26 апреля 1942 года в Кафедральном соборе Шанхая перед алтарём стояли двое. Высокий, статный мужчина во фраке был уже немолод, в его лице читалась усталость, глаза мягко светились умом и добротой.
Тоненькая, хрупкая невеста, казалось, вот-вот вспорхнёт под своды храма: тёмные волосы ярко оттеняли цветы флёрдоранжа, широко посаженные газельи глаза на фарфоровом личике лучились восторгом, ноздри красивого античного носа трепетали.
Это были Александр Вертинский и Лидия Циргвава.
Великий Пьеро жил в эмиграции с 1920 года: Константинополь, Бухарест, польский Сопот, где был заключён брак с богатой еврейкой Рахилью Потоцкой; затем Париж, который стал для артиста второй родиной.
В Париже Александр Николаевич познакомился с великими князьями Романовыми и принцем Уэльским, Чарли Чаплиным, Гретой Гарбо и Марлен Дитрих; был дружен с Анной Павловой и Тамарой Карсавиной.
В вечерних ресторанах,
В парижских балаганах,
В дешёвом электрическом раю,
Всю ночь ломаю руки
От ярости и муки
И людям что-то жалобно пою.
Он свободен: свободен в передвижениях, свободен в своём сердце: брак фактически просуществовал до 1930 года, хотя развод оформлен не был.
Как хорошо без женщин, без фраз,
Без горьких слов и сладких поцелуев,
Без этих милых слишком честных глаз,
Которые вам лгут и вас ещё ревнуют!
Как хорошо без театральных сцен,
Без длинных «благородных» объяснений,
Без этих истерических измен,
Без этих запоздалых сожалений.
И как смешна нелепая игра,
Где проигрыш велик, а выигрыш – ничтожен,
Когда партнеры ваши – шулера,
А выход из игры уж невозможен.
Как хорошо с приятелем вдвоём
Сидеть и тихо пить простой шотландский виски
И, улыбаясь, вспоминать о том,
Что с этой дамой вы когда-то были близки.
Как хорошо проснуться одному
В своем веселом холостяцком «флете»
И знать, что вам не нужно никому
Давать отчёты, никому на свете!
А чтобы проигрыш немного отыграть,
С её подругою затеять флирт невинный
И как-нибудь уж там постраховать
Простое самолюбие мужчины!
1940 г.
Осенью 1934 года Вертинский на борту трансатлантического лайнера отплывает к берегам Америки. В Нью-Йорке ему рукоплещет цвет русской эмиграции, среди которой Шаляпин и Рахманинов, а Марлен Дитрих приглашает пожить на её роскошной вилле в Беверли-Хиллз.
Но мятущаяся душа маэстро нигде не находит пристанища, и уже в 1935 он едет в Маньчжурию – сначала в Харбин, затем в Шанхай.
Именно здесь в 1940 году, на одном из концертов в кабаре «Ренессанс», произошло знакомство Александра Николаевича с дочерью служащего Китайско-Восточной железной дороги Лидией Циргвава. Ему 51; молоденькой девушке, блистающей дивной, экзотической красотой, всего семнадцать.
Отца Лидии не стало, когда ей было десять лет, а мать категорически воспротивилась браку дочери. Какой мезальянс – жених на 34 года старше невесты!
Однако, несмотря на внешнюю хрупкость и кажущуюся восторженность и наивность, Лидия обладала непреклонной волей и весьма своенравным характером. Мать сдалась: так спустя два года Лидия Циргвава стала Лидией Вертинской – с того дня на всю оставшуюся жизнь.
Она у меня, как иконка –
Навсегда. Навсегда.
И похожа она на орлёнка,
Выпавшего из гнезда.
На молодого орлёнка,
Сорвавшегося со скал,
А голос её звонкий
Я где-то во сне слыхал.
И взгляд у неё – как у птицы,
Когда на вершинах гор
Зелёным огнём зарницы
Её озаряют взор.
Вертинский давно мечтал вернуться в Россию. Шла Вторая мировая война, и он не мог оставаться вдали от Родины в тяжёлую годину.
