Порядки в гареме не менялись сотни лет, но ради неё султан Абдул-Хамид II нарушил традиции османской династии. Рахиме Пиристу не должна была получить титул валиде, однако её с почётом им наградили. Вот такой знак уважения нового правителя к той, что всем сердцем любила его! Хотя матерью падишаха была совсем другая женщина.
Бездетная султанша Эсма мечтала о дочери. Она была богата, а в семье годовалой Рахиме едва сводили концы с концами. Дочь султана предложила взять девочку на воспитание, и ей не стали отказывать. Так в роскошном дворце Эсмы появилась воспитанница.
Рахиме была светловолосой и голубоглазой – совсем непохожей на турчанку. Подвижная и веселая, она любила петь и танцевать, особенно, когда в доме султанши собирались гости. А потому Эсма дала девочке второе имя – Пиристу, что буквально означает «павлин». И постепенно это шутливое прозвище вытеснило основное имя юной воспитанницы.
Надо отдать должное Эсме-султан: она обожала свою приёмную дочь. Обладая солидным состоянием, женщина была твёрдо намерена оставить большую часть в качестве приданого для Пиристу. И заранее начала приглядываться к османской знати: кто достоин этой прелестной, хорошо образованной девушки? Предложения начали поступать рано, ведь Пиристу была практически членом династии, и даже прислуга называла ее «ханым-султан».
Но судьбу подросшей красавицы решил случай. В 1844 году, когда Пиристу исполнилось четырнадцать лет, в гости к родственнице заглянул молодой султан Абдул-Меджид I. Визит не был подготовлен заранее, а потому Эсма ничего не знала о грядущем приезде падишаха. Войдя в сад, султан сразу увидел Пиристу, игравшую на лютне среди роз. Она была так красива и так восхитительно пела, что правитель империи замер на месте.
Любоваться долго не пришлось – разнеслась весть о его прибытии, и слуги побежали в сад, чтобы приветствовать падишаха. Пиристу вскочила с места и убежала прочь, а Абдул-Меджид сразу направился к тетке, подробно выспрашивать: кого же он увидел? И как можно познакомиться с этой девушкой?
Султанша знала, что огонь разгорается, но также легко может и погаснуть, а потому не спешила поведать правду. Лишь убедившись, что Пиристу действительно всерьёз увлекла падишаха, она открыла ему все карты – девушка воспитывается в её доме с самого юного возраста, она получила прекрасное образование и достигла возраста невесты. И если султан желает, то может взять её в жены.
Абдул-Меджид сразу назначил дату свадьбы – через неделю. Сначала никях совершили в доме Эсмы-султан, затем новую супругу падишаха с почестями перевезли в Топкапы. В изумительном шёлковом платье, богато отделанном кружевами, совсем на европейский манер, Пиристу-султан вошла в свои новые покои.
У султана, которому исполнился двадцать один год, уже было несколько жен и целый гарем фавориток. Но именно Пиристу-султан стала главной женщиной его жизни, музой, советчицей, другом и нежно обожаемой любимой, которой он посвящал стихи:
Сад не станет благоуханным
Если в нем нет такой розы.
Едва улыбнешься ты –
Я становлюсь счастливей!
(перевод А. Якшиной)
Остальные обитательницы гарема отнеслись к появлению Пиристу сдержанно. Но её доброта, непосредственность, отсутствие всякого стремления извести соперниц, постепенно расположили к ней даже самые суровые сердца.
Проходили годы, но у Пиристу так и не появились дети, зато она с радостью занималась с Абдул-Хамидом и Джемиле, детьми своего мужа от других жён. Когда скончалась мать шехзаде, Пиристу окружила мальчика такой любовью, что он вспоминал впоследствии: «Ни одного дня я не чувствовал, что у меня нет матери… Вы были ею для меня».
Рядом с султаном она была везде – на светских и религиозных церемониях, принимала послов, и даже коронованных особ. В 80-е годы она познакомилась с королевой Швеции, и обе женщины отлично поладили. Говорили они друг с другом по-французски, поскольку обе владели этим языком. Но больше их сблизила любовь к музыке — султанша и королева поочередно играли на пианино свои любимые произведения!
В 1861 году мужа Пиристу, Абдул-Меджида, не стало, и престол занял его брат. Это правление не продлилось долго, и прервалось в результате заговора. На троне оказался старший пасынок Пиристу, по имени Мурад. Однако психическое состояние падишаха было настолько тревожным, что и его вскоре отстранили от власти. И вот тогда султаном провозгласили Абдул-Хамида, воспитанника Пиристу-султан.
Традиции в гареме не нарушались сотни лет, но падишах решил по-своему. Он присвоил мачехе титул валиде-султан, со всеми почестями, которые прилагались к этому статусу. Пиристу руководила гаремом и занималась благотворительностью, но государственные дела оставила для султана – она не интересовалась политикой. Эта последняя валиде империи не была похожа на властных правительниц эпохи «женского султаната».
В 74 года Пиристу почувствовала себя нехорошо. Болезнь протекала быстро, и застала женщину на вилле в Мачке. Вернуться и напоследок обнять любимого приемного сына она не успела. Султан объявил многодневный траур по валиде, запретив любые увеселения и праздники на этот срок.
В Османской империи больше не было носительниц титула валиде-султан. А падишах Абдул-Хамид оказался последним самодержавным османским правителем. Наступил двадцатый век, который смел не одну империю.
