— О, нет, — пробормотал секретарь королевы.
Его голос – совсем негромкий, ведь было три часа утра – прозвучал в коридоре Балморала. На телефонный звонок ответил именно он. 31 августа принц Уэльский ложился поздно, и потому расслышал Роберта Феллоуза. Спустя мгновение двое мужчин обменялись новостями. В это невозможно было поверить. Принцесса Диана…
Все знали, что она улетела в Париж. Диана не делала из этого особого секрета, и пресса с удовольствием фотографировала ее. После ярких снимков во время отдыха в Сан-Тропе, журналисты хотели найти новость еще поинтереснее. Она останется в отеле «Ритц» с Доди Аль-Файедом? Все, он сделал ей предложение?
Гонка за удачным снимком закончилась в тоннеле Альма. Парижские водители хорошо знали это место и не любили ездить там в темное время суток: тоннель не освещался. Свернуть в тоннель было слишком самонадеянно, до квартиры Доди существовал другой маршрут. Но так хотелось обогнать прессу…
— Они обвинят во всем меня, не правда ли? – спросил принц Уэльский у своего личного секретаря, Стивена Лэмпорта. – Мир обезумеет, вот увидите. Боже, это может разрушить монархию.
— Да, сэр, полагаю, что это вероятно. – сдержанно ответил Лэмпорт.
Так началась «операция Оверлорд» — план монархии по возвращению принцессы Дианы из-за границы. Нюансов была целая тьма, и действовать надо было как можно осторожнее. На часах было 3:20 утра.
Королеву Елизавету разбудили сразу. Она составила несколько записок, которые надо было раздать утром: матери, дочери, младшим сыновьям. Одновременно была уведомлена Фрэнсис Шанд Кидд, родная мать принцессы Дианы.
С нее взяли обязательство молчать о произошедшем, пока не будет дано официальное распоряжение. Просматривая новости по телевизору, она была очень зла. Журналисты тоже молчали. По всей видимости, никто не мог поверить, что Дианы нет.
В это же самое время принц Уэльский медленно шел по коридору в сторону спален сыновей. Принц Гарри и принц Уильям узнали о случившемся от него. Они не плакали, они были потрясены. Затем был сделан телефонный звонок – Камилле.
— О, боже, — только и смогла проговорить она, — что же теперь начнется…
Париж подтвердил время, когда принцесса Диана покинула этот мир. Теперь информация разлеталась в разные части света. Корреспондент Би-би-си, Дженни Сенд, проделала путь в 400 километров за очень короткий срок, чтобы добраться до лондонской студии.
В 4 часа 41 минуту появилось первое сообщение от прессы. Во Франции посол Великобритании, сэр Майкл Джей, тоже объявил французским журналистам, что сведения верны. И сразу поползли слухи, что Анри Поль, который сидел за рулем, принял слишком много.
Мохаммед Аль-Файед приземлился в Ле Бурже ранним утром. Те, кто видели его в те часы, были потрясены: миллиардера трясло. Он рыдал и периодически выкрикивал: «Надеюсь, британское правительство теперь довольно!» Позже он будет долго доказывать это – что Диана и его сын не просто так оказались в тоннеле. Что это было подстроено, что так хотела монархия…
Английские новости повторили сообщение в 5 часов утра. Ведущий новостей, Мартин Льюис, едва сдерживал слезы.
«Обычные программы приостановлены, — говорил он, — пока мы будем знакомить вас с последними событиями утра».
Затем прозвучал национальный гимн, на экране появился приспущенный флаг Великобритании. А еще портрет принцессы и подпись: «Диана, принцесса Уэльская, 1961–1997». Британцы всех возрастов замерли у своих телевизоров.
Первый букет – белые лилии, завернутые в газету – появился у ворот Кенсингтонского дворца (резиденции Дианы) минут пятнадцать спустя после выпуска новостей. Это был первый букет из десятков тысяч!
Во дворце, тем временем, готовились к вылету в Париж. Надо было взять костюм для Дианы и некоторые ее вещи. Дворецкий Пол Баррелл захватил флакончик духов, четки, подаренные матерью Терезой, косметику и еще несколько мелочей. На столике лежали украшения, которые он запер в сейфе. В Париж предстояло лететь не только Баррелу, но и сестрам Дианы.
Одна из них и была женой того самого секретаря королевы Елизаветы, Роберта Феллоуза. По прибытию в Париж следовало забрать вещи Дианы из гостиничного номера и проследить, чтобы ничего не пропало. Среди вещей была игровая приставка, которую принцесса купила в подарок принцу Гарри – у него скоро был день рождения… Эту приставку Гарри получил чуть раньше своего праздника.
Движение через туннель Альма восстановили около 9 часов утра. Только зияющая дыра в опоре №13 давала представление о том, что случилось. Много дней после событий там оказывались журналисты и зеваки. Кто-то рассказал, что он сам видел произошедшее. Впрочем, сразу появились и теории заговора!
О них писали вскользь, но появились целые интернет-страницы, посвященные «расследованию» истории Дианы и Доди. Тогда собрали воедино весь клубок слухов: что принцесса-де ждала ребенка (это было опровергнуто), что она собиралась замуж (это тоже не нашло подтверждения), что королева лично дала распоряжение…
Королева, тем временем, решала, что делать. Принц Уэльский собирался в Париж, однако мать настаивала, что он должен остаться с сыновьями. Решение созрело к половине десятого утра: Грэм Лори, командир эскадрильи с авиабазы Нортхолт лично перевезет Диану в Лондон. Зафрактованный самолет ZE 702 был практически личным воздушным судном принцессы Уэльской: она летала на нем десятки раз.
