— Жена тебя все — равно бросит, а я останусь! Подумай сынок, на чьей ты стороне! — свекровь выглядела убедительной.
Муж неожиданно взял меня за руку.
— Пойдем отсюда…
Я стояла у окна и смотрела, как Андрей выходит из машины. Что-то в нем было не то, плечи опущены, походка тяжелая. Он будто разом постарел на несколько лет.
— Ужин на плите, — сказала я и подошла поцеловать мужа в небритую щеку.
Он отстранился. Резко так. Как от чумной.
— Я не голоден, — он нахмурился.
— Что-то случилось? — я машинально потянулась к его руке, но Андрей опять отдернулся.
— Нет. Ничего. Просто устал, — на лице мужа читалась растерянность что ли…
Я знаю этот его тон. Он всегда такой после разговоров с матерью.
— Мама звонила сегодня, — начал он как бы между прочим. — Говорит, ты обещала помочь ей с лекарствами, но не перезвонила.
Я с удивлением подняла брови.
— Андрей, когда это я обещала? Она мне вообще не звонила… Ну, на этой неделе точно.
— Да? А она сказала, что звонила позавчера. И ты обещала помощь.
— Клянусь тебе, не было этого!
Андрей прищурился, губы сжались в тонкую линию.
— Знаешь, Марин, последнее время с тобой… — он запнулся, подыскивая слова. — Как-то странно все. Вечно ты что-то забываешь, путаешь… Сначала деньги из семейного бюджета пропадают, теперь вот…
— Что?! — я оторопела. — Какие деньги пропали?!
— Не прикидывайся! — он раздраженно махнул рукой. — Десять тысяч на машину. Хотел масло поменять, а денег нет. Мама сказала, что ты, наверно, забыла мне сказать, на что потратила.
— А мама-то тут при чем? — я почувствовала, как у меня задрожали руки. — И вообще, ты меня за воровку держишь, что ли?
— Слушай, — он вдруг резко развернулся ко мне, — надоело мне эти … игры! Все время недоговорки какие-то, шуры-муры! То ты врешь, что мама не звонила, то деньги куда-то испаряются!
Шуры-муры? Ах ты ж… Это ведь не Андрей говорит. Это Галина Павловна из него вещает. Ее лексика, ее интонации. Она всегда так про меня — «шуры-муры у твоей Мариночки».
— Андрюш, — я попыталась взять себя в руки. — Мне твоя мать не звонила, я тебе говорю. И деньги… Боже мой, да когда я хоть копейку утаила? Может, ты сам что-то потратил и забыл?
— Ну да, теперь у меня провалы в памяти! — он хлопнул рукой по столу. — Мама права, ты вечно все на других переводишь!
Я почувствовала, что закипаю. Молчала, терпела, улыбалась этой… на семейных ужинах. А теперь что? Она ему в уши напела про деньги, про звонки, и он верит. Ей, не мне.
— А ты, значит, маменькин сынок, да? — выпалила я. — Мама сказала — и все, конечно, Мариша виновата!
— Знаешь что? — Андрей посмотрел на меня так, что мне стало не по себе. — Я к матери поеду. Она хоть не врет мне.
Две недели я прожила одна. Лиза осталась со мной, Андрей не посмел забрать ребенка, хоть свекровь, наверное, и настаивала. Дочь постоянно спрашивала:
— Где папа?
Я отвечала:
— У бабушки. Взрослым иногда нужно время побыть отдельно.
Позвонила Андрею на второй день — не отвечает. На третий — сбрасывает. Я отправила сообщение: «Давай поговорим». Ответа нет. Потом позвонила на работу, секретарша сухо сообщила, что Андрей Павлович взял отпуск. Надо же, даже этого мне не сказал.
И вот сегодня утром появился Андрей. Похудевший, какой-то серый. С чемоданом.
— Привет, — говорю, стараясь казаться спокойной. — Вернулся?
Он молча прошел мимо меня, поставил чемодан в прихожей.
— Я за вещами пришел, — наконец выдавил он.
— За… чем? — не поняла я.
— Вещи мои собрать. Еще поживу у мамы, — он не смотрел мне в глаза. — И надо подумать, Марина о нашем будущем, есть ли оно вообще?
У меня зашумело в ушах, я едва успела удержаться за стену, чтобы не упасть.
Приплыли, называется.
— Это она тебе внушила? — тихо спросила я. — Она тебе нашептала про «подумать»?
