«А он совсем непрост»- тихо перешёптывались между собой сокурсники Алексея Жаркова. В студенческой столовой школы-студии МХАТ студенты мгновенно сметали свои пирожки и винегреты.
И только Жарков, одетый с иголочки с прямой спиной аристократа, красиво раскладывал на тарелке нехитрую снедь, неспешно отрезал ножом маленький кусочек и элегантно пережёвывал. И как же все удивились, когда узнали, что Лёша — сын плотника из многодетной семьи.
«Самую большую роль я сыграл в жизни»- честно признавался актёр. Ещё в институте педагоги определили его будущее амплуа как “простецкий, бытовой персонаж”. Но играть всю жизнь уголовников и алкоголиков он не желал. И каждодневно при помощи одежды и манер, ваял образ непростого парня. Расчёт оказался верным.
Руководство театра Ермоловой сразу распознало в 22-летнем выпускнике школы-студии редкого самородка. И утвердило на главную роль Ван Гога. На сцене Жарков-Ван Гог бился как Прометей на цепях, а загадочная боль в его глазах вызвала неподдельную тревогу у зрителей-психиатров.
Однажды после спектакля один из них примчался к администратору театра: «Это же клиника. У этого несчастного шизофрения в расцвете. Его необходимо немедленно изолировать. Но прежде я хотел бы с ним поговорить».
Специалист влетел в гримерку как раз тогда, когда спокойный и довольный собою актёр, что-то напевал себе под нос. «А-а-а-а… ещё один психиатр… Хотите пригласить меня к себе на осмотр?»- весело спросил Жарков. Ну-с, зовите, зовите…
Только я к вам всё равно не приду». Растерянный врач только и смог выдохнуть: «Но так играть нельзя».
Окрылённый успехом, Алексей стал носить бабочку, приобрёл трость, изысканные остроносые туфли и красный пиджак. И вскоре получил от руководства театра щелчок по носу: «Хватит франтить. С вашей зарплатой следует выглядеть скромнее. Приглядитесь, как люди в коллективе одеваются». И Жаркову пришлось вернуться к элегантной классике.
К 25 годам большинство его однокурсников счастливо женились, а Алексею в любви всё как-то не везло. И вот однажды после вечернего спектакля он зашёл в гримёрку и натолкнулся на заинтересованный взгляд стюардессы борта номер один Любы.
В тот вечер она зашла проведать подругу-актрису. Симпатия у Алексея возникла сразу. Он тут же вызвался проводить незнакомку. Через месяц они уже были женаты. Когда семья пополнилась детьми, сыном Максимом и дочерью Анастасией, Любовь оставила работу и стала хранительницей очага.
Жарков жену боготворил. Только и говорил: Любонька то, Любонька это… На гастролях любил «прочёсывать» местные магазины и покупать жене и детям подарки, которые сам же красиво упаковывал в бумагу. Но стоило Алексею попасть в «лапы» настойчивых поклонниц и выпить рюмочку, сопротивляться соблазнам он не мог.
Гастрольные романы у него случались такие страстные, что коллегам порой приходилось буквально силой выдёргивать из них артиста. Возвращаясь домой, терзаемый муками совести, он сам признавался Любе в мимолётных интрижках. И мудрая жена, зная, как он дорожит семьёй, всегда прощала.
Однако со временем друзья и коллеги стали обращать внимание, что Любоньку Жаркова никто не видел. Все знали, что он звонит ей по любому поводу. Видели, как он торопится домой после вечернего спектакля.
Но на театральные премьеры все приходили с жёнами, как это было принято, а Жарков всегда один. Он словно скрывал свою любовь. Тайна раскрылась много лет спустя.
В тот день в театре случился переполох. Слух о том, что Алексей пришёл на спектакль с супругой, разлетелся мгновенно. Любопытные актёры ринулись рассматривать…
Она, конечно, гораздо старше его была. Моложавая, но когда он рядом с ней… Это выглядело немного странно. Разница бросалась в глаза. И, в общем, понятно, почему он без неё всё время был. Видимо, он это понимал-вспоминал актёр Вячеслав Жолобов.
К 40 годам у Жаркова было всё, чтобы считать себя везунчиком. Любимая женщина, дети. За плечами звёздные роли в картинах: “Торпедоносцы”, “Мой друг Иван Лапшин”, “Парад планет”, “Криминальный талант”… Но именно тогда жизнь Алексея, которую он так тщательно выстраивал, полетела под откос.
Всё чаще он стал выпивать. И однажды чаша терпения руководства переполнилась. Ему пришлось покинуть театр. Люба не желала слушать рассуждения мужа о накрывшей его чёрной меланхолии и творческом тупике. И актёр ушёл из семьи, превратившись в мрачного, закрытого ото всех отшельника.
Руку помощи ему тогда протянул Олег Ефремов. Он с радостью принял его во МХАТ, дал роли в ярких постановках. Но в художественном театре середнячков не было — лучшие артисты страны. Жаркова это удручало.
Он хотел быть выше, как когда то в театре Ермоловой. И иногда срывался… Мог накричать так, что коллеги долго не могли прийти в себя. Такие же «взрывы» случались и на съёмочной площадке.
Он доводил нас до истерики. Вызывал на ругань, какую-то ссору… И наполнялся, таким образом, энергией. А когда мы ото всего этого становились совершенно уставшими, он спокойно так говорил: «А вот теперь давайте снимать»- вспоминала актриса Лариса Лужина.
Когда в 2000-м Ефремова не стало, Жарков остался без поддержки и покинул МХАТ. Уже тогда здоровье артиста было серьёзно подорвано. От былого облика очаровательного франта ничего не осталось.
Когда в 2006 у Жаркова случился первый инсульт, верная Люба его поддержала. И семья воссоединилась. Алексей воспрянул духом, активно тренировался и быстро физически восстановился. Вот только речь его так и осталась слегка заторможенной, что для актёрской профессии смерти подобно.
Через три года Жарков сыграл свою последнюю роль в “Палате№6”, но видно было, что далась она ему с большим трудом. Второй инсульт поставил крест на планах актёра сыграть в кино ещё что-то значительное. И он сознательно пропал с радаров, чтобы зрители помнили его, каким он был, а не каким стал.
Вместе с женой актёр переехал в подмосковный загородный дом. Там он и жил в окружении родных ему людей до последнего рокового приступа летом 2016.
Алексея Дмитриевича похоронили на небольшом сельском кладбище под Наро-Фоминском, недалеко от дачи. Он любил те места, и сам так завещал. На вдову тут же обрушился поток приглашений на телевидение.
За бешеные деньги ей предлагали поделиться воспоминаниями и «излить душу» на модных телешоу. «Пятнать имя дорогого человека — не за что» — решила Любовь Степановна. И правильно сделала.
В памяти зрителей Алексей Жарков навсегда останется лучшим торпедоносцем, сержантом Черепец и борцом с криминальным талантом следователем Рябининым, а ещё редким самородком и большим артистом.
