Покидая Больницу для подкидышей, 14-летняя Мэри была несказанно рада: наконец-то у нее будет свой дом! Мисс Элизабет, у которой Мэри предстояло жить, показалась девочке невероятно доброй и понимающей дамой. Не то, что воспитательницы Больницы, которых за глаза подкидыши называли «мучительницами».
Мисс Элизабет, уж конечно, не станет отсчитывать Мэри за каждую провинность, бить по рукам деревянной линейкой и сажать в угол на горох.
Глядя в ласковые глаза мисс Элизабет, приходившей в Больницу для подкидышей, чтобы убедить директора заведения в своей состоятельности и любви к детям, Мэри уже думала, что когда-нибудь она скажет этой замечательной женщине «мама».
Тогда девочка еще не знала, что вскоре мисс Элизабет превратится для нее в «сатану в юбке» и возьмет в руки плётку для подкидышей.
Элизабет Браунригг родилась в 1720 году в Лондоне, в семье фабричного рабочего. В возрасте 15 лет была выдана за ученика сантехника Джеймса Браунригга.
За двадцать лет совместной жизни мадам Браунригг родила мужу шестнадцать детей, но лишь трое из них пережили младенческий возраст.
Старшие дети довольно быстро покинули родителей, заведя собственные семьи, а младший сын, Джон, оставался с отцом и матерью.
Финансовое положение Браунриггов было более чем благополучным. Джеймс, ставший сантехником, зарабатывал приличные деньги; Элизабет не отставала от мужа: сама пройдя через многочисленные роды, женщина стала востребованной акушеркой.
В 1765 году семейство Браунриггов с окраины города перебралось в престижный район Фаррингдон.
Работая акушеркой, миссис Браунригг обратила не себя внимание главы англиканского прихода Сент-Данстанс, который счел Элизабет отличной кандидатурой на роль опекуна девочек-подростков из лондонской Больницы для подкидышей.
Предполагалось, что девочки будут воспитываться в семье Браунригг, получая заботу, еду и крышу над головой и взамен оказывая Элизабет помощь по хозяйству.
В те годы тема подкидышей активно обсуждалась в Англии. В центре обсуждения была Больница, основанная в 1739 году филантропом Томасом Корамом. В это благотворительное учреждение матери подбрасывали ненужных им детей.
Больница старалась дать подкидышам приличное образование, однако, это очень дорого обходилось городской казне. В результате было решено, что воспитанникам достаточно простой подготовки в качестве домашней прислуги, которую вполне можно получить в опекунских семьях.
Одной из таких семей и предстояло стать Браунриггам. Миссис Элизабет загорелась этой идеей. Она лично ездила в Больницу для подкидышей и отбирала девочек.
Мэри Клиффорд сразу же приглянулась Элизабет. Лучистые голубые глаза девочки вспыхивали от радости, когда «благотворительница» появлялась рядом.
Вскоре Мэри Клиффорд сообщили радостную весть — она едет в семью! Также Элизабет Браунригг отобрала для себя тезку девочки — Мэри Митчелл.
Вскоре две Мэри отправились в свой новый дом, расположенный в самом центре Лондона.
Поначалу все шло более-менее благопристойно. Миссис Элизабет была вежлива и доброжелательна, хотя совсем не так приветлива и нежна, как во время визитов в Больницу.
Девочки должны были помогать хозяйке по дому: убирать, мыть посуду, стирать, приглядывать за небольшим хозяйством, прислуживать Браунриггам за столом.
Однажды Мэри Клиффорд споткнулась и уронила на пол поднос с напитками. Миссис Браунригг взбеленилась и набросилась на девочку с кулаками.
С этого момента пребывание Мэри Клиффорд и и Мэри Митчелл в доме Браунриггов превратилось в сущий ад.
«Сатана в юбке», как девочки прозвали свою «воспитательницу», придиралась к служанкам по любому поводу и без раздумий пускала в ход все, что под руку попадется: мокрую тряпку, веревку, палку.
Безнаказанность распыляла миссис Браунригг. Не сильно отставали от нее и мужчины, особенно сын Элизабет — Джон Браунригг.
