Великий князь Николай Николаевич (1831-1891) – третий сын Николая I по сути был несчастным человеком, за которого всё в его жизни решала царственная семья – холодно и безучастно, что в итоге привело к психическому расстройству и печальной кончине, хотя он был достоин лучшей участи.
Брак поневоле
В юные годы он был безумно влюблён в Марию-Анну Прусскую, но жениться на ней Николаю не позволили из-за близкого родства. Следующей его избранницей стала дочь Пушкина Мария Александровна, но императорская семья не могла допустить такого мезальянса.
Князя женили в возрасте 25 лет, не спросив его, на 18- летней Ольденбургской принцессе Александре Фридерике Вильгельмине, его дальней родственнице, которая, приняв православие стала именоваться Александрой Петровной.
Александра была не красивой, полноватой девушкой, больше похожей на купчиху или торговку, чем на принцессу и поэтому никаких чувств у князя не вызвала. Под стать её внешности был и характер – «горделивая, сухая, властная». С самого начала она повела себя с ним надменно и холодно.
Этот союз поневоле стал для обоих мукой, они совершенно не подходили друг другу. Александра Петровна отличалась от светских дам, ей не по душе были приёмы и балы. Её горделивость, острый язык, непримиримость в отстаивании своих позиций, делали её похожей на уличную торговку.
Она сразу противопоставила себя светскому обществу, общаясь больше с простыми людьми. В своём загородном имении она открыла медицинский пункт для крестьян, сама вела приём и делала перевязки.
Граф Сергей Шереметев, вхожий в их семью, писал: «Он был достоин лучшей участи, он был достоин большего к нему внимания, большей заботливости, большей сердечной теплоты, но всего этого не могла дать ему Александра Петровна.
С ним она была резка и насмешлива. Отталкивала его резко, холодно непозволительно. Горделивая, сухая, властная, но и необыкновенно остроумная и саркастическая, она охотно прикидывалась смиренной и простой. Ей по ее честолюбию нужен был муж большого ума и силы воли».
У них не было ничего общего, что бы их объединяло. Если князь любил верховую езду и лошадей, светскую жизнь и театр, то Александра Петровна вся отдалась религии и благотворительности. Над ней смеялся весь двор, считая её юродивой.
Она быстро утратила свою женственность, занявшись устройством Покровской общины сестер милосердия, а затем фермой в Знаменке, в имении великого князя, где разводила коров и кур.
Всегда грязная, пахнущая навозом, в шерстяных чулках она отвратила мужа от себя, и он называл её в обществе не иначе как «эта женщина» или «корова».
Нельзя сказать, что супруги не пытались найти общий язык, но мягкий и уступчивый характер князя разбивался о стену постоянного недовольства, упрёков и стремления взять верх в отношениях. В результате после рождения двоих детей, супруги отдалились друг от друга и жили как чужие.
Бурный роман
Однажды в полк, где служил Николай Николаевич приехали с выступлением артисты оперы и балета и великий князь влюбился в балетную приму Екатерину Числову, которая была на 15 лет моложе его.
Роман был бурным, князь поселил возлюбленную напротив своего дворца в доме 26 по Галерной улице, из окон дворца были видны окна ее квартиры, и когда она хотела его видеть, ставила на окно условный знак – две свечи.
Адъютант князя или доверенные из прислуги тут же сообщали ему, а если рядом был кто-то из семьи, то говорили, что в городе возник пожар и нужно срочно ехать тушить.
Изгнание супруги
Спустя десять лет совместной жизни великий князь всё-таки нашёл повод, чтобы избавиться от ненавистной жены. Заметив её любезные отношения с духовником Василием Лебедевым, он прилюдно обвинил жену в неверности и приказал ей покинуть дворец.
Это была некрасивая сцена, муж даже запретил ей забрать подаренные украшения. Александра пожаловалась императору, но тот встал на сторону брата и ответил ей:
“Послушайте, ваш муж в полноте сил (Николаю Николаевичу было за тридцать), ему нужна женщина, которая могла бы ему нравиться; теперь посмотрите же на себя, как вы одеты!” Однако, император выделил ей сумму на содержание.
