Митенька был у матери семнадцатым. И самым любимым! «Последыш» — так ласково называла его Мария Дмитриевна – вызывал у нее неизменную улыбку. А еще чувство гордости. Ей казалось, что в этом мальчике есть что-то особенное. Она верила в него, когда другие были готовы исключить ребенка из школы за проказы.
Сибирячка Маша
Семейное предание гласило, что у Корнильевых был в роду монгол из Орды. Перебрался на Русь, принял православие и пустил корни. Оттого и Маша, родившаяся в 1793 году, была темноволосой, с широкими скулами. Купеческая семья Корнильевых жила зажиточно, неплохо, но образованием девушку не утруждала.
Считалось, что за парты обязательно должны сесть сыновья. А Маша просто повторяла за братьями! Сама, по учебникам старших, потихоньку освоила гимназический курс. А потом буквально не могла оторваться от книг – в отцовской библиотеке все перечитала!
Замуж в ту пору выдавали рано, и Маше начали присматривать жениха с пятнадцати лет. Годом позже нашли подходящую пару – учителя Ивана Павловича Менделеева. Преподаватель философии и искусства считался перспективным женихом, хотя и не очень крепким здоровьем.
По всей видимости, между молодыми людьми быстро возникла симпатия. Невеста на венчании была взволнованна, но выглядела счастливой… Жить молодые остались в Тобольске.
Дети пошли сразу, почти без перерыва. Маша занималась потомством, а Иван Павлович занял пост директора народных училищ. Это позволяло семье жить пусть и не на широкую ногу, но не считать каждую копейку. Правда, малышей становилось все больше!
Большими семьями в девятнадцатом веке никого нельзя было удивить, но у Менделеевых оказалось… семнадцать ребятишек! Даже для той эпохи очень много… Правда, выжили не все. Младенческая смертность оставалась чрезвычайно высокой, и только девятерых родители увидели повзрослевшими. Митенька был последыш, семнадцатый.
Горе
Они переезжали несколько раз – сначала Иван Павлович получил назначение в Тамбов, потом в Саратов. Директор гимназии – величина! А еще это звание позволяло получить дворянство… Но директорская судьба Менделеева не сложилась. Жалея учениц, он как-то позволил им в пост полакомиться мясными пирожками. Худенькие девочки все время хотели есть…
И кто-то донес. Возможно, в другой губернии на это и не обратили бы внимания, но попечителем учебных заведений был человек старательно придерживающийся всех канонов. Менделеева уволили с треском.
Маша хваталась за голову: как жить? На что жить? Возвращение в Тобольск было тяжелым и мрачным. От переживаний Иван Павлович слег и начал стремительно слепнуть. Несчастная жена с кучей ребятишек могла рассчитывать только на помощь родни и маленькую пенсию, которую выхлопотали для Менделеева.
Взяв за руку последыша, Маша отправилась к брату. Он понял без слов, для чего привели Митеньку – вот он, живое свидетельство того, как отчаянно нужна помощь! Мальчик был бледный, худенький… И тогда Василий Корнильев, сам весьма успешный предприниматель, предложил сестре «кусок» из отцовского наследства.
В селе Аремзяны имелся стекольный завод, которым управляли из рук вон плохо… Если Маша хочет – может попробовать заняться им. Поднимет – ей же прибыль. Не выйдет – ну уж не сердись, помог, чем мог…
Стеклянная мама
Последыш разглядывал круглые стеклянные шарики с удивлением и восторгом. Это ж какая красота! А Маша в это самое время корпела над расходными книгами. Запустили стекольный завод… Почти убили производство. Рабочие ленились и не хотели выходить.
Да и платили им, надо сказать, сущие копейки. Созданная посуда лежала огромными коробками на складах, и никуда не отгружалась – не было договоренностей о поставках! Еще чуть-чуть, и завод бы полностью обанкротился.
