Одетая по последней моде бойкая молодая дама была на приеме а-ля-фуршет в окружении мужчин. Элегантная и раскрепощенная, она знала себе цену и понимала какое впечатление производит на окружающих.
Барышня ловко вставляла в разговор остроумные замечания и наслаждалась произведенным эффектом. Бывшая балерина, «парижская штучка», участница конных скачек, одна из будущих первых женщин-автомобилисток Москвы, свободно владевшая немецким и французским…
Увидев заинтересованный взгляд Любочки, Михаил Булгаков подсел к роялю и стал наигрывать вальс из «Фауста». Любе Белозерской было двадцать восемь лет и она была, что называется «женщиной с прошлым». Поговаривали, что Любовь Евгеньевна только что рассталась с мужем и сейчас ожидает вызова из Германии, где осталась ее «большая любовь».
Дочь дипломата и литератора Евгения Михайловича Белозерского и Софьи Васильевны Саблиной, имевшей музыкальное образование, появилась а свет в 1895 году. Их фамильная ветвь была отдаленно связана с древним княжеским родом Белосельских-Белозерских. В семье было четверо детей — три сестры Вера, Надежда, Любовь и сын Юрий.
Когда Любе было два года, отца не стало. Мать с детьми отправилась к родственникам в Пензу. В дальнейшем двух сестер Белозерских — Веру и Любу — отдали на казенное содержание в Демидовскую женскую гимназию в Петербург.
Еще девочкой Люба обучалась в частной балетной школе братьев Чекрыгиных. Оставшись без родительской опеки, Любовь очень рано стала самостоятельной и целеустремленной. Демидовскую гимназию девушка окончила с серебряной медалью.
С началом Первой мировой Белозерская, переполненная патриотическими чувствами, записалась на курсы сестер милосердия и ухаживала за ранеными в госпиталях.
После октябрьских событий 1917 года Любовь из Петрограда уехала к подруге в деревню, спасаясь от беспредела и разрухи. Повсюду были беженцы, подводы, лошади, солдаты, разгромленные поезда… В 1918 году растерянная и полуголодная Белозерская оказалась в Киеве.
Любовь была из тех девушек, которые втайне считали, что заслуживают самой завидной участи, и если неотразимый принц на белом коне проскачет мимо, то это означает: он просто страдает дефектом зрения.
Она считала, что женщина непременно должна быть замужем! Одинокой барышне обязательно нужен какой-то человек, к которому можно прислониться в трудную минуту. И такой человек нашелся. Им оказался журналист Виктор Финк. Правда, руку и сердце Любочке он не предложил.
Когда Финк бросил ее, Люба осталась совсем одна. Слава Богу, подвернулся Илья Василевский, который был старше ее на тринадцать лет, известный Белозерской еще по Петербургу и писавший под псевдонимом Не-Буква. Они скоропалительно поженились.
В 1920 году супруги эмигрировали через Константинополь в Париж. Занятия балетом не прошли даром и позволили Любе поступить в парижскую труппу знаменитого кабаре «Фоли-Бержер».
Муж издавал собственную газету и Белозерская тоже начала понемногу писать рассказы. Любочка грелась у камина с книжкой в теплой парижской квартире, не зная что мать и брат Юрий умерли от голода в Поволжье.
Парижскими знакомыми Василевских были Бунин и Бальмонт, Куприн и Тэффи. Василевский страшно ревновал молодую жену, за что получил от не прозвище «Пума». Люба довольно скоро разочаровалась в своем браке и была готова расстаться с супругом, но он ее от себя не отпускал, преследовал, прятал ее паспорт и изводил подозрениями. Через год Любовь с мужем переехали в Берлин.
Василевский начинает сотрудничать с газетой «Накануне». В это же время там печатались остроумные фельетоны Михаила Булгакова. Любочка всегда с интересом следила за этой колонкой.
К тому времени их брак С Ильей фактически распался. Любовь Евгеньевна искала момент чтобы оставить Василевского. К концу 1923 года Белозерская вернулась с мужем в Москву и вскоре развелась с ним.
Итак, Москва, январь 1924 года. Вечер был посвящен недавно вернувшемуся из заграницы Алексею Толстому. Белозерская обратила внимание на интересного мужчину с лицом «больших возможностей», неуловимо напоминающего знаменитого певца Шаляпина.