Александра Петровна покинула Петербург и больше в столицу не вернулась. Брак не был расторгнут, в то время это было практически невозможно. Духовник Лебедев уехал вместе с ней, по доходившим слухам он оказался заядлым игроманом и постоянно вводил её в долги.
После изгнания супруги Николай Николаевич и Екатерина перестали скрывать свои отношения, у них родилось двое детей. Но, узнав об отношениях брата с танцовщицей император вызвал его на серьёзный разговор, а Числовой было приказано покинуть Петербург. Она уехала в город Венден, но влюблённые продолжали встречаться тайно.
Николай Николаевич подарил своей возлюбленной золотой медальон украшенный словами, инкрустированными бриллиантами: «За 10 лет счастья, 1865–1875».
Украденная победа
Однако у великого князя в этот период произошли неприятности, которые отразились на всей его дальнейшей жизни и даже разделили эту жизнь на «до» и «после».
Победоносная Русско-турецкая война 1877-1878 годов, стала для великого князя венцом карьеры, он был главнокомандующим действующей армии на Балканах, а за сражения в войне с Турцией был удостоен Георгиевского креста I степени и звания генерал-фельдмаршала.
Его армия победоносно дошла почти до Константинополя и, остановившись в пригороде столицы Сан-Стефано, готовилась к штурму. Но, неожиданно пришла телеграмма от императора Александра II, что ввести войска в столицу можно лишь в случае просьбы его жителей, то есть не штурмовать, отводить войска и заключать мирный договор.
Николай Николаевич, наоборот считал, что, только заняв Константинополь и Галлипольский полуостров Россия сможет диктовать условия и Османской империи, и поддерживающей её Европе.
Однако император придерживался другого мнения, опасаясь непредсказуемого поведения европейских держав и боялся повторения Крымской войны.
Победа великого князя, как главнокомандующего, была украдена и он, пребывая в совершенном расстройстве, попросил заменить его на посту главнокомандующего по состоянию здоровья. Брат не снизошёл до каких-либо объяснений, не поддержал, а просто удовлетворил просьбу.
Жизнь после «украденной победы»
По возвращении в Петербург Николая Николаевича номинально определили на должность генерал-инспектора кавалерии, на его военной карьере был поставлен крест. Он так и не смог смириться с тем, что у него украли победу.
Подавленное моральное состояние привело к ухудшению здоровья, в 1880 году у него была обнаружена злокачественная опухоль десны, впоследствии давшая метастазы в головной мозг и повлиявшая на психическое здоровье князя.
Взошедший на престол в 1881 году новый император Александр III, позволил воссоединиться семье и разрешил вернуть Екатерину уже с четырьмя детьми в Петербург. Он пожаловал детям Екатерины дворянское звание и фамилию Николаевы.
Однако Екатерину это не устраивало, она считала, что ее дети, как и дети Долгоруковой (второй жены Александра II) должны получить княжеские титулы.
Она сильно изменилась за прошедшие годы, превратившись в скандальную и раздражительную, постоянно упрекающую великого князя в нехватке денег. Денег действительно не хватало, потому что на него свалилась новая неприятность. Его племянник, император Александр III, обвинил дядю в растрате государственных средств и 1882 году наложил арест на его имущество.
В таком расстроенном финансовом состоянии они прожили до 1889 года, когда неожиданно Екатерина скончалась от рака пищевода, до последних дней обвиняя великого князя в их бедственном положении.
По словам современника: «Она была женщиной несносного характера, в последние дни своей болезни она не впускала к себе в комнату великого князя, на которого сердилась за безденежье и бессилие устроить надежным образом судьбу их детей».
После смерти Екатерины, болезнь Николая Николаевича ещё больше обострилась. Венценосная семья пришла к выводу, что его нужно изолировать от общества, поэтому он был помещён под домашний надзор, ухаживал за ним его адъютант Афиноген Орлов.
Великому князю было обеспечено минимальное содержание, врачебная помощь не оказывалась, он прожил ещё два года и 13 апреля 1891 года ушёл из жизни.
По этому поводу Александр III написал своему сыну Николаю, что «эта смерть скорее была желательна; в таком страшно печальном положении находился он всё последнее время, почти в полном идиотизме, он уже не жил, а прозябал»
