— Ты куда собралась? Кто будет за детьми смотреть? Кто мне помогать будет? — кричала она, размахивая руками.
— Я больше не буду, мама. Я хочу учиться. Я хочу стать учителем, — ответила я, глядя ей прямо в глаза.
Я никогда не забуду запах дешевого порошка и подгоревшей каши. Это был запах моего детства, запах Армавира, запах безысходности, приправленный тонкой струйкой маминых духов «Красная Москва». Мама, Зинаида, была женщина красивая, яркая, но совершенно неприспособленная к жизни.
Принцесса, угодившая в хрущевку. Она мечтала о большом и светлом, а получала… дальнобойщика Васю, который слился, как только узнал, что она ждет меня.
Я родилась не вовремя, как она говорила.
— Ты сломала мне жизнь! — кричала она, когда у нее случались особенно бурные припадки отчаяния.
В три года я уже умела сама открывать дверь, а в четыре грела на плите молоко. Мне было страшно, до чертиков, когда гас свет и в щели под дверью мелькали зловещие тени. Но я знала, что если я заплачу, мама разозлится еще больше.
Потом появился Эдик-художник. Он рисовал на асфальте мелками, в основном диснеевских принцесс, и мама млела от его «творческой натуры». Эдик оказался таким же эфемерным, как и его рисунки. Когда она забеременела Ларисой, он испарился, оставив после себя только банку с просроченными красками и обиду.
— Ну что ж, Настюш, теперь у тебя есть сестренка. Будешь помогать, — сказала мать, как будто родила котенка, а не ребенка.
В шесть лет я уже умела стирать пеленки, укачивать Лариску и менять ей подгузники. А мама в это время искала новую любовь, а я… я просто хотела спать.
Потом появилась Светка, чей отец так и остался тайной, покрытой мраком. Забот прибавилось вдвойне. Я пропускала школу, засыпала на уроках. Учительница, тетя Клава, пыталась поговорить с матерью, но та отмахивалась, как от назойливой мухи.
— Не лезьте не в свое дело! Сама разберусь! — кричала она в школьном коридоре.
Соседка баба Люба как-то раз позвонила в опеку. Пришли две тетки в строгих костюмах, походили по нашей квартире, поцокали языками и ушли. Криминала не нашли. Просто бедность. Просто неустроенность. Просто никому нет дела.
Я старалась, как могла. Защищала сестер, следила за порядком, готовила еду из того, что удавалось выпросить в ближайшем магазине. Мать, тем временем, тратила деньги на новые платья и помаду. Я была для нее не дочерью, а бесплатной домработницей.
Когда Лариска пошла в первый класс, я помогала ей с учебой. Я уже тогда понимала, что образование – это единственный шанс вырваться из этого болота.
Однажды мама вернулась домой с сияющими глазами и объявила:
— Я беременна! От Рустама! Он из Сургута! Узбек! Правда, его уже депортировали… Но ничего! Будет у вас еще одна сестренка!
Родилась Полина. Мать вышла на работу, на завод, оставив меня с младенцем. Я кормила Полину разведенным молоком, меняла ей пеленки и мечтала о другом. О другой жизни. О жизни, где есть чистота, порядок и… любовь.
В тот день я поняла, что больше не могу. Я должна что-то изменить. Я пошла к нашей классной руководительнице, Надежде Петровне. Рассказала ей все, как на духу. Она выслушала меня, не перебивая, а потом сказала:
— Настенька, я тебе помогу.
Надежда Петровна договорилась с директором школы, Иваном Ивановичем, и мне дали направление в педагогическое училище. Пообещали комнату в общежитии и стипендию.
Когда я сообщила маме о своем решении, она закатила скандал.
— Ты куда собралась? Кто будет за детьми смотреть? Кто мне помогать будет? — кричала она, размахивая руками.
— Я больше не буду, мама. Я хочу учиться. Я хочу стать учителем, — ответила я, глядя ей прямо в глаза.
— Ах, ты так? Ну и катись! Только потом не приходи просить!
Уходя, я услышала, как Лариска, моя маленькая Лариска, закричала:
— Если ты заставишь Настю уйти, я тоже убегу! Я не буду за Полиной смотреть!
В училище было трудно. Учеба, подработка уборщицей в столовой… Но я была счастлива. Я чувствовала, что живу. Я чувствовала, что у меня есть будущее.
Однажды, в библиотеке, я столкнулась с Антоном. Он учился в техникуме, на автомеханика. Он был высокий, красивый, с добрыми глазами. Мы разговорились, и я поняла, что влюбилась.
Антон познакомил меня со своей мамой, Мариной Викторовной. Она работала врачом в поликлинике. Марина Викторовна приняла меня, как родную дочь. Она видела, как я стараюсь, как мечтаю. Она поддерживала меня во всем.
Через год Антон сделал мне предложение. Я плакала от счастья. Свадьба была скромной, но веселой. Марина Викторовна подарила нам свою старую квартиру, в центре города.
Однажды к нам пришла мать. В короткой леопардовой юбке, с вызывающим макияжем.
— Здравствуй, Настюха! Я тут… это… Путевка у меня на море! В Сочи! А Лариску надо нянчить. Ты же старшая. Помоги матери! — заявила она, как будто ничего и не было.
Марина Викторовна, которая как раз была у нас в гостях, возмутилась:
— Зинаида, ты что, с ума сошла? Настя – замужняя женщина! У нее своя жизнь! Ты совсем совесть потеряла?
— А что такого? Она же мне дочь! Обязана помогать!
— Обязана? Она тебе ничего не обязана! Она выросла! Она сама всего добилась! А ты… ты только и умеешь, что требовать!
Я стояла, как парализованная. Не знала, что сказать. Не знала, что делать. Мать ждала моего решения. Она была уверена, что я не смогу ей отказать.
— Нет, мама. Я не поеду. У меня своя жизнь, — сказала я, собравшись с духом.
Мать злобно посмотрела на меня и ушла, хлопнув дверью.
Через неделю она заявилась в опеку. Жаловалась на меня, на Антона, на Марину Викторовну. Требовала, чтобы государство помогло ей воспитывать детей.
Но ничего не вышло. Опека разобралась в ситуации и оставила Зинаиду ни с чем.
Время шло. Я закончила училище, устроилась работать в школу. Антон стал отличным автомехаником. У нас родилась дочь, Машенька. Мы были счастливы.
Зинаида… Зинаида продолжала жить своей жизнью. Меняла мужчин, пила, гуляла. Дети росли сами по себе. Лариска вышла замуж и уехала в другой город. Светка связалась с плохой компанией. Полина… Полина была тихой и незаметной.
В конце концов, Мама оказалась в доме престарелых. Ее никто не навещал. Она была холодна ко всем своим детям. Она так и не поняла, что главное в жизни – это любовь. Любовь к своим детям. Любовь к себе. Любовь к жизни.
Я часто вспоминаю свое детство. Вспоминаю запах дешевого порошка и подгоревшей каши. Вспоминаю Зинаиду- мою мать, мечтающую о принце. Вспоминаю Лариску, Светку и Полину. Вспоминаю Надежду Петровну и Ивана Ивановича. Вспоминаю Антона и Марину Викторовну.
И я благодарна судьбе за то, что она дала мне шанс вырваться из этого кошмара. Шанс на другую жизнь. Жизнь, полную любви, тепла и надежды. Жизнь, которую я построила сама…
