Когда мне было 30 лет, моя подруга, ровесница, влюбилась в своего 50-ти летнего врача (лежала в больнице с бронхитом). Чувства появились с первого же взгляда.
Она схватила смартфон и начала искать информацию о нем. Никаких совместных фото с женой обнаружено не было. Как говорится, «загорелся зеленый сигнал светофора».
Подруга целыми днями пела песню «Ты, теперь я знаю, ты на свете есть», а когда выписалась, начала врача «окучивать».
Узнала его гороскоп и адрес. Узнала телефон и что он покупает в магазине на ужин. Сталкерила его.
Думала, что мужчина почти у нее в кармане. Ну а кто не клюнет на женщину с такой разницей в возрасте.
Но врач не клюнул. И подруга год страдала, рассказывала мне, как разрывается ее сердце.
И мы, молодые, так и не поняли, почему рыбка проплыла мимо.
Николаю Цискаридзе 51 год.
Журналист спросил у него: а какая ваша заветная мечта?
И знаете, что он ответил?
«Быть нелюбимой женой в большом гареме»
Что это значит? Чтобы кормили и одевали. И оставляли в покое. Чтобы можно было целый день не думать о бренности бытия и обязательствах, а слушать музыку, читать, рисовать и гулять…
Понимаете?
Не быть главой семьи — большого клана, не зарабатывать миллион долларов, не держать в страхе Америку, не руководить Вселенной.
А чтобы все отстали. Ничего не требовали. Но чтобы были деньги, а еще лучше — готовая еда на столе, поднос с фруктами и расписной шелковый халат.
Есть земное притяжение, так скажем, как бы вы ни пытались преодолеть время, у вас ничего не получится.
Время — это палач, который все равно придет в один «прекрасный» день, по назначенному часу, и озвучит вам свой приговор. Я как-то очень рано понял, что не стоит суетиться, всё равно будет так. А если этого не принять, то «психушка» тебе обеспечена.
У Николая Цискаридзе есть одна, гениальная, на мой взгляд, фраза.
Понять ее смысл можно только с возрастом.
Когда приходит опыт, уходит прыжок.
Вот и не прыгает врач по всем желающим.
Приходит домой, ест и спать ложится.
Иначе его не хватит на завтрашний день. А там — пациенты, ответственность.
Даже такие величины, как Николай, не могут позволить себе расслабиться.
А что уж про врачей в провинции говорить.
