затем отбирали для царевича дюжину самых пригожих, здоровых и родовитых.
И на этом конкурсе дочь стольника Александра Салтыкова равных себе не имела – до того хороша была! Все говорили, что Прасковья – первая красавица на Руси.
Была она невысока, но зато какая статная! Кожа – белая, как молоко, а на щеках румянец, словно у наливного яблочка. Свежая, пышущая здоровьем, с густыми темными косами… Но избранница от своей участи решительно отказывалась.
— Все говорят, что он хилый и неумный! – Плакала Прасковья в девичьей горнице. – Куда мне такого мужа? Не погубите!
Но родня топнула ногой. К тому же, из царского дворца уже прислали подарки и украшения для будущей невесты. Выбрали Прасковью, и точка. Узнав, что строптивая дева проявляет неповиновение, переговорить с ней решилась сама царевна.
— Ты, никак, хочешь, чтобы семейству твоему вспомнили былые заслуги? – Вскинув голову, проговорила Софья. – Знаю всё про твоего пращура, который самозванцам служил. Да ещё и в Польшу подался. Салтыковы уже полвека прощения просят, твердят, что они не изменники… Ты хочешь, чтобы я усомнилась?
Волком глядела на царевну негодная дева. Молчала. И опустила голову. Против такого аргумента возразить было нечего.
— Фёдоровной будешь зваться. – Негромко добавила Софья. – По имени отца нашего первого государя из рода Романовых. И скажи батюшке своему: был Александром, станет Фёдором. Невелика потеря – имя сменить.
9 января 1684 года обвенчали Ивана и Прасковью. В это же время злилась в своих покоях мачеха Наталья Кирилловна – хорошо понимала, что затеяла царевна Софья! Теперь все внимание было приковано ко чреву двадцатилетней Салтыковой: сможет или нет она понести?
Утром после венчания тщательно осматривали её сорочку. Прасковья обливалась теплой водой в мыльне, а Софье уже несли вести: чиста! Вошла девой в царёв терем, из опочивальни выходила тоже девой.
— Ничего. – Успокаивала себя царевна Софья. – Притомился Иванушка. Отдохнет денек-другой после пира, все наладится.
Но не налаживалось. Красавица Прасковья выплывала из покоев в роскошном убранстве, кланялась в ноги своей золовке, а прислужницы уже напели Софье: опять ничего! Проходили месяцы, складывались в годы…
Иван, влюблённо глядевший на свою жену, так и не набрался сил… С каждым из них по отдельности разговаривала Софья – и с братом, и с Прасковьей. Увещевала, настаивала, угрожала. От них требовалось только одно: ребёнок!
— Негодная дева! – Припечатывала Софья.
Лишь на исходе осени 1688 года пришла радостная новость – понесла Прасковья. От ликования Софья закатила пир, да подарила невестке яхонтовый убор в золоте… Обещала осыпать драгоценностями, если подарит мальчика.
Однако в последний день марта родилась царевна Мария. Удручающая весть для Софьи, которая уже чувствовала, что приходят её последние дни.
Крепчал, мужал брат Пётр. Года на минуло, как он сделал с сестрой то, что она собиралась сделать с ним самим – отправил её в монастырь. Закончилось женское правление в семнадцатом веке. Знал бы Пётр, что будет в следующем!
Негодная дева, а теперь уже царица Прасковья, подарила жизнь пяти девочкам. Ни одного сына у царя Ивана Пятого так и не появилось. А в 1696-м году оплакали болезненного соправителя.
Умна оказалась Салтыкова – не спорила с Петром, не пыталась перетянуть одеяло власти на себя. Уехала в измайловскую усадьбу, где жила, как ей нравилось. Не возражала, когда Пётр прислал иностранных учителей, чтобы царевен учили на европейский лад.
Также не проронила ни звука, когда ей велели собираться и переезжать в новую столицу, в Санкт-Петербург. Пётр выделил ей большой дом, который она обставляла по собственному вкусу и с большой роскошью.
Дочерей своего брата Пётр сам выдал замуж. Дочь, Анну, царица Прасковья не раз навещала в Митаве. А когда Петр позволял, с радостью уединялась в своём любимом Измайлово, где жила по законам прежнего времени, по укладу уходящей русской старины…
Под конец жизни позволила себе, Прасковья, и женское счастье – с управляющим Юшковым. Да только известие об этом безмерно рассердило Петра. Управляющего выслали в Нижний Новгород, а слуг, которые им потворствовали, били батогами. От расстройства уже тяжело больная Прасковья слегла.
13 (24) октября 1723 года она проснулась, попросила зеркало, немного припудрилась и попросила привести в порядок свои волосы… Но парикмахеры не успели – царица Прасковья покинула этот мир. За несколько дней до этого она написала письма своим дочерям, которые прочли их уже после её смерти.
Ирония судьбы: царевна Софья мечтала, чтобы Прасковья родила мальчика, который сядет на русский трон. А на нем впоследствии оказалась девочка. Дочь той самой Прасковьи.
