У нее были гладкие волосы цвета спелого ореха и огромные такого же цвета глаза. Тоненькая, с нежным личиком, Либби Форбс приглянулась Фредерику на церковном празднике. Очарованный девушкой, он вскоре сделал ей предложение. Юная красавица ответила ему взаимностью.
Но прежде чем дать ответ, родители Либби постарались узнать о женихе как можно больше. Результат их удовлетворил.
Потенциальный жених Фредерик Кук был сыном врача — немецкого эмигранта, который скоропостижно скончался, оставив вдову с четырьмя детьми. Тем не менее, вдова Маргарет Кук, не пренебрегая никаким трудом, умудрилась поставить всех детей на ноги.
Фредерик, как и его братья, работать начал рано — сначала на стекольной фабрике, затем на Фултоновском рынке. К тому времени, как Кук собрался жениться, он и его братья владели скромной компанией «Братья Кук, молоко и сливки».
Итак, будущий зять — весьма предприимчивый молодой человек, да к тому же — студент медицинского факультета, будущий врач, чего еще желать для любимой дочки? Согласие на брак было дано.
Либби была не только красива, но и честолюбива. Девушка освоила новомодную профессию стенографистки и работала на обувной фабрике. Скромную свадьбу сыграли в 1889 году. К радости молодого супруга через несколько месяцев после свадьбы Либби забеременела. Брак обещал быть долгим и счастливым.
Беременность Либби переносила тяжело. Все вокруг твердили: «Что ж, так бывает…»
Роды были тяжелыми и на свет появилась девочка. Ребенок прожил несколько часов, а Либби скончалась неделю спустя. 25-летний Кук остался вдовцом. Окаменевший от горя Фредерик после похорон без конца повторял последнюю фразу брачного обета: «Пока смерть не разлучит нас…»
После нескольких лет его вдовства в его жизнь как-то незаметно вошла другая женщина. Родная сестра покойной жены. Она была хрупкой, нежной, заботливой. Что привлекло его в Анне? Надежда, что она скрасит его одиночество? Или уверенность, что она всегда будет ждать его?
Ведь к тому времени, когда Анна Форбс стала много значить для него, Кук всерьез заболел Арктикой. Фредерик был уже врачом с обширной практикой, когда ему в руки случайно попала книга в потертом переплете.
Крупный шрифт, желтая бумага и длинное название: «Путешествия второй Гриннеллской экспедиции в полярные страны для отыскания сэра Джона Франклина, совершенные в 1853-м, 1854-м и 1855 годах под начальством доктора Кэна».
Кто может объяснить, что такое тяга к неизведанному? Как затертый томик мог пробудить в преуспевающем бруклинском враче любовь к Арктике, которую он до этого в глаза не видел? Откуда этот зов Севера? Может лекарство от депрессии?
Анна Форбс не разделяла страсти жениха к северным широтам. Ее больше занимали собственные мысли и переживания. Весьма сдержанному в проявлении чувств Куку приходилось по десять раз на дню выслушивать, как Анна полюбила его, увидев впервые. Это случилось, когда он пришел в их дом просить руки Либби.
«Сколько слез я тогда пролила, ты себе не представляешь. На вашей свадьбе я была одной из подружек невесты. В нежно-голубом платье с лентой в волосах… Не помнишь? Конечно, ты тогда смотрел только на свою Либби…» — неустанно рассказывала ему Анна.
Кук успокаивал себя надеждой, что Анна утихомирится со временем. Его гораздо больше волновало ее здоровье — этот лихорадочный румянец на щеках, горящие глаза, частое покашливание. Фредерик однажды предложил: «Давай я осмотрю тебя?»
Она наотрез отказалась: «Что из того, что ты доктор? Я здорова, совершенно здорова. А разденусь я только перед мужем!»
Накануне его отъезда на север состоялась помолвка. Когда они прощались, Анна обняла его и сказала: «Пожалуйста, возвращайся скорее, а то я могу не дождаться тебя!»
Она не дождалась. Умерла. Правда, не от тоски. Скоротечная чахотка.
…Номер 23-118 оказался образцовым заключенным. Он беспрекословно подчинялся правилам и не доставлял администрации никаких хлопот. Во время прогулок в тюремном дворике он не был замечен в ссорах с арестантами. Стоило ему показаться во дворе, вокруг сразу же образовывался кружок из заключенных.