Маша взяла стекольное дело в свои руки и принялась за работу. Ей некуда было отступать. Одних рабочих она без сожаления уволила – все равно ничего не делали. Другим посулила поднять зарплату, если будут трудиться честно. Сама объезжала магазины, лавки, ярмарки, договариваясь, где сбыть посуду. Начала выпускать флакончики под духи, вазы…
Работа в убыток, впрочем, продолжалась еще какое-то время. Чтобы не умереть с голоду, Маша завела огород и птичник. Трудились на нем и дети, и нанятые рабочие. Самой Маше было не до огорода – она приезжала домой ближе к ночи.
Мальчишки без присмотра отбивались от рук. Пока их «стеклянная мама» билась, чтобы выбраться из долгов, они озорничали. Последыш Митенька шалил не меньше других, и Маше приходилось брать его с собой на завод, чтобы он хоть немного был при деле.
И вот там, разглядывая как создается посуда, он замирал. Когда ему позволили самому выдуть стеклянный шарик, был вне себя от радости. А потом додумался добавить туда немного меди для цвета…
— Получается! – радостно вопил мальчишка.
Маша вытянула завод. Подкопив денег, отвезла мужа в Москву на лечение. Оказалось, что зрение Ивана Павловича поддается восстановлению! Слепой бывший директор гимназии начал видеть, но здоровье его подрывала другая хворь – чахотка.
— Ты, Маша, об учебе детей думай, — говорил Иван Павлович, — не могут же они на селе вечно болтаться…
Это тревожило Машу. Оставить завод, когда все только наладилось? Как? Но и отвезти детей в городскую школу невозможно одних…
Борьба за учебу
Дети учились в Тобольске, но получалось не у всех. Последыш Митенька ненавидел латынь и другие иностранные языки. Он вообще предпочитал заниматься только тем, что его интересовало. Да и вел себя из рук вон плохо!
Не раз Митеньку хотели отчислить, но Маша бросалась к директору и умоляла: дайте шанс! Исправится! Он же неглупый мальчик! С Митенькой много занимался дома Иван Павлович, но и он был вынужден признать: последыш – сорванец. И тут не только ласка, тут ремень нужен…
Маша рвалась на части – ездила на завод, где без нее все опять пошло наперекосяк. Ездила в Москву, где старший сын наделал долгов. Умоляла дочерей меньше молиться – они примкнули к секте и теперь отказывались от всего земного. А в 1847 году новое горе – Иван Павлович скончался.
Еще годом позже – дочь, Поля. А в довершение всех бед на заводе случился пожар. Все, что так долго старательно выстраивала Маша, превратилось в руины.
— В Москву поедем. – решительно сказала Маша своему последышу. – Будешь поступать в университет.
Поступил
Пришлось продать все, что у них было. Но поступить в Московский университет – куда мечтал Митенька – не получилось. Он попробовал было пойти в Медико-хирургическую академию, но там, в анатомическом театре, упал в обморок.
Многие не выдерживали, это была проверка «на прочность» и на возможность заниматься профессией. Оставался Педагогический институт. На счастье Маши, там преподавал друг ее любимого Ивана Павловича. Вот к нему-то она и пошла хлопотать за последыша.
Было страшно холодно, а она бегала без теплой шали – спешила все время. Где-то простудилась, потом попала под дождь. Когда настала пора Митеньке сдавать экзамены, Маша слегла. А он, в волнении за мать, экзамены чуть не провалил… Но, когда объявили о зачислении, рыдал от счастья. Это было в августе. А в сентябре умерла Маша. Его любимая маменька, Мария Дмитриевна Менделеева.
Подвиг матери он не забыл. Создав «Исследования водных растворов по удельному весу», посвятил работу ей:
«…Вашего последыша семнадцатого из рождённых Вами Вы подняли на ноги, вскормили своим трудом после смерти батюшки, ведя заводское дело, Вы научили любить природу с её правдою, науку с её истиной.., родину со всеми её нераздельнейшими богатствами, дарами.., больше всего труд со всеми его горестями и радостями..,
Вы заставили научиться труду и видеть в нём одном всему опору, Вы вывезли с этими внушениями и доверчиво отдали в науку, сознательно чувствуя, что это будет последнее Ваше дело. Вы, умирая, внушали любовь, труд и настойчивость. Приняв от Вас… так много, хоть малым, быть может, последним, Вашу память почитаю».