Любовь Евгеньевна вспоминала о знакомстве: «…За Слезкиным стоял новый, начинающий писатель — Михаил Булгаков… Нельзя было не обратить внимания на необыкновенно свежий его язык, мастерский диалог и такой неназойливый юмор. Мне нравилось все, принадлежавшее его перу и проходившее в «Накануне»…
Передо мной стоял человек лет 30-32-х; волосы светлые, гладко причесанные на косой пробор. Глаза голубые, черты лица неправильные, ноздри глубоко вырезаны; когда говорит, морщит лоб. Но лицо в общем привлекательное, лицо больших возможностей.
Это значит — способно выражать самые разнообразные чувства. Я долго мучилась, прежде чем сообразила, на кого же все-таки походил Михаил Булгаков. И вдруг меня осенило — на Шаляпина!
Одет он был в глухую черную толстовку без пояса, «распашонкой». Я не привыкла к такому мужскому силуэту, он показался мне слегка комичным, так же как и лакированные ботинки с ярко-желтым верхом, которые я сразу вслух окрестила «цыплячьими» и посмеялась. Когда мы познакомились ближе, он сказал мне не без горечи:
— Если бы нарядная и надушенная дама знала, с каким трудом достались мне эти ботинки, она бы не смеялась…
Я поняла, что он обидчив и легко раним. Другой не обратил бы внимания».
Михаил Афанасьевич Булгаков был уже одиннадцать лет как женат на Татьяне Николаевне Лаппа, с которой познакомился в гимназические годы. Тася, как ее с детства называли в семье, была поистине святой женщиной.
Она ассистировала мужу-врачу на операциях, чуть не падая в обморок; не дала ему погибнуть от двухлетнего пристрастия к мoрфию; выходила от тифа во Владикавказе, когда наотрез отказалась от эвакуации и четверо суток без сна отпаивала обессилившего Булгакова лекарствами, меняла рубашки и полотенце на лбу, а в в 1920 году помогла пережить голод в Москве, распродавая подаренные отцом золотые украшения и обменивая их на еду. Казалось, что эти двое теперь связаны между собой навеки.
Татьяна Николаевна, по воспоминаниям Валентина Катаева, «была добрая женщина и нами воспринималась если не как мама, то, во всяком случае, как тетя. Она деликатно и незаметно подкармливала в трудные минуты нас, друзей ее мужа, безалаберных холостяков».
Но на пути Михаила Афанасьевича возникла Люба, «Любанга» (еще были прозвища «Чиша», «Банга»), как он ее будет называть. Войдя в семейный дом Булгаковых, Белозерская подружилась с Татьяной Николаевной. Бывшая балерина учила Тасю танцевать модный фокстрот под граммофон. Как-то она принялась жаловалась на жизнь:
— Жить абсолютно негде. Мое положение отчаянное — хоть травись. Живу у дальних родственников, Тарновских. Но сколько можно пользоваться гостеприимством?
Михаил Афанасьевич сочувственно кивал: ему определенно нравилась эта эффектная, интересная, но такая несчастная женщина. Люба много рассказывала об эмиграции и стала главным источником знаний о жизни за границей, которую писателю не суждено было увидеть. Он мечтал навестить братьев, Николая и Ивана, эмигрировавших за границу, но так и не добился разрешения.
Булгаков так проникся симпатией и сочувствием к Белозерской, что был готов был дать одинокой несчастной женщине приют:
— Тася, у нас большая комната. Пусть Люба поживет с нами.
И тогда хрупкая, но непреклонная Татьяна Николаевна произнесла:
— Нет. Никогда.
«Умна, изворотлива, умеет себя подать и устраивать карьеру мужу, она пришлась как раз на ту пору, когда Булгаков выходил в свет», — скажет в своих воспоминаниях писатель Юрий Слезкин о Любе.
Тот же Слезкин рассказывал о сближении Белозерской с Булгаковым с нескрываемым сарказмом: «Тут у Булгакова пошли «дела семейные» — появились новые интересы, ему стало не до меня.
Ударил в нос успех! К тому времени вернулся из Берлина Василевский… с женой своей (которой по счету?) Любовью Евгеньевной. Неглупая, практическая женщина, многое испытавшая на своем веку, оставившая в Германии свою «любовь», — Василевская приглядывалась ко всем мужчинам, которые могли бы помочь строить ее будущее.