«Там царит белое безмолвие, ничто не шелохнется, и человек может испугаться собственного голоса. А небо… Там удивительное небо — пурпурно-синее с жемчужным отливом от отраженного льда. Таким оно простирается на восток. А на западе оно словно задымлено. И под ним посреди сияющего ледяного поля — айсберги, колоссальные ледяные глыбы, напоминающие гигантских лебедей…» — начинал свой рассказ Кук.
Cлушатели Кука — воры, убийцы, мошенники разного рода — не были склонны к романтике. Описание арктических красот они воспринимали как занятную мыльную оперу. Научные открытия Фредерика Кука их не волновали.
А вот борьба за первенство с Робертом Пири, за то чтобы раньше соперника достигнуть Северного полюса, финишировать первым… Это было им ближе и интереснее. Чем-то это напоминало скачки или автомобильные гонки. И об этой борьбе они готовы были слушать бесконечно.
Кук рассказывал неторопливо, он был отличным рассказчиком: «Вот представьте себе — наедине с Арктикой, в преддверии Северного полюса — трое: белый американец и два каюра, эскимосы. Отличные парни — Этукишук и Авела. И две упряжки с двадцатью шестью собаками…»
Дальше Кук говорил о чудовищных трудностях пути, о том, как измученные каюры падали на нарты ничком, плакали и наотрез отказывались идти дальше, а он поднимал их и повторял без конца: «Парни, надо идти, уже близко, полюс совсем близко. Вставайте!»
Кук рассказывал, может быть, не столько слушателям, сколько себе:
«Мы дошли, добрались. Приборы не обманули — мы были на полюсе! А потом — тяжелый путь назад. И триумф, и бесконечные поздравления! А без малого через год до полюса добрался Роберт Пири и объявил, что он — первопроходец…»
Один из арестантов возмутился: «Да этот… такой-сякой, приперся вторым и посмел разинуть пасть! Док, неужели нельзя было найти надежного парня, который пристрелил бы этого подонка?!»
Кук в ответ лишь усмехнулся. Процесс, который последовал за всем этим был очень громким, а приговор заставил содрогнуться всех: четырнадцать лет и девять месяцев заключения с конфискацией имущества.
Прокурор гремел на весь судебный зал: «Защитник упомянул, что обвиняемый не привлекался ранее к суду. Но разве мы не должны расценить это как досадную случайность? Разве то, что подсудимый попытался присвоить себе чужое открытие, не может быть приравнено к отягчающим обстоятельствам? «
Обвиняемый сидел, закрыв глаза, и его застывшее, словно маска лицо, не выражало ни гнева, ни раскаяния. Он словно старался отгородиться от потока чудовищной лжи.
Сразу после процесса Кука посетил Амундсен. Кстати, он был единственным человеком из друзей, навестивших осужденного Фредерика. Разговор поначалу не клеился. Да и что мог сказать удачливый, благополучный норвежец своему другу, рухнувшему в черную бездонную яму беды?
Чем утешить? К тому же Амундсен хорошо знал Кука, зал, что тот не примет ни жалости, ни сочувствия. Но все-таки он нашел те главные, нужные слова:
«Фред, мы с вами когда-то впервые в истории Севера перезимовали в Антарктиде, в море среди дрейфующих льдов. Тогда вы учили меня, зеленого юнца, выживать там, где выжить невозможно…»
Кук устало посмотрел на Руаля: «Я понимаю, что вы хотите сказать. Но моя жизнь не стоит того, чтобы за нее бороться…»
«Вздор, вы говорите вздор. Подумайте, сколько белых пятен на карте исчезли благодаря вам!» — горячился Амундсен.
«Вы просто обязаны сохранить себя для будущего. Помните, что вы мне сказали в Антарктиде, когда я готов был упасть духом? Вы повторяли: «Никаких черных мыслей. Только физическая работа днем и долгий сон ночью. А если у нас тьма круглые сутки, не беда. Полярная ночь не вечна!»
Кук вяло попытался улыбнуться: «Спасибо, я понял…» Амундсен пожал ему руку: «Я верю в вас. Да поможет вам Бог!»
1925 год. Штат Канзас. Ливенвордская тюрьма. Крохотная камера-клетка. Ночь. Капает вода из крана. Надо жить. Утром заключенный 23-118 для начала попросится в столярную мастерскую.
