Документы лежали на столе нотариуса словно приговор. Или, наоборот, освобождение.
Я смотрела на цифры и никак не могла поверить в произошедшее. Отец, с которым мы почти не общались последние десять лет, оставил мне квартиру в центре Москвы, дачу в Подмосковье и довольно солидную сумму на счету, надеясь, что я выполню его предсмертное желание и буду присматривать за бабушкой до ее кончины.
— Алёна Сергеевна, вам нужно будет подписать здесь и здесь, — нотариус ткнул пальцем в документы. — Налоги, конечно, придется заплатить, но это не критично.
Не критично. Я чуть не засмеялась.
Для меня и Димы даже покупка новой стиральной машины была событием, требующим долгого обсуждения семейного бюджета. А тут… настоящее богатство.
Домой я ехала в состоянии странного оцепенения.
В метро рассматривала лица людей и думала о том, как изменится моя жизнь. Наша жизнь с Димой.
И тут же мелькнула другая мысль… а изменится ли она в лучшую сторону?
Супруг будто поджидал меня у двери и сходу спросил:
— Наконец-то! А я уж думал, куда ты запропастилась! Ну как дела с документами? Много возни? Устала?
Мы любили друг друга. Это было бесспорно. Восемь лет вместе — не шутка. Но меня всегда раздражало отношение мужа к жизни. А именно его глубокая философия о том, что нужно довольствоваться малым и наслаждаться тем, что есть.
— Слава богу, что у нас есть крыша над головой, — говорил он, когда я мечтала о большой квартире.
— Зачем нам машина? На общественном транспорте передвигаться очень удобно, — отвечал он, когда я заговаривала об автокредите.
— Главное, что здоровы и вместе! — резюмировал супруг любые мои попытки изменить наш уклад жизни к лучшему.
И я верила ему. Даже восхищалась иногда его умением находить радость в простых вещах.
Но постепенно начала подозревать, что за этой философией скрывается что-то другое. Скорее всего, банальная любовь к халяве. Нежелание напрягаться, рисковать, добиваться большего.
— Алён, ты что-то грустная, — Дима внимательно посмотрел на меня. — Всё в порядке с наследством? Или какие-то проблемы возникли?
Я молчала, стягивая сапоги. Как сказать мужу, что ты внезапно стала богатой? А главное, стоит ли говорить об этом сейчас? Может сразу про бабушку?
— Отец оставил мне кое-что, — я наконец подняла на него глаза. — Небольшую сумму и старую дачу в деревне. Правда, в ужасном состоянии.
Супруг сочувственно кивнул.
— Ну хоть что-то. Дачу можно будет продать, если совсем развалюха. А деньги пригодятся. Стиральную машину давно пора менять.
Именно такую реакцию я от него и ожидала. Никакого энтузиазма, никакого желания узнать подробности. Просто констатация факта и перевод разговора на бытовые вопросы.
Вечером, когда Дима смотрел футбол, я сидела на кухне с чашкой чая и думала.
А что, если проверить его? Что, если создать ситуацию, в которой проявятся его истинные мотивы?
И тут меня осенила идея. Простая и одновременно гениальная.
Рассказать мужу сначала не про наследство, а про мою бабушку Галю, которая жила одна в своей однушке и действительно уже с трудом справлялась с бытом. Сказать, что она сильно болеет и поэтому теперь будет жить с нами. И если супруг поведет себя достойно, то только тогда объявить ему о свалившемся богатстве.
А что, если…
Детальный план формировался в моей голове три дня.
Я прокручивала его, взвешивала все за и против, а Дима тем временем жил обычной жизнью, ничего не подозревая: работал, вечерами залипал в телефоне, выходные проводил на диване.
Наша скромная двушка стала для меня некой декорацией, за которой скрывалась совсем другая реальность.
В среду вечером я решилась поговорить с мужем.
— Дим, мне звонила бабушка Галя, — сказала я, помешивая борщ. — У неё совсем плохо дела. Упала на прошлой неделе, еле встала. Соседка говорит, что она уже и в магазин толком не ходит.
Дима оторвался от телефона:
— Ну да, возраст. А что, в дом престарелых не хочет?
