«Время очень не любит, когда его убивают»
«Она была рассеянна и беззащитна, это делало её отражением тайных фантазией каждого. Она могла быть кем угодно – маленькой девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной. Прекрасная, прекрасная пустышка», – так писал о своей подруге Энди Уорхол.
В детстве ставший изгоем среди сверстников из-за болезни, патологически застенчивый, эгоцентричный, страдавший разнообразными фобиями до конца своих дней, этот странный человек, варившийся в самой гуще богемной нью-йоркской жизни, притягивал к себе таких же странных персонажей.
А уж Эди, которая была ему особенно близка, дала бы сто очков вперёд всем фрикам Манхэттена.
Узкая и невесомая, словно пилочка для ногтей, состоявшая из одних острых углов, с чистым, почти детским лицом, которое так украшали ямочки на щеках, Эди Седжвик смотрела на мир широко распахнутыми глазами.
Она спешила жить, хватала новые впечатления без разбора, никогда не расставалась с сигаретой, а от тревог и печалей, которые сначала топила в бокале с алкоголем, позднее научилась прятаться в нapкoтическoм тумане.
Эди Седжвик называли «яркой светской бабочкой», а бабочки, как известно, долго не живут. Любимой книгой музы короля поп-арта была «Алиса в Стране чудес», и девушка мечтала, чтобы Уорхол снял эту старую историю на новый лад. Фильм так и не увидел свет; современную Алису – наивную милашку, упавшую в кроличью нору запретных удовольствий – поглотила тьма.
Эдит Минтерн Седжвик родилась 20 апреля 1943 года в Санта-Барбаре в семье наследницы славного рода Алисы Делано Де Лес и скульптора, филантропа, владельца ранчо Френсиса Минтерна Седжвика.
Респектабельное семейство с громкой родословной, упоминаемой в истории штата Массачусетс, в которой фигурировали генерал-майоры британских колоний, американские полковники времён Гражданской войны, президенты Южной Тихоокеанской Железной дороги и борцы за права чернокожих женщин хранило свои скелеты в шкафу.
Френсис Седжвик страдал биполярным расстройством и врачи, зная о том, что заболевание является наследственным, не рекомендовали паре даже думать о продолжении рода. Однако чета Седжвик не прислушалась к советам: в семье родилось восемь детей.
Позднее кузина Эди – американская актриса, продюсер и режиссёр Кира Минтерн Седжвик – скажет в интервью: «Та ветвь Седжвиков – просто кучка сумасшедших. Психические болезни – это у них в крови».
Детство Эди мало походило на сказку: отец, человек крайне неуравновешенный, деспотичный и жестокий, установил дома режим тирании и дети, переведённые, ко всему прочему, на домашнее обучение, рады были любой возможности вырваться из-под родительской «опеки».
В 1964 году Эди отправилась учиться в Кембриджский университет, собираясь стать скульптором. Подруга и однокурсница Лилли Сааринен вспоминала: «Она была такой беззащитной, побаивалась мужчин. Хотя им она очень нравилась, многие хотели позаботиться о ней».
*
«Мало кто находит выход, некоторые не видят его, даже если найдут, а многие даже не ищут»
Хватило Эди ненадолго, да и «желающий позаботиться» нарисовался на горизонте очень быстро. Уже через год вместе с приятелем Чаком Уэйном она сорвалась в Нью-Йорк.
«Я отправилась в Нью-Йорк, чтобы увидеть все своими глазами… Кажется, так пишут в детских книжках? Я переехала, чтобы понять, наконец, что такое настоящая жизнь», – откровенничала впоследствии Эди.
В наследство от родственницы любопытной дебютантке досталась роскошная 14-комнатная квартира на Парк-авеню. Недолго думая, шустрая малышка перевезла туда свои пожитки, состоявшие из вороха кутюрных платьев и тонны косметики, и окунулась в водоворот жизни большого города с его вечным бунтом, атмосферой творчества и безграничной свободы.
*
Вскоре после этого события в психиатрической клинике покончил с собой брат Эди – Фрэнсис-младший, первенец в семье. Они были очень близки: Фрэнсис не раз говорил, что она – единственная, с кем можно поговорить по душам. Через полтора года разбился на мотоцикле Роберт, врезавшись на полной скорости в автобус.
В тот период Эди сама была похожа на мотоциклиста, несущегося на всех парах навстречу гибели. Она тратила баснословные деньги на одежду и косметику, разъезжала по городу в лимузинах, перемещаясь с одной вечеринки на другую, а нapкoтики давали обманчивое ощущение уверенности в себе и окрашивали мир в яркие кислотные цвета.