С мужем она была не в ладах. Наклевывался роман у нее с Потехиным Юрием Михайловичем (ранее вернувшимся из эмиграции) — не вышло, было и со мною сказано несколько теплых слов… Булгаков подвернулся кстати. Через месяц-два все узнали, что Миша бросил Татьяну Николаевну и сошелся с Любовью Евгеньевной».
Сошелся. Оставил Тасю. Купил Любе меховую шубу из хорька, жемчужное ожерелье, а потом посвятил ей «Белую гвардию», которую обещал посвятить Тасе. Когда в журнале «Россия» опубликовали часть романа, то Михаил принес его бывшей жене. Прочитав на первой странице «Посвящается Любови Евгеньевне Белозерской», она швырнула журнал в Булгакова:
— Как ты мог?
— Люба попросила.
Так получилось, что рассказ Любови Евгеньевны о ее пути через Константинополь в Париж и Берлин стал сюжетной основой пьесы «Бег» Михаила Булгакова. Поэтому Любе он отказать не мог.
В дневниковой записи в ночь на 28 декабря 1924 года Булгаков весьма откровенно отозвался о своей второй жене:
«Боюсь, как бы не саданули меня за эти подвиги в «места не столь отдаленные». Очень мне помогает от этих мыслей моя жена. Я обратил внимание, когда она ходит, она покачивается. Это ужасно глупо при моих замыслах, но, кажется, я в нее влюблен.
Одна мысль интересует меня. При всяком ли она приспособилась бы так же уютно или это избирательно для меня?.. Не для дневника, и не для опубликования: подавляет меня чувственно моя жена.
Это и хорошо, и отчаянно, и сладко, и, в то же время, безнадежно сложно: я как раз сейчас хворый, а она для меня… Сегодня видел, как она переодевалась перед нашим уходом к Никитиной, жадно смотрел… Как заноза… чертова баба завязила меня, как пушку в болоте, важный вопрос. Но один, без нее, уже не мыслюсь. Видно, привык».
Брак Михаила Афанасьевича и Любови Евгеньевны был зарегистрирован только 30 апреля 1925 года. Булгаков некоторое время продолжал помогать Тасе деньгами и сказал как-то:
— Из-за тебя, Тася, Бог меня покарает.
Любовь Евгеньевна так описала свое решающее объяснение с Булгаковым: «Все самые важные разговоры происходили у нас на Патриарших прудах. Одна особенно задушевная беседа, в которой М.А. — наискрытнейший человек — был предельно откровенен, подкупила меня и изменила мои холостяцкие настроения. Мы решили пожениться».
Поначалу приезжающие в Москву родственники Михаила Афанасьевича были немало скандализованы тем, что именно чувственность Любы играла в их совместной жизни такую огромную роль.
Варвара Афанасьевна, сестра Булгакова, приехала на Рождество 1925 года в Москву и остановилась, конечно, у брата. С круглыми глазами Варенька рассказывала потом родственникам, что молодожены большую часть суток проводили вместе в кровати.
Годы брака Булгакова с Любовью Евгеньевной — это годы создания «Дней Турбиных», «Багрового острова», «Зойкиной квартиры». Белозерская переводила для Булгакова с французского языка книги о Мольере. Ее рукою, под диктовку писателя, написаны многие страницы пьес «Кабала святош» и «Адам и Ева» и страницы первой редакции романа, который впоследствии стал романом «Мастер и Маргарита».
Люба разглядела в Булгакове большой потенциал. Дела пошли, его пьесы ставились в театре, появились большие гонорары. К примеру, в налоговой декларации за 1927 год отмечено, что писатель заработал за год 19 736 рублей, в то время как Тася, работавшая кладовщицей, всего 900 рублей.
Михаил Булгаков, в одночасье стал знаменитым. Нарядная, благоухающая духами Люба, подхватив своего элегантного мужа под руку, спешила то в театр, то на вечеринку, а то и к морю, в Крым.
Восемь лет проживет Любовь Евгеньевна с Булгаковым. Сначала у сестры Булгакова Нади, потом двух комнатках в Малом Левшинском переулке, а уж после — в отдельной трехкомнатной квартире с кухней, ванной и телефоном на Пироговке.