Столярное мастерство доктор Кук освоил быстро, физической нагрузки там было с избытком.
Но это все днем. А ночью приходили мысли, над которыми он был не властен. Тогда Кук стал работал работать ночным санитаром тюремной больницы, поскольку сохранил членство в Американском обществе врачей.
Ночами ему виделось небо, блестящее, словно новая монета. И ослепительное солнце. Ему снилась Либби. И Анна… Но их уже давно нет в живых.
Его нынешняя жена, Мэри Хант, как только он попал в тюрьму, подала на развод. Он женился на ней когда ему исполнилось 37. Она была вдовой одного из его приятелей. Деловая, хваткая, Мэри казалась воплощением здравого смысла и уверенности в себе.
Вместе с обладавшей солидным состоянием женой Куку досталась ее милая дочка Рут, которую он воспитывал как родную и дал ей свою фамилию. Вскоре у них родилась общая дочь Эллен. Кук вновь занялся врачебной практикой, но все чаще ощущал «зов Севера».
Именно по инициативе Мэри в его врачебном кабинете появился дорогой рентгеновский аппарат, диковина по тем временам. Кабриолет, на котором Кук ездил навещать пациентов, по ее настоянию был заменен на автомобиль.
И рентгеновский аппарат, и респектабельный автомобиль привели к тому, что у Кука стали появляться пациенты из нью-йоркского высшего общества, что очень радовало Мэри.
К арктическим планам мужа она относилась без энтузиазма, но терпела. Пока не разразился скандал с Робертом Пири. Газеты запестрели огромными заголовками: «Афера века!», «Кук предстанет перед судом!»
Мэри тут же припомнила ему все его ошибки и оплошности. В том числе и приобретенную Куком нефтяную компанию, и «обманутых вкладчиков».
Ледяным тоном она сказала: «Ты не вписываешься в сегодняшнюю действительность! Ты — неудачник, Фред. И очень разочаровал меня. Руфь и Эллен уже взрослые. Я требую развода…
Прошло почти пять лет и Кука освободили за примерное поведение. О восстановлении репутации и речи не было. Что ж, в одном ему повезло.
Его любимая дочь Эллен, в чьей семье он поселился, выйдя из тюрьмы, и ее муж за все годы не упрекнули его тем, что он живет на их попечении.
Более того, они всячески поощряли его литературные занятия. Может именно поэтому он закончил книгу, над которой работал столько лет. Там все о походе к Северному полюсу, и ни слова о Роберте Пири. Пири уже нет в живых. Стоит ли полемизировать с усопшим? Пусть покоится с миром.
Небольшой дом на окраине Нью-Йорка. Скупое солнце клонится к закату. В кресле-качалке на террасе сидит пожилой седой человек. Будет ли напечатана его книга «Возвращение с полюса»?
Скорее, при его жизни нет. Но это не огорчает его. Арктика умеет хранить свои тайны, а его давно зовут «печально известный Кук».
Но ему все равно: на склоне лет он не живет, а существует благодаря поддержке друзей, сестры и конечно, же дочки и зятя.
Он закрывает глаза. Ему нужно подумать о другом. Уже несколько дней он пытается вспомнить что-то очень важное. И ничего не выходит.
И вдруг — как вспышка, как озарение! Ну, конечно, Либби, ее звали Либби. У нее были волосы цвета спелого ореха и такие же глаза… Выходит, он всю жизнь любил только одну женщину?
Красавица улыбается ему и протягивает руку: «Либби. Меня зовут Либи Форбс, мистер». Он шепчет: «Любимая, я иду к тебе!»
Качалка в последний раз скрипнула и застыла на месте. Эллен истошно закричала: «Папочка! О, господи… Кто-нибудь, вызовите «скорую»!»
…Он, до костей промерзший, стоит посреди ледяной пустыни возле нарт, на которых лежат его обессилевшие спутники, и повторяет снова и снова: «Парни, вставайте, надо идти. Полюс близко! Мы должны идти вперед!»
P.S. Доктор Кук скончался 5 августа 1940 года в возрасте 75 лет от инсульта.
Время все расставило по местам. Спор между истинным исследователем Фредериком Куком и честолюбцем Робертом Пири закончился в пользу человека, который был выше простого стремления к славе. И этот пример может послужить уроком на все времена.
Сегодня доказано, что Фредерик Кук дошел до полюса первым. Удивительный человек, никогда не терявший мужества…