*
«Я превратила своё лицо в маску, потому что не понимала, что и так достаточно красива. Я приклеивала накладные ресницы, огромные, как крылья летучей мыши, и обводила чёрным карандашом глаза. Я отрезала мои прекрасные длинные каштановые волосы и красила их серебряным спреем.
Всё это я делала, потому что не могла физически справиться с потрясениями, происходившими в моей жизни. Я сходила с ума, и это было видно. А люди восприняли это как модный тренд», – признавалась Эди.
Так формировался «стиль Седжвик».
В марте 1965 года на вечеринке в квартире Лестера Перского, посвящённой дню рождения Теннесси Уильямса, Эди встретила Энди Уорхола – художника, дизайнера, графика и режиссёра артхаусного кино.
*
«Всё чудесатее и чудесатее! Всё любопытственнее и любопытственнее! Всё страннее и страннее!»
К этому моменту Энди – знаменитость, владелец собственного дома на Манхэттене на 33-й Восточной улице, а его доходы достигли отметки 100 тысяч $ в год.
Два года назад он приобрёл на Манхэттене здание, которое получило известность под названием «Фабрика» и стало одновременно арт-пространством, киностудией и прибежищем нью-йоркской богемы: писателей, художников, музыкантов, андеграундных фотографов и творческой публики всех мастей.
Внутри всё выкрашено серебряной краской: не только помещения, но и лифт, унитаз, музыкальная аппаратура и даже бутылки кока-колы. По словам самого Уорхола, «серебряный цвет был, прежде всего, проявлением нарциссизма» – своего рода зеркалом.
*
Гостями фабрики в разное время были Боб Дилан, Мик Джаггер, Джим Моррисон из The Doors, Трумен Капоте и Сальвадор Дали. На студии царили свободные нравы, среди публики было немало тех, кто страдал серьёзными зависимостями, и Эди Седжвик с её ангельским личиком, стрижкой «пикси», громадными, густо подведёнными трагическими глазами и безнадёжно сломанной психикой вписалась в скандальную тусовку без особого труда.
«Один только взгляд на неё – и я увидел, что у неё проблем больше, чем у любого другого человека, которого я когда-либо встречал. Такая красивая и такая больная», – делился Энди Уорхол.
С этого момента Энди и Эди неразлучны. Они не стали классической парой, поскольку Уорхола не интересовали женщины, хотя…
*
«Даже если ты предпочитал мужчин, ты все равно влюблялся в Эди. Она во всех пробуждала маскулинность. Было ясно, что она женщина, а ты мужчина. При ней гeи переставали быть уверенными в своей ориентации», – утверждал журналист Дэнни Филдс.
Так или иначе, эти двое хорошо понимали и дополняли друг друга, вели нескончаемые телефонные разговоры и появлялись вместе на вечеринках. «Она танцевала, словно древняя египтянка, – восхищался Энди Уорхол. – Красиво, грациозно наклоняла голову. Так не умел больше никто. Люди так и называли этот танец – «седжвиком».
Энди был убеждён, что Эди больше, чем кто-либо из ныне живущих, походит на него и только ей он мог бы доверить себя сыграть.
*
Держась за руки, эпатажная парочка курсировала между модными барами, открытиями галерей, светскими вечеринками и знаковыми мероприятиями. Американский телеведущий Мерв Гриффин, представляя Эди и Энди в своём шоу, заявил: «Ни одна вечеринка в Нью-Йорке не считается успешной, если они там не присутствуют».
Эди снялась в нескольких экспериментальных фильмах Энди, в частности, в картине «Винил» – уорхоловской интерпретации романа «Заводной апельсин», а также в лентах «Конь», «Кухня», «Полдень».
Съёмки фильма «Бедная маленькая богатая девочка» (Poor Little Rich Girl) проходили в квартире Седжвик. Камера фиксировала её пробуждение, затем Эди пила кофе, делала макияж под музыку, разговаривала по телефону, примеряла одежду и рассказывала, как она провела последние полгода.
*
И больше ничего. Но одно появление Эди на экране – в неизменных чёрных колготках и мини-платьях, с избыточным, почти театральным гримом, мальчишеской стрижкой и длинными серьгами-шандельерами – производило на зрителей неизгладимое впечатление. «У неё была очень короткая стрижка и длинные серёжки, – вспоминал Энди Уорхол. – Видимо, серьги заменяли волосы. Она отбрасывала их рукой от лица, словно пряди».
«Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее»
Тогда же на Эди Седжвик обратила внимание главный редактор Vogue Диана Вриланд. Youthquakers – это труднопереводимое имя Диана дала юным, дерзким, ни на кого не похожим сверхновым звёздам, олицетворявшим бунтарский дух 60-х.
*
*
Это сейчас никого уже не удивить сочетанием несочетаемого, а тогда манера Эди миксовать роскошную норковую шубу с простенькими бросовыми вещами, носить леопардовое манто на голое тело – как халат, – соединять дорогое с дешёвым, винтажную одежду с футуристическими изысками произвело эффект разорвавшейся бомбы.