— Какой дом престарелых? — я повернулась к нему с половником в руке. — Ей восемьдесят два года, она всю жизнь в своей квартире прожила.
— Ну, тогда сиделку нанимайте. На что-то же деньги отца потратить нужно. Вот как раз полезное дело нарисовалось!
Я глубоко вдохнула. Приближался момент истины.
— Дим, я думаю, что нам стоит взять её к себе. Временно. Пока не найдем оптимальное решение.
Воцарилась напряженная тишина.
Дима медленно положил телефон и посмотрел на меня так, словно я предложила завести дома крокодила.
— Алён, ты серьёзно? Она же… ну, она же совсем старенькая. И характер у неё не сахар. Помнишь, как она в прошлый раз нас встретила?
— Она больная и одинокая женщина. Кроме того, моя бабушка. Мы не можем просто закрыть глаза на ее ситуацию.
— Не можем или не хотим? — раздраженно буркнул супруг. — Алён, я понимаю, что это твоя родственница, но подумай трезво. Наша квартира крошечная, у нас нет условий проживания для больного человека. Нет денег на сиделок и лекарства. Нет времени. Мы оба работаем.
— Найдем время. Найдем деньги.
— Где найдём? — мужчина встал и начал нервно ходить по кухне. — У нас своих проблем хватает. Кредит за квартиру, машины нет, отпуск уже три года откладываем. И ты хочешь ещё на себя ответственность взять за по сути чужого человека?
Чужого. Вот оно, ключевое слово.
— Она не чужая, Дим. Это моя бабушка.
— Которая за восемь лет нашего брака ни разу толком не интересовалась, как у нас дела. Которая при встрече сначала отчитывает тебя за то, что редко звонишь, а потом жалуется на всех и вся.
В его словах была доля правды. Бабушка действительно была тяжёлым человеком: ворчливой, обидчивой, требовательной. Но сейчас дело было не в ней.
— Значит ты против?
— Я за здравый смысл, — Дима сел обратно и уверенно посмотрел на меня. — Алёночка, ну подумай сама. Мы с тобой только-только начинаем нормально жить. У нас появились кое-какие деньги от твоего отца. Мы можем наконец позволить себе что-то хорошее. А ты хочешь всё это потратить на…
— На человека.
— На проблему! Давай будем называть вещи своими именами. И не нужно говорить, что я жестокий. Нет! Я просто практичный. Есть социальные службы, есть специальные учреждения. Мы не обязаны жертвовать своей жизнью ради кого-то ещё. Даже если это твои родственники!
Я смотрела на его лицо и видела искреннее недоумение. Муж действительно не считал нужным даже рассматривать подобный вариант. Для него переезд бабушки был очевидной глупостью. Тратить ресурсы на что-то, что не принесёт выгоды.
— А если бы у нас было больше денег? — спросила я. — Если бы мы могли позволить себе большую квартиру, хорошего врача, сиделку?
— Ну тогда другой разговор, — он безразлично пожал плечами. — Но у нас же нет таких денег. Вот когда будут, тогда и поговорим.
Я кивнула и отвернулась к плите. Всё было ясно.
На следующий день я позвонила бабушке Гале. Она действительно жила одна и нуждалась в помощи, хотя её состояние было не таким критичным, как я описала Диме.
— Бабушка Галя, как дела? — спросила я, устроившись в кресле с чашкой кофе.
— Да что дела, внученька, — в трубке раздался знакомый усталый голос. — Живем помаленьку. Ноги болят, спина болит, в магазин хожу через силу.
— А что, если ты переедешь к нам на время? Пока лучше себя чувствовать не станешь?
Родственница несколько секунд помолчала, а потом недоверчиво рассмеялась:
— Алёнка, да что ты говоришь? А твой-то муж как к этому отнесётся? Он и так на меня косо смотрит. Не хочу я вас напрягать.
— Мы еще не обсуждали с ним детали, — соврала я. — Но я думаю, что он все поймет.
— Знаешь, внученька, я, конечно, благодарна, но… Я привыкла к своему дому. И потом… вы молодые, вам свобода нужна. А я что… буду под ногами путаться?
— Бабуль, ты подумай просто, ладно? Не отвечай сразу. У тебя есть время.
