«Но вы же себя прекрасно чувствуете под крышей отцовского дома. Да и потом, я всегда в отъездах, если мы выстроим свой дом, что вы в нем будете делать одна?», — графу явно не понравилось, что его супруга нажаловалось на него самому герцогу. И теперь ему попросту некуда деваться.
Неравный брак
В начале XVIII нравы во Франции были настолько свободными, что супружеская верность рассматривалась, как отклонение от нормы. Прелюбодействовали не только графы, герцоги и виконты, но и короли. Их жены не были исключением.
Титулов у графа Луи-Анри де Ля Тур д’Овернь д’Эвре было хоть отбавляй, о чем красноречиво говорит его имя, а вот с деньгами дело обстояло неважно. Чтобы хоть как-то поправить финансовое положение, ему необходимо было найти невесту с богатым приданым.
Друг д’Эрве граф Тулузский, бывший незаконнорожденным сыном короля Людовика XIV, нашел для бедного приятеля подходящую кандидатуру. Граф особенно и вдаваться в подробности относительно личности невесты не стал: она богата и этого более чем достаточно.
Выбор пал на двенадцатилетнюю Марию Анну Крозу (самому графу уже было 32 года). Луи-Анри знал, что отец его невесты очень богат. Немного смущало то, что он был торговцем и даже ростовщиком, но, что поделаешь – деньги не пахнут.
Отцу Марии Анны было лестно обзавестись столь титулованным зятем, он давно искал возможность поднять свой статус в обществе и такая женитьба — вполне грамотное решение для рядового маркиза. Отец согласен, жених тоже, а мнение невесты, собственно, никого не интересовало.
Свадьба
Девушка шла под венец, переполненная эмоциями, связанными с ее вступлением во взрослую жизнь. Она была юна, наивна и по уши влюблена в своего вполне симпатичного жениха. Граф же отнесся к церемонии с полным равнодушием.
Присутствовавшие на свадьбе гости не могли взять в толк, почему жених не восхищается своей будущей супругой, которая была не только очень красива, но и умна, и образована.
Мария Анна, начитавшись красивых легенд про рыцарей, ждала, что после свадьбы молодой супруг подхватит ее на руки, посадит на коня и учит в даль. Но, реальность оказала куда суровее. муж не собирался ее куда-либо увозить от родителей.
Его вполне устраивал его привычный холостяцкий образ жизни, а с деньгами жены он стал еще интереснее и насыщеннее.
Граф развлекался с другими женщинами на стороне. Мария Анна ни разу не слышала от него ласкового слова, кроме саркастического «мой золотой слиточек», что подразумевало богатство жены, позволявшее Луи-Анри ни в чем не нуждаться и вести беспечную жизнь.
Он даже не удосужился построить собственный дом, мотивируя это тем, что супруге хорошо живется с родителями, а его самого почти никогда не бывает дома. С детьми д’Эрве не спешил, хотя его жене, несомненно, очень хотелось выполнить свой естественный для женщины долг.
Однако, к чести графа стоит отметить, что он и не думал проматывать состояние жены. Получив в управление ее капиталы, он стал их всячески преумножать.
Знакомство с герцогом Орлеанским
Однажды племянник короля Филипп Орлеанский обратил внимание на молодую красавицу, которая явно чувствовала себя не в своей тарелке на одном из балов. Это была Мария Анна.
Они разговорились и молодая женщина со всей своей непосредственностью излила душу герцогу, пожаловавшись и на пренебрежительное отношение мужа по отношению к ней, и на его нежелание заводить детей, и на его распутный образ жизни, и на отсутствие собственного дома.
Граф был вызван к герцогу «на ковер», отчитан по всей строгости и наставлен на достойный мужа путь. Д’Эрве пришлось построить особняк, ставший впоследствии Елисейским дворцом и перевезти в него свой «золотой слиточек».
Но ожидаемого счастья переезд так и не принес. Граф продолжал развлекаться с любовницами, а Мария Анна скучать в одиночестве. Наконец, ее терпение лопнуло.
Развод и дальнейшая судьба супругов
Марии Анне было 30 лет, когда она обрела желанную свободу. Женщина переехала в дом родителей, но там ее настигла неизвестная болезнь, в результате которой она скончалась, так и не познав радостей материнства. Граф д’Эрве прожил долгую одинокую жизнь, не принеся никому счастья и не оставив наследников.
Кто знает, жалел ли он когда-нибудь, что даже не предпринял попытку сделать счастливой собственную супругу.