— Не начинай опять, — он устало потер лицо. — Мама тут ни при чем. Просто у нас с тобой… не клеится больше. Столько лет вместе, а я как будто тебя не знаю.
Я смотрела, как он ходит по квартире, собирает свои вещи. Футболки, носки, рубашки. Бросает в сумку небрежно. А я стою как истукан и не могу слова вымолвить.
— А Лиза? — наконец выдавила я. — Ты о дочери подумал? Как ей объяснишь, что папа уходит?
Он замер, хотел что-то сказать, потом замолчал, через минуту только выдал:
— Лизе я все объясню сам. Она поймет… наверное. Буду забирать ее на выходные.
Я усмехнулась.
— Как ты ей объяснишь то, чего сам не понимаешь?
Он не ответил, продолжил собираться. А потом раздался звонок его телефона. Я сразу поняла, кто это. Андрей даже не вышел в другую комнату.
— Да, мам. Да, я у нее… Да, собираю… Нет, не надо, сам справлюсь.
Я видела, как меняется его лицо во время этого разговора. Становится напряженным, брови сдвигаются, между ними пролегает морщинка. Она опять им управляет, даже когда его нет рядом.
— Что она тебе сказала? — спросила я, когда он закончил разговор.
— Ничего особенного, — он пожал плечами. — Беспокоится просто.
— Ну да, беспокоится. Как бы ты обратно не вернулся.
— Хватит, Марина! — он повысил голос. — Хватит постоянно наговаривать на мою мать! Она мне только хорошего желает!
— Она… Она просто видит, что ты ко мне относишься…
— Как?! — я уже кричала. — Как я к тебе отношусь? Девять лет вместе, ребенок, я все для вас делаю! А ты слушаешь эту… Эту…
— Не смей говорить о ней плохо! — Андрей схватил сумку и выскочил за дверь.
В ту ночь я лежала в темноте и вспоминала, как три месяца назад все началось.
— Мариночка, ты не видела, куда Андрюша положил деньги?
— Андрюша, ты звонил Марине? А почему она трубку не берет?
И ведь начала с малого, прощупывала почву. А теперь вот до развода дошло.
К утру я решила, что надо что-то делать. План был только один, но действенный.
Утром я позвонила сестре Ольге:
— Ты не знаешь телефон Павла?
— Какого Павла? — не поняла она.
— Андреева брата.
— Ты с ума сошла? — охнула сестра. — Они же лет пять не общаются! Галина Павловна их поссорила.
Вот именно. Поссорила. Как и нас.
Сначала он не хотел говорить, был холоден и отстранен.
— Послушайте, Павел, я знаю, вы не желаете впутываться в семейные дела…
— Да, не желаю, — отрезал он.
— Но ваша мать разрушает мою семью, как когда-то разрушила вашу.
Пауза. Слышу, как он тяжело дышит в трубку.
— Что вы хотите от меня? — спросил наконец.
— Правду. Как она это делает? Как… отравляет разум?
— Она мастер манипуляций, — его голос потеплел. — Она всегда натравливала нас друг на друга. Мне говорила, что Андрей считает меня неудачником. Ему — что я завидую его успехам. Когда я женился, стало совсем невыносимо. Она моей Ксюше такое устраивала…
Я слушала и понимала — это один в один моя история.
— Павел, — прервала я его, — помогите мне. Пожалуйста.
— Как? — невесело усмехнулся он
— Давайте объединимся. Покажем Андрею, что она лгала нам всем.
Он долго молчал, потом решился:
— Хорошо. Есть идея.
План был прост. Я купила маленький диктофон. Звонила Галине Павловне, записывала наши разговоры. Она сначала удивлялась, что я вообще звоню, но потом увлеклась, как паук, заметивший трепыхающуюся мушку.
— Андрюша так страдает.
— Он наконец увидел твое истинное лицо.
— Знаешь, Мариночка, он подумывает о разводе.
И я подыгрывала. Плакала в трубку, спрашивала, что мне делать, чтобы вернуть мужа. А она… давала советы! Советовала переписать на Андрея квартиру, «чтобы он поверил в искренность». Намекала, что хорошо бы оформить дарственную на часть моих акций на его имя. Говорила, что Лизе лучше будет какое-то время пожить с отцом и бабушкой, «чтобы ты пришла в себя, дорогая».
И все это я записывала.