После телефонного разговора я составила план. Нужно было довести эксперимент до логического завершения. Создать ситуацию, в которой Дима покажет своё истинное лицо.
Вечером я вернулась к мужу с разговором.
— Я говорила с бабушкой, — сказала я, разогревая ужин. — Ситуация со здоровьем у нее достаточно сложная. Я еле уговорила ее переехать к нам на время. Она согласилась.
Дима поперхнулся чаем.
— Как согласилась? Алён, мы же вчера обсуждали, что это плохая идея.
— Ты обсуждал. А я приняла решение.
— Какое решение? — супруг бросил на меня злобный взгляд. — Алёна, это касается нас обоих. Нельзя просто взять и…
— Можно, — я спокойно посмотрела на него. — Это моя бабушка, моя квартира тоже, между прочим.
— Твоя квартира? — в его голосе появились истеричные нотки. — А ипотека на чьё имя оформлена? А кто последние пять лет большую часть платежей тянет?
Ага. Началось.
— Я работаю и плачу наравне с тобой, — сказала я. — И вообще, мы можем досрочно погасить кредит унаследованными от отца деньгами. Если понадобится.
— Сколько там денег-то? — мужчина нахмурился. — Ты так и не сказала точную сумму.
— Достаточно, чтобы помочь больному человеку.
— Алён, ну хватит уже философствовать! — Дима начал нервно стучать пальцами по столу. — Давай поговорим как взрослые люди. Какую сумму тебе оставил отец?
— Неважно. Важно, как мы этим распорядимся.
— Как мы? — он ехидно ухмыльнулся. — А может как ты? Ты же уже всё решила за всех.
Я видела, как меняется его лицо. Исчезает привычная мягкость, появляются жесткие складки вокруг рта. Он начинал показывать себя настоящего.
— Слушай, — он сел напротив и попытался взять меня за руку, но я отодвинулась. — Я понимаю, что тебе жалко бабушку. Но постарайся посмотреть на ситуацию объективно. Мы можем улучшить свою жизнь. Купить нормальную машину, съездить в отпуск, может даже ребёнка завести. А ты хочешь всё это похоронить ради старушки, которая в лучшем случае протянет год-два.
— Протянет год-два? — я почувствовала, как внутри всё закипает. — Ты о человеке говоришь или о сдохшей батарейке?
— Я говорю о реальности! — супруг почти кричал. — О том, что у нас у самих жизнь не устроена толком, а ты хочешь ещё на кого-то тратиться!
— Тратиться, — повторила я. — Понятно.
— Да, тратиться! И не делай из меня монстра. Я нормальный мужик, который хочет нормально жить со своей женой. А не превращать дом в больницу для престарелых.
Он встал и направился в комнату, но на пороге обернулся:
— И вообще, если ты уже всё решила, действуй. Только не жди, что я буду в восторге от перспективы ухаживать за твоей родственницей на свои деньги.
— Она переезжает в воскресенье, — сказала я ему в спину.
Хлопнула дверь.
В субботу Дима ушёл к другу и вернулся только поздно вечером. Мы почти не разговаривали. Он демонстративно собирал какие-то вещи в сумку, а я делала вид, что читаю книгу.
— Я пойду к Сереге, — сказал муж, застегивая куртку. — Побуду у него на выходных, пока ты не образумишься.
— Хорошо, — ответила я, не поднимая глаз от страницы.
— Хорошо? — он остановился. — То есть тебе всё равно?
Я посмотрела на него. На знакомое лицо, которое восемь лет было мне дороже всего на свете. И поняла, что чувствую только усталость.
— Побудь у Сереги. Подумай заодно.
— О чём думать? — супруг снова повысил голос. — О том, что моя жена сошла с ума и решила устроить из квартиры дом престарелых?
— О том, что важно в жизни на самом деле.
Он хмыкнул и хлопнул дверью.
Воскресенье выдалось солнечным. Я поехала к бабушке Гале, чтобы честно поговорить с ней.
— Бабуль, мне нужно тебе кое-что сказать, — начала я, сидя на ее старом диване в окружении фиалок на подоконнике.
И рассказала всё. Про наследство, про папино желание, про Диму, про свой эксперимент. Бабушка слушала молча, изредка кивая.