Супруги завели кошку по имени Мука и оставляли друг другу шутливые записки от ее имени. Потом у них появился рыжий пес Бутон. Домой к Булгаковым бесконечно приходили гости, устраивались розыгрыши, вечера проводили, играя в шарады. остроумная, светская женщина, гостеприимная и кокетливая.
Белозерская была весела, беззаботна, легка на подъем, полна любви к жизни и находила себе занятия по вкусу. Она занималась конным спортом, зимой непременно отправлялась на лыжные прогулки с друзьями. Еще Люба мечтала о собственном автомобиле.
«Пока длится благополучие, меня не покидает одна мечта. Ни драгоценности, ни туалеты меня не влекут. Мне хочется иметь маленький автомобиль», — из книги Любови Белозерской «О, мëд воспоминаний».
Но триумф Булгакова оказался недолгим. Спектакли стали снимать с репертуара и у Любочки стало портиться настроение. Как-то заболтавшись с подругой по телефону, который был в кабинете Булгакова, Люба не прекращала беседы, несмотря на то, что Михаил попросил:
— Я же работаю, ты мне мешаешь.
Белозерская усмехнулась:
— Ничего, потерпишь. Ты же не Достоевский!
Эти слова больно резанули Михаила Афанасьевича. Люба совсем его не уважала. Вот и «приспособилась», выходило. Но не догадалась, что Булгаков такой смелый и независимый в вопросах духа и творчества, готовый перед всем миром отстаивать собственную точку зрения, что он и делал, окажется столь ранимым и неуверенным. Любочка демонстративно покинула кабинет.
У Любы была собственная лошадь по кличке Нина, которую она на паях с женой актера Михаила Чехова держала в манеже. Уже почти месяц она против обыкновения не ездила верхом, и заскучавшая без дела кобыла тревожно ржала.
Люба долго гладила гриву своей любимицы:
— Ничего. Все образуется…
Ничего не образовалось. Вскоре в этот дом в 1932 году Булгаков привел Елену Сергеевну Шиловскую. Когда-то Любовь увела Булгакова от первой жены, а спустя каких-то восемь лет сама оказалась на ее месте. Она и удивилась, и не удивилась. Как ни странно, она предчувствовала что-то в этом роде.
Записка Михаила Булгакова Любови Белозерской от 20 октября 1932 года:
«Чиша! Не волнуйся ты так. Поверь мне, что всем сердцем я с твоими заботами и болью. Ты — не одинокий человек. Больше ничего не умею сказать. И звери тоже М. 20.Х.32. Приду, если не будешь спать, поговорю с тобой».
Запись Любови Евгеньевны в дневнике: «Мы поговорили. Боже мой! Какой же был разговор… Бедный мальчик… Но я все поняла. Слезы лились между его пальцев (Лицо загородил руками)».
В конечном итоге Михаил Афанасьевич снял для Белозерской другую квартиру в том же доме. Ее отремонтировали, сначала Булгаков ее оплачивал. В этой однокомнатной квартире № 27 на Пироговке, 35, Любовь Евгеньевна прожила до конца своих дней. Замуж она больше не выходила, детей не имела.
Белозерская работала в издательстве «Художественная литература», «Советская энциклопедия», в редакции «Литературной газеты», редактировала собрание сочинений Викентия Вересаева.
В 1970-1980-х годах Белозерская написала книгу о жизни с Булгаковым «О, мёд воспоминаний», а также книги об эмигрантской жизни в Константинополе и Париже («У чужого порога») и «Так было». Скончалась Любовь Евгеньевна в 1987 году на 92-м году жизни.
В главном романе писателя — «Мастере и Маргарите» — нашлось место для Любови Евгеньевны Белозерской. Булгаков звал жену Любангой, сокращенно Бангой. Это имя получила собака прокуратора Понтия Пилата, бесконечно преданная хозяину и понимавшая его без слов…
К тому самоотверженному псу обращены слова Воланда: «Тот, кто любит, должен разделять участь того, кого он любит!»
Именно Бангу мечтает позвать Пилат, когда его терзает мучительная головная боль: «Ты не можешь даже и думать о ком-нибудь и мечтаешь только о том, чтобы пришла твоя собака, единственное, по-видимому, существо, к которому ты привязан…»