Павел тем временем «случайно» встретился с братом, заговорил о примирении. Андрей, конечно, сразу позвонил матери поделиться новостью. А та принялась отговаривать! Мол, Павел просто хочет денег занять, не верь ему.
Когда Павел сам позвонил матери и рассказал, что решил помириться с братом, та сказала ему то же самое! И это Павел тоже записал.
Но самое интересное было впереди.
Галина Павловна позвонила мне через две недели нашей «дружбы».
— Мариночка, милая, — голос медовый, тягучий. — Я тут подумала… Ты ведь так хочешь Андрюшу вернуть, да?
— Конечно, Галина Павловна, больше всего на свете! – совершенно искренне сказала я.
— А он колеблется, знаешь… Думает, стоит ли… Может, ему лучше с чистого листа начать…
— С… чистого листа? — я почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
— Ну да, деточка. С новой женщиной. У нас тут соседка есть, Верочка, такая славная девочка. И смотрит на него так…
— Вы… — я задохнулась. — Вы уже и замену мне нашли?!
Она помолчала, потом вкрадчиво продолжила:
— А что делать, девочка моя? Жизнь ведь не заканчивается. И потом, тебе же важнее всего, чтобы Андрюша был счастлив, верно?
Я держала телефон трясущимися руками и думала: «Господи, какое же она чудовище». А диктофон все писал и писал…
Через два дня она позвонила снова.
— Мариночка, Андрюша такой растерянный ходит. Может, вам встретиться? Поговорить по-человечески? Я ужин организую. Семейный. Лизу тоже приведи, я так соскучилась по внучке. Приходите в воскресенье в шесть.
Да, у меня в планах был семейный ужин. Но совсем с другим сценарием, чем предполагала эта интриганка.
Галина Павловна встретила нас в дверях — идеальная прическа, безупречная улыбка.
— Мариночка! Лизонька! — она сделала движение, будто хотела обнять нас, но я увернулась, а Лиза спряталась за меня.
— Здравствуйте, Галина Павловна.
В гостиной уже сидел Андрей — хмурый, молчаливый. Увидев нас, он дернулся, словно хотел встать, но передумал.
— Привет, — пробормотал он, потом слабо улыбнулся дочери. — Привет, зайка.
— Папа! — Лиза, наконец, отпустила мою руку и бросилась к нему.
Я села напротив, сжимая в кармане диктофон.
— Лизонька, солнышко, — проворковала свекровь, — иди-ка в свою комнатку, я тебе там мультики включила. А нам надо немножко взрослыми делами заняться.
Комната для Лизы была здесь всегда — с игрушками, книжками, даже детскими обоями и кроваткой. Галина Павловна «готовилась к визитам внучки». А на деле — потихоньку пыталась перетянуть ее к себе.
— Бабушка любит тебя больше всех.
— У бабушки самые вкусные конфеты.
— Бабушка все разрешает.
Лиза неуверенно взглянула на меня, я кивнула.
— Иди, милая. Мы тебя позовем.
Когда малышка ушла, Галина Павловна расставила закуски, полезла в буфет за хрустальными бокалами.
— Давайте, за воссоединение семьи! — проворковала она.
Я молча взяла бокал. Андрей угрюмо уставился в свой.
— Да, давайте, — я улыбнулась. — И еще я хотела поделиться кое-чем…
В дверь позвонили.
— Кто это? — насторожилась Галина Павловна. — Я никого больше не жду.
— А я жду, — я встала. — Позволите открыть?
Не дожидаясь ответа, я пошла к двери. На пороге стоял Павел с бывшей женой Ксенией.
— Ты?! — Галина Павловна застыла в дверях гостиной.
— Здравствуй, мама, — Павел прошел мимо нее в комнату. — Привет, брателло.
Андрей поднялся, на его лице читалось удивление.
— Павел? Ты… зачем здесь…
— Я позвала их, — я встала между братьями. — Потому что нам всем нужно поговорить.
Я увидела, как лицо свекрови начало меняться. Добрая улыбка сползла, уголки губ приподнялись, но улыбки не было. Глаза превратились в злобные щелочки.
— Мариночка, милая, — голос ее стал ледяным, глаза забегали, — мне кажется, ты переходишь все допустимые границы. Это мой дом, и я решаю, кто в него входит.
— А я думала, у нас тут семейный ужин, — я пожала плечами. — Разве Павел не ваша семья?
— Он отрезанный ломоть, — поджала губы Галина Павловна и в глазах ее сверкнула то ли злость, то ли ненависть.
