— Только попробуй, прокляну! Не увидишь меня на свадьбе! — мать кричала ему в лицо. — Что надумал! На подстилке жениться, на гадюке!
Он слушал молча. Семейные скандалы давно не ранили, как прежде. И в этом тоже оказалась заслуга его Гадюки. У нее было круглое лицо, яркая улыбка и зеленые глаза. Когда он ее обнимал, хотелось жмуриться от счастья.
— Ты можешь не приходить, но я на ней женюсь, мама, — своего решения он менять не хотел.
Бар «Чикоте» на Гран-Виа в Мадриде приличные люди обходили стороной. Там ночи напролет гремела музыка и звенели бокалы. С распахнутой визитером дверью на улицу вырывался женских хохот и гомон голосов.
В «Чикоте» собиралась богема — нищие художники и писатели, актеры, легко спускавшие только что полученные гонорары, украдкой забегали военные и дельцы, искавшие легких удовольствий.
Посещение «Чикоте» не бросало тень на мужчин, но могло испортить репутацию любой женщине. Особенно такой, как красавица Лупе. Но ей все было нипочём. Имя актрисы — не самой известной, без громких ролей — и без того было запятнано разводом с мужем.
Брак с Антонио Верардини, начальником штаба IV Республиканской армии, за которого она вышла в 1937 году, закончился неудачно. Впрочем, Лупе грустила недолго, найдя утешение в объятиях тореадора Доминго Ортега.
Однако любовник был совершенно забыт, когда душным вечером в «Чикоте» танцовщица Пастора Империо подвела к Лупе растерянного мужчину с грустным взглядом:
— Мануэль здесь впервые. Ты знаешь его как Манолете.
Лупе удивленно округлила глаза.
Во всей Испании не нашлось бы того, кто не слышал этого имени. В стране, где бой с быком — национальная забава, Манолете — великий мастер корриды, считался героем. Настоящей иконой своего времени.
Однако бесстрашный на арене, в жизни Манолете отличался почти болезненной застенчивостью. Он не слыл завсегдатаем злачных заведений, не имел громких романов. Вся его жизнь была посвящена карьере — выступлениям и долгим изматывающим тренировкам. А дома его всегда ждала мама, боготворившая сына, — единственного мальчика из ее восьми детей.
Редкий выход «в свет» и встреча с яркой Лупе всколыхнули в скромном тореадоре что-то неведомое.
Улыбаясь своей сияющей улыбкой, оживлявшей ее круглое лицо, Лупе бойко рассказывала о себе, легко избегая мучительно неловких пауз. Ей было 14 лет, когда родители приняли решение перебраться из Гвадалахары в Мадрид: им нужно было ставить на ноги 9 детей, а в столице устроиться легче, чем в провинции.
Сначала было нелегко, но Лупе сумела найти свою дорожку в жизни. И хотя почти все деньги уходят на младших, она не расстраивается. Ее братья получат образование, а сестры — удачно выйдут замуж…
Совершенно очарованный легкостью Лупе, Мануэль сам не заметил, как согласился познакомиться с ее семьей — ведь младшие давно грезят тореадором Манолете. Они просто не поверят, когда узнают, что она с ним знакома!
Родня Лупе оказалась такой же, как она сама: добродушные, открытые. В небогатом, но гостеприимном доме кипела жизнь: Эухения, всем заправлявшая в семье, для каждого из своих многочисленных детей находила доброе слово. Не душа их опекой, она выражала заботу вовремя подсунутой сладостью или новыми ленточками, умелыми руками вплетенными в косы дочерей.
Знаменитого тореадора она приняла словно одного из своих мальчишек, должно быть, материнским сердцем разглядев гнетущее его одиночество.
Теперь все время, остававшееся после работы, Манолете проводил с Лупе и ее семьей. А на лето они уехали в Фуэнтеленсину — городок в провинции Гвадалахара, где жили родственники Лупе.
Эта поездка стоила Мануэлю скандала с матерью. Жесткая и властная, она не желала делить сына ни с кем. Тем более, с «гадюкой» из Чикоте. Заманила, опутала ее мальчика продажная актрисска, змея подколодная!
Однако всегда мирившийся с капризами матери, на этот раз Манолете проявил редкую твердость. Он будет с Лупе — нравится она его близким или нет.
С его актрисой Мануэлю никогда не было скучно. Игра в мяч или домино, обеды с друзьями и вечерние посиделки с соседями — Лупе обожала развлечения и не сидела без дела, с легкостью втягивая его в свои веселые авантюры. Манолете следовал за ней, словно за ярким огоньком. «Она научила его улыбаться», — говорили друзья. «Обворожила, гадюка», — бросали враги.
Мануэль же просто верил, что Лупе видела в нем не великого тореадора — выгодный подарок судьбы, а что-то большее. Может быть, даже не слишком красивого застенчивого, измученного властной матерью и изъеденного с детства запавшими в душу страхами, человека..И все равно любила.
Возраст Манолете подходил к 30 годам. Заработав достаточно, чтобы та нищета, в которой он вырос, больше не угрожала его близким, к осени 1947 года Мануэль решил завершить карьеру. И жениться на Лупе.
Она поддержала его.
28 августа 1947 года Манолете вышел на арену. И в тот день удача отвернулась от него. Черный бык весом в половину тонны пробил рогом его правое бедро. Мануэля доставили в больницу, но врачи не смогли помочь.
Напрасно Лупе, которой сообщили о ранении возлюбленного, стояла у дверей палаты, надеясь увидеть его в последний раз. Мать Манолете запретила ее пропускать. То ли из ненависти, то ли из опасения…
Остававшийся в сознании Мануэль мог потребовать поженить их здесь и сейчас. Такая свадьба — в чрезвычайных обстоятельствах — оставила бы Лупе после смерти Манолете очень богатой вдовой. А так все состояние досталось его матери.
Лупе Сино допустили в палату лишь тогда, когда смерть тореадора была официально засвидетельствована.
Потеряв своего любимого, которому навсегда осталось 30 лет, Лупе не смогла наладить свою жизнь, хотя и пыталась. Она переехала из Испании в Мексику, вышла замуж за адвоката, но прожила в браке всего год. После этого вернулась обратно.
Она умерла в Мадриде в 42 года, и причиной ее раннего ухода стал инсульт.