В конце концов терпеть издевательства стало невозможно, и Мэри Клиффорд сбежала. Она искала убежище в Больнице для подкидышей, но руководство заведения, вместо того, чтобы разобраться в ситуации и дать девочке приют и защиту, вызвало Джона Браунригга, который забрал Мэри обратно.
Миссис Браунригг, едва завидев беглянку, набросилась на нее, как коршун. С Мэри сорвали одежду и швырнули несчастную в угольную яму посреди кухни.
На протяжении двух недель Браунригги держали девочку в яме, давая ей только хлеб и воду. Почти каждый день служанку пороли: Элизабет Браунригг приковывала несчастную к балке крыши и на протяжении нескольких минут и(тязала плеткой.
Другая девочка, Мэри Митчелл, была вынуждена на все это смотреть.
«Вздумаешь сбежать — с тобой будет то же самое», — шипела Браунригг сквозь зубы.
В июне 1767 года Элизабет Браунригг заметила, что ее «воспитательная методика» дала неожиданный эффект: раны на теле Мэри Клиффорд воспалились, а сама девочка стала бредить и регулярно впадать в забытье. Однако, «опекунша» и не подумала вызвать врача.
Между тем, соседи Браунриггов заподозрили неладное и обратились в Больницу для подкидышей с просьбой проверить состояние их подопечных. Учреждение прислало инспектора Гранди для изучения условий, в которых проживают девочки.
Элизабет нагрубила Гранди и, заявив, что ей подсунули «бракованных» подкидышей, выгнала из дома Мэри Митчелл, предложив инспектору забрать ее с собой.
Однако, Гранди этим не удовлетворился. Приказав плачущей навзрыд Мэри ждать его на лавочке перед домом, инспектор снова постучал в дверь. Но ему никто не открыл.
Выбив дверь, Гранди ворвался в дом. В одной из комнат он обнаружил сантехника Джеймса Браунригга, который плакал и клялся, что он ни к чему не причастен. Элизабет и Джона Браунриггов в доме не было.
Самое тяжелое зрелище в жизни ждало инспектора Гранди в кухне. В угольной яме навзничь лежала четырнадцатилетняя девочка. Одежды на Мэри не было, и инспектора поразили воспаленные красные полосы на спине несчастной. Такого Гранди видеть еще не приходилось.
Уже к вечеру весь Лондон знал о случившемся. Портреты Элизабет и Джона Браунриггов были в каждой газете, и их поимка представлялась скорым делом. Так и получилось: торговец из Уондсворта опознал мать и сына и кликнул ближайшего полисмена. «Опекуны» подкидышей были арестованы.
В августе 1767 года семейка Браунриггов предстала перед судом в Олд-Бейли. К несчастью, к этому моменту Мэри Клиффорд уже скончалась от заражения крови: врачи оказались бессильны спасти бедняжку.
Элизабет Браунригг было предъявлено обвинение в убий(тве, ее мужу и сыну — в пособничестве.
Суд заслушал нескольких свидетелей, включая Мэри Митчелл, инспектора Гранди и юношу, учившегося на сантехника у Джеймса Браунригга.
Доказательств преступления было более чем достаточно. Медицинская экспертиза полностью подтвердила, что смерть Мэри произошла от заражения крови, вызванной инфекцией необработанных ран.
Вердикт присяжных в отношении Элизабет Браунригг был однозначен: смертная казнь. Джон получил пожизненное заключение, Джеймса приговорили к 20 годам тюрьмы.
В ходе судебного заседания Элизабет Браунригг выразила полное раскаяние. Женщина плакала навзрыд, умоляла сохранить ее драгоценную жизнь. Элизабет ссылалась на свои многочисленные заслуги перед обществом в качестве акушерки.
14 сентября 1767 года Элизабет Браунригг повели на казнь. Огромная толпа сопровождала «опекуншу» на протяжении всего пути. Люди проклинали «сатану в юбке», желали ей адского пламени и «немыльной веревки».
Когда под ногами Браунригг распахнулся деревянный люк и она полетела в черную яму с мешком на голове и петлей на шее, толпа ликующе закричала. Это было похоже на небольшой спонтанный праздник.
А на скромную могилку несчастной Мэри Клиффорд долгое время кто-то приносил букет васильков — таких же голубых, как глаза девочки-подкидыша…