— Значит, ты богатая теперь, — сказала она, когда я закончила. — И мужа проверяешь.
— Получается, так.
— А зачем проверяешь? — она налила нам чай из старого фарфорового чайника. — Если уже сомневаешься, значит и так всё знаешь.
Мудрые слова. Действительно, зачем я устроила весь этот спектакль? Чтобы убедиться в том, что уже знала?
— Может хотела дать ему последний шанс, — призналась я.
— А он его использовал?
Я помолчала, размышляя над ответом.
— Нет. Не использовал.
Бабушка кивнула.
— Внученька, я в жизни разное видела. И войну, и голод, и развал Союза. Знаешь, что поняла? Людей проверяют не деньги. Людей проверяют трудности. Когда плохо, вот тогда видно, кто рядом останется. А когда хорошо, все рядом стоят.
— У Димы было хорошо эти восемь лет, — сказала я. — Стабильная работа, квартира, никаких особых проблем.
— Вот-вот. А как только ему показалось, что его комфорту что-то угрожает, сразу показал характер.
Мы пили чай и смотрели в окно. На улице играли дети, молодые мамы толкали коляски, старичок кормил голубей.
— Бабуль, а ты правда не хотела бы переехать ко мне? — спросила я. — Честно говоря, дом у меня большой теперь. Квартира в центре, четыре комнаты.
Она улыбнулась:
— Внученька, я уже привыкла к своему дому. И потом, в моём возрасте переезды — это стресс. А вот если ты иногда будешь заезжать, помогать с покупками, к врачу ездить вместе, это было бы замечательно.
— Конечно буду, — я обняла её. — И не иногда, а регулярно.
— А насчет мужа… — бабушка покачала головой. — Ты ещё молодая, красивая. Не стоит жизнь тратить на того, кто тебя не понимает.
Домой я вернулась вечером. Дима сидел на кухне с кислым лицом.
— Ну что, привезла бабушку? — спросил он, даже не поздоровавшись.
— Нет, — ответила я, вешая куртку. — Она решила остаться дома.
Облегчение на его лице было настолько очевидным, что стало почти смешно.
— Ну и правильно, — супруг тут же повеселел. — Я же говорил, что это была плохая идея. Слава богу, бабуля одумалась.
— Я многое поняла сегодня, — сказала я, садясь напротив него. — И нам нужно поговорить.
— О чём говорить? — Дима явно расслабился, решив, что всё вернулось на круги своя. — Главное, что ты поняла, что я был прав. Нечего было старушку тревожить.
Я смотрела на него и думала… когда он стал таким чужим? Или всегда был, а я просто не замечала?
— Дим, а ты помнишь, что говорил мне отец перед смертью?
— Что-то про бабушку…
— Что о ней нужно заботиться. Это было его предсмертное желание, — я почувствовала, как сжимается горло. — Он просил меня не оставлять её одну. И я хотела выполнить эту просьбу вместе с тобой. Надеялась до последнего, что ты поймёшь.
Супруг нахмурился:
— Алён, при чём тут это? Я же не против помочь бабушке, но в разумных пределах…
— В разумных пределах, — повторила я. — Понятно.
Я глубоко вздохнула.
— Дим, отец оставил мне не сто тысяч, и даже не двести. Он оставил квартиру в центре Москвы стоимостью около тридцати миллионов, дом в Подмосковье за двенадцать миллионов, плюс депозиты в банке на пятнадцать миллионов.
Муж открыл рот, закрыл и снова открыл. Он явно не мог поверить в услышанное.
— Что… то есть… сколько всего?
— Пятьдесят семь миллионов, если округлить.
Он побледнел, потом покраснел, потом снова побледнел.
— И ты… ты мне не сказала? Почему?
— Хотела посмотреть, как ты поведешь себя. Готов ли ты выполнить последнюю просьбу моего отца от чистого сердца, а не из расчёта.
Дима встал, прошёлся по кухне и сел обратно.
— Алён, но это же… это же невероятная сумма! Мы можем купить всё! Дом, машину, путешествия! И бабушке, конечно, поможем!
— Поможем? — с горечью повторила я.