Одновременно все ждали обращения от королевы. Но Елизавета II не собиралась ничего говорить с экранов. Диана, если подходить совершенно формально, уже не являлась представителем БКС. Разведенная женщина!
Да, она оставалась матерью принцев (и будущего короля), она занимала королевскую резиденцию, но была лишена части серьезных привилегий. Королева – опять же, с точки зрения протокола! – не могла говорить с экранов о частном лице.
Ситуацию пытался спасти Тони Блэр. Это он вышел под моросящим дождём к журналистам возле церкви Святой Марии Магдалины. На самом деле, он ехал в шахтёрскую деревню Тримдон совсем по другой причине, и это было заранее обговоренный визит. Но Блэр понимал, что от него ждут других слов.
«Люди повсюду, не только здесь, в Британии, но и во всем мире, — сказал он, — были восхищены принцессой Дианой. Они любили ее. Они считали её своей. Она была народной принцессой, и такой она и останется — такой она навсегда останется в наших сердцах и в нашей памяти».
Тем временем цветочное поле росло возле Букингемского и Кенсингтонского дворцов. Уже в половине одиннадцатого утра начальник полиции, который отвечал за безопасность королевской резиденции, пожаловался королеве, что букеты мешают въезжать во дворец. Их надо убрать.
— Вы что, сошли с ума? – резко произнес принц Филипп. – Пользуйтесь другими воротами.
Королеву ждали в Лондоне, но она оставалась в Балморале. Совершенно по-человечески, она пыталась как можно дольше оберегать внуков от тяжелых впечатлений. Все эти толпы рыдающих людей… Но ее поняли неправильно.
«Она совершенно бесчувственная!» — кричали люди на улицах.
«Как она может? Ведь Диана была ее невесткой!» — поддакивали другие.
«Позор королеве!» — припечатывали третьи.
Напряжение росло.
Принц Чарльз все-таки вылетел в Париж. Он коротко пообщался с президентом Франции, который прислал в «палату Дианы» букет алых роз. Пол Баррелл вложил четки матери Терезы в руку Дианы. На одно короткое мгновение все, кто находились возле нее, были готовы закричать: у нее шевелились волосы!
— Это всего лишь вентилятор. – негромко проговорила Сара МакКоркодейл, сестра Дианы.
В это время граф Спенсер, родной брат принцессы Дианы, зачитывал послание для журналистов из Кейптауна. Весть застала его в Южной Африке, и он буквально кипел от злости.
«Сейчас не время для взаимных обвинений, а время для грусти, — начал он. – Но я всегда считал, что пресса в конце концов покончит с ней… Даже я не мог себе представить, что они примут такое непосредственное участие в этом…».
Было воскресенье, и королевская семья приехала на службу в церковь Крэти, как всегда. Все были одеты в черное, лица мальчиков казались особенно бледными, а глаза – покрасневшими. Их встретили молчанием. Грандиозное удивление того дня в Крэти — что преподобный Адриан Варвелл прочел свою обычную проповедь, немного пошутил и даже не упомянул про принцессу Диану.
— Что происходит? – вопрошали люди.
А цветочные моря в Лондоне ширились, разрастались. Повсюду лежали игрушки, записки, горели свечи.
«Родилась леди. Стала принцессой. Умерла легендой. Благослови вас Бог».
«Диане — самой яркой искре, которая подарила нам всё самое лучшее. Покойся с миром. Наша свеча на ветру. Любим вечно».
В Лондоне в тот день поменялся весь ритм жизни. Отменили футбольный матч на стадионе, в соборе Святого Павла объявили о вечере церковных песен и пригласили всех желающих. В 18:00 принц Чарльз и сестры его бывшей жены сели в самолет, который летел обратно в Лондон.
Их провожали до аэропорта президент Франции и множество журналистов. Королевский штандарт накрывает полированный г р о б. В салоне самолета мало говорили и подавали чай.
Дальше была прямая трансляция с авиабазы Нортхолт. Диану поместили внутрь большой черной машины, которая отправилась по опустевшей дороге. Вдоль нее выстроились люди, которые бросали цветы прямо под колеса автомобиля. Только тогда все присутствующие поняли – это не может пройти тихо. Так просто не получится! Это нужно миллионам людей!
Об этом думал и принц Чарльз, возвращаясь в Балморал тем же вечером: частное прощание придется отменить.
Королева все-таки приехала в Лондон несколько дней спустя. Ей пришлось сделать это, потому что волна народного гнева стала просто огромной. С Дианой прощались миллионы людей. И, хотя она нашла свой последний приют в родовом поместье, церемония была поистине королевской.
Пятеро мужчин в черных костюмах практически не обменялись ни одной фразой за время пути. Они шли, выполняя свой долг: принц Филипп, принц Уильям, граф Спенсер, принц Гарри и принц Чарльз.
А среди лилий на штандарте выделялся белый конверт с надписью: «Мамочке». Это письмо для Дианы написал принц Гарри.