В 1965 году Эди Седжвик была признана девушкой года и возведена в ранг новой иконы стиля.
На самом известном снимке, сделанном для Vogue, она балансирует, раскинув руки и стоя на одной ноге на спине бронзового носорога в своих неизменных чёрных колготках. По остроумному замечанию журнала Life Седжвик сделала для популяризации плотных чёрных колготок больше, чем кто бы то ни было другой со времён Гамлета.
*
*
Журналист New York World-Telegram, пытаясь разгадать, что же скрывается под эпатирующим богемным образом и десятью слоями туши, спросил её: «А где же настоящая Эди? Осталась читать дома книжку?» «Настоящая Эди там, где действие. Быстрые машины, быстрые лошади и люди, которые занимаются делом!» – не задумываясь, ответила муза Уорхола.
Но на самом деле она уже начала свой стремительный путь вниз по наклонной. Сначала произошёл разрыв с Энди Уорхолом: они постепенно охладели друг к другу. Масла в огонь подливал Боб Дилан – новый бойфренд Эди, который терпеть не мог Уорхола. Эди захотелось настоящей, «серьёзной» славы, и она упрекала друга в том, что он эксплуатирует в своих фильмах один и тот же приевшийся образ «богатой бедняжки».
*
*
Капризный и эгоистичный, Энди терпеть не мог сцен и постепенно вычеркнул Эди из своей жизни. По настоянию друзей Дилана она подписала контракт с его менеджером Альбертом Гроссманом, но мечты разлетелись как дым.
Американский режиссёр экспериментального кино Пол Моррисси вспоминал, что Седжвик сказала: «Они (люди Дилана) собираются снимать фильм, и я буду играть там с Бобби». Внезапно у неё началось «Бобби то, Бобби сё», и все поняли, что Эди без ума от него.
Энди Уорхол, услышав в офисе своего адвоката, что Дилан уже в течение нескольких месяцев был тайно женат на Саре Лоундс, рискнул спросить: «Эди, ты знала, что Боб Дилан женат?» Она задрожала. Они поняли, что она действительно думала о серьёзных отношениях с Диланом».
*
Болезненный роман с другом Дилана Бобом Ньювиртом тоже закончился полным крахом.
«Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется»
Она слонялась по Манхэттену как неприкаянная в своём фирменном коротком платьице, чёрных колготках и серьгах-шандельерах, по которым, согласно утверждению самой Эди, можно понять, в каком она настроении. Прожигала жизнь и растрачивала семейное состояние, а в апреле 1967 приступила к съёмкам независимого фильма «Чао, Манхэттен!», где в очередной раз сыграла себя.
Авария с участием мотоцикла, в которой Эди сильно пострадала, пожар в её огромной квартире, в результате которого она получила ожоги, лечение в психиатрической клинике от наркотической зависимости…
*
*
Ухудшившееся здоровье заставило Эди Седжвик вернуться к семье в Калифорнию. «Я была на самом дне. Но теперь все иначе. Я намерена начать все с чистого лица и стать счастливой», – эти слова Эди записала на пленку, находясь в одной из психиатрических лечебниц.
Во время очередного курса лечения в Cottage Hospital Эди встретила Майкла Бретта Поста, за которого вышла замуж в июле 1971 года. Она прекратила пить и принимать запрещённые вещества, но воли хватило ненадолго: уже в октябре, обманывая врача, выписавшего ей болеутоляющие, она горстями глотала барбитураты, запивая таблетки алкоголем.
Ночью 15 ноября 1971 года Эди Седжвик отправилась на модный показ в Музей Санта-Барбары, на обратном пути заглянула на вечеринку, где с кем-то поскандалила, а по дороге домой поссорилась с мужем. Проснувшись утром, Пост обнаружил Эди мёртвой.
*
Икона стиля и муза Энди Уорхола похоронена в простой могиле на маленьком Кладбище Oak Hill в Балларде, Калифорния. Ей было 28 лет.
«Живая. Трагичная. Ослепительная. Деструктивная. Легендарная. Выдуманная. Эпичная. Вызывающая бурю эмоций. Интересная. Экстраординарная», – щедрые эпитеты Джин Стайн, автора биографической книги «Эди. Девушка из Америки» вряд ли объяснят современному читателю, кем была Эди Седжвик.
«От неё исходило почти сверхъестественное сияние, которое трудно описать. Буквально осязаемая аура, белая или синяя. Как будто она была освещена изнутри. Её кожа была полупрозрачной – Мэрилин Монро обладала этим качеством».
Роберт Хайд, драматург
*
*
*
*
*
*
*
*
*