Он посмотрел на меня непонимающим взглядом:
— Конечно. Проблем нет! У нас теперь есть возможности.
— Дим, — я посмотрела ему в глаза. — Вчера ты назвал её обузой, сказал, что она протянет год-два, и не стоит на нее тратиться. Ты даже решился отправить ее в дом престарелых. А сегодня, узнав про деньги, готов ковриком перед ней стелиться.
— Ну… обстоятельства изменились.
— Изменились твои обстоятельства. А бабушка всё такая же больная и одинокая. И предсмертное желание отца не изменилось.
Супруг начал что-то говорить, но я подняла руку:
— Подожди. Скажи честно, если бы наследства не было, ты бы согласился ухаживать за бабушкой?
Пауза. Слишком долгая пауза.
— Это… это сложно…
— Вот именно. А я так надеялась, что ты скажешь «да, конечно, это же предсмертная просьба твоего отца», “это же твой родной человек”. Но, увы…
За окном становилось темно, на кухне горела только одна лампа над столом.
— Алён, я не понимаю, к чему ты ведешь, — промолвил наконец Дима. — У нас появились деньги. Это же хорошо! Мы можем всем помочь и жить лучше!
— Можем. Но не будем.
— Почему?
— Потому что мы не будем жить вместе.
Я сказала это спокойно, без эмоций. Как констатацию факта.
— Что? Алён, ты что, хочешь развестись? Из-за старой бабули?
— Из-за разочарования в тебе. Из-за того, что ты готов выполнить последнюю волю моего отца только за деньги.
— Да что ты несёшь? — мужчина начал злиться. — Я восемь лет с тобой прожил! Мы тогда оба были студентами без копейки, и я всё равно на тебе женился!
— Женился, это правда, — согласилась я. — Но тогда мы оба были бедными студентами, и у тебя не было более выгодных вариантов. А сейчас я увидела, каким ты становишься, когда речь заходит о деньгах и твоем комфорте.
Дима смотрел на меня так, словно я только что вышла из летающей тарелки.
— Ты серьёзно хочешь развестись?
— Серьёзно. Я не могу жить с человеком, для которого помощь моему родному человеку зависит от размера банковского счета.
Он помолчал, потом тихо спросил:
— А наследство? Дом? Квартира?
Я ухмыльнулась. Это был главный вопрос, который волновал его больше всего.
— Это мое наследство, Дим. Ты к нему отношения не имеешь.
Его лицо стало каменным:
— Понятно. Значит, я восемь лет с тобой прожил зря.
— Не зря. Но я больше не хочу разочаровываться в тебе.
— Алёна…
— Собери вещи, пожалуйста. Съезжай к Серёге, пока что-то не найдёшь.
Муж встал, постоял, потом развернулся и пошёл в комнату. Через полчаса он вышел с двумя сумками.
— Ты пожалеешь, — сказал он в дверях.
— Может быть, — согласилась я. — Но не так сильно, как пожалела бы, оставшись с тобой.
Прошло полгода. Развод оформили быстро и тихо. Дима не претендовал на имущество. Видимо, понял, что доказать что-то будет невозможно. Нашу общую двушку поделили пополам.
Я переехала в отцовскую квартиру — светлую, просторную, с видом на Патриаршие пруды. Устроилась на новую работу, начала заниматься благотворительностью.
Каждые выходные я ездила к бабушке Гале. Мы вместе ходили в театр, в кино, ездили на дачу. Она говорила, что не видела меня такой счастливой уже много лет. И каждый раз добавляла:
— Твой отец был бы доволен. Ты выполнила его просьбу.
А недавно я встретила Максима. Врача из благотворительного фонда. Он не знает про мое наследство. Думает, что я обычный менеджер среднего звена. И это прекрасно.
Когда я рассказала ему про бабушку, он сказал:
— Обязательно познакомь нас. Я обожаю пожилых людей! В них столько мудрости и историй.
А потом добавил:
— Знаешь, меня всегда привлекали женщины с добрым сердцем. Деньги приходят и уходят, а характер остается.
Папа, я надеюсь, ты видишь, что я нашла правильный путь. И твоя последняя просьба помогла мне понять, кто действительно достоин быть рядом.