— Мама, я не понял…— Андрей взглянул на нее с удивлением. — Ты ведь говорила, что скучаешь по Павлу… Что хотела бы помириться…
Она на мгновение растерялась, потом взяла себя в руки.
— Конечно, сынок, но не так же внезапно! Без предупреждения! Я не готова это сделать прямо сейчас!
— А к чему тут готовиться, а? ? — усмехнулся Павел. — Мама, ты же «так любишь» своих сыновей, разве не рада видеть обоих одновременно?
Я видела, как Андрей переводит взгляд с брата на мать, пытаясь осмыслить происходящее.
— О чем ты хотела поговорить, Марина? — наконец спросил он.
Я достала из кармана диктофон.
— О том, кто на самом деле «играет в игры» в нашей семье.
— А это еще что за ерунда! — Галина Павловна попыталась неожиданно дернулась и попыталась выхватить у меня диктофон, но Павел перехватил ее руку.
— Давай послушаем, мама, — сказал он. — Всем будет интересно.
И я включила запись. Голос Галины Павловны, сладкий, вкрадчивый:
— Да, я сказала Андрею, что ты обещала помочь с лекарствами и не перезвонила. Пусть видит твое отношение.
И еще:
— Ты знаешь, Мариночка, о тех десяти тысячах, которые Андрей якобы на машину отложил? Я их взяла. Но сказала, что ты. Он так расстроился, веришь?
И последнее:
— Андрюше так нравится Верочка. Что поделать, дорогая? Жизнь не стоит на месте, а ваши отношения уже не вернуть.
С каждой фразой лицо Андрея вытягивалось все больше. Он смотрел на мать с таким выражением, будто видел ее впервые.
— Это монтаж! — взвизгнула Галина Павловна. — Она все подделала!
Но тут Павел включил свою запись , их записанный когда-то разговор:
— Твой брат считает тебя неудачником. Говорит, хорошо, что вы не общаетесь.
— Мама? — голос Андрея дрожал. — Это правда? Ты… Так говорила про меня? Про Марину?
Галина Павловна растерянно переводила взгляд с одного сына на другого.
— Мальчики мои, вы не понимаете… Я хотела только лучшего для вас!
— Лучшего?! — Андрей вскочил. — Ты внушила мне, что моя жена ворует деньги! Что она игнорирует тебя! Что она мне врет! А все это время врала ты!
Я видела, как по его щекам катятся слезы. Настоящие, мужские слезы. Он стоял посреди комнаты, большой, сильный мужчина, и плакал, как мальчик, осознавший страшную правду.
— Андрюша, сынок, — Галина Павловна потянулась к нему, — я ведь только о тебе думала! Она тебя не достойна!
— Кто ты такая, чтобы это решать? — вдруг тихо спросил он. — Кто дал тебе право ломать мою жизнь?
— Я твоя мать! — она повысила голос. — Я лучше знаю…
— Нет, не знаешь, — он отшатнулся от нее. — Ты просто… манипулятор. Всю жизнь ты нами манипулировала. Сталкивала лбами. Теперь я вижу.
Он обернулся ко мне. В его глазах была такая боль, что у меня сжалось сердце.
— Марина, прости меня… Господи, как я мог быть таким глупцом…
Из детской комнаты выглянула Лиза, испуганная громкими голосами. Андрей подошел к ней, присел на корточки.
— Все хорошо, зайчонок. Папа, мама и ты сейчас поедем домой. Вместе.
Галина Павловна испустила странный звук — не то всхлип, не то рычание.
— Значит, так? Ты выбираешь ее? После всего, что я для тебя сделала?
— Мама, — Андрей повернулся к ней, но руку Лизы не выпустил, — я тебя люблю. Ты моя мать. Но так больше не будет. Слышишь? Никаких манипуляций. Никакой лжи.
— Ты пожалеешь об этом! — она отступила к стене. — Она тебя бросит! Они все бросают! А я… Я всегда буду рядом!
— Но на расстоянии, — твердо сказал Андрей.
Он взял меня за руку.
— Пойдемте домой.
С этого дня Галина Павловна звонит по телефону раз в неделю, и Андрей общается с ней по громкой связи, чтобы не дать ей возможности затеять новую игру.
Доверие между мной и мужем потихоньку восстанавливается. Павел помирился с бывшей женой, и они снова хотят пожениться.