В письме, написанном на имя Вячеслава Михайловича Молотова и доставленном из Шанхая в Москву посольским чиновником, Вертинский просил «простить его и пустить домой, в Россию, обещал служить Родине до конца своих дней» (из книги воспоминаний Лидии Вертинской «Синяя птица любви»).
В ноябре 1943 года Александр Николаевич, мать Лидии и она сама с трёхмесячной дочерью Марианной на руках приехали в Москву. Поселились в гостинице «Метрополь», где прожили три года, а затем получили просторную квартиру.
В 1944 году родилась Анастасия. Лидия Владимировна по настоянию мужа поступила на факультет живописи в Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова, который окончила в 1955 году.
Обладая яркой, оригинальной, нестандартной, поистине царственной красотой (сказалась принадлежность к княжескому менгрельскому роду), Лидия Вертинская вовсе не грезила карьерой киноактрисы.
Однако кто-то обратил на неё внимание режиссёра Александра Птушко, приступившего в 1952 году к съёмкам фильма-сказки «Садко». Так на экраны влетела сказочная птица Феникс с лицом прекрасной женщины.
Это лицо редкой, изысканной красоты, брови вразлёт над холодными, отрешёнными от всего земного фантастическими глазами буквально врезалось в память. Птица сулила очарованным странникам тихое счастье, блаженную страну покоя и обещала петь им сладкие песни…
*
«Дорогая Лиличка, и Пекуля, и Муничка, и Лапочка! И «Птица Феникс», и… наконец, «Герцогиня»!
Недостаток ласковых слов в наших отношениях – это тоже результат нашей серой собачьей жизни, где любовь и нежность – не в фаворе, где человеческие нежные, глубокие чувства – нечто чуждое, «ископаемое», с которыми знакомятся только по книжкам, и только для того, чтобы не показаться окончательными дураками и невеждами.
И мы уже привыкли стесняться. Иногда мне очень хочется написать тебе всё то ласковое и нежное, что у меня есть в душе к тебе, моей первой и настоящей любви, матери моих чудесных детей… Но разве это напишешь?»
Каждой строкой, каждым словом Вертинский словно приносил своё сердце к ногам обожаемой женщины.
Ангелоподобные девочки, которым знаменитый отец посвятил песню «Доченьки, доченьки, доченьки мои», росли настоящими сорванцами и проказницами несмотря на то, что за ними присматривали бонны – няни, воспитывавшие Марианну и Анастасию в лучших традициях благородных семейств.
Как-то раз за обедом Александр Николаевич сказал жене: «У меня такое впечатление, что мы воспитываем наших двух сте-е-гв не как советских гражданок». На семейном совете было принято решение отправить сестёр в пионерский лагерь, которое стало роковым. Дальше – от первого лица: вспоминает Анастасия Вертинская.
Александр Николаевич говорил о себе: «У меня нет ничего, кроме мирового имени». Чтобы семья ни в чём не знала нужды, он много гастролировал, давал по 24 концерта в месяц, выступая не только в концертных залах, но и в госпиталях, детских домах, на заводах, в шахтах.
При этом репертуар Вертинского был подвергнут жёсткой советской цензуре: из ста с лишним песен к исполнению были разрешены едва ли тридцать. Он беспокоился о Лидии, детях, часто с тревогой спрашивал жену: «Меня не станет, и как ты будешь жить? Ведь если я «кокнусь» − вам никто не поможет!»
Последний концерт был дан 21 мая 1957 года в Доме ветеранов сцены им. Савиной в Ленинграде. В тот же день Александр Вертинский скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности на 69-м году жизни. Его вдове было 34.
Лидия Владимировна больше не вышла замуж, посвятив себя воспитанию дочерей. Она зарабатывала на жизнь, продавая свои пейзажи и эстампы, принимала участие в выставках, работала на полиграфическом комбинате.
Ничего не меняла в квартире – правда, вынуждена была продать часть вещей: денег не хватало.
Ослепительная красавица, Лидия Вертинская не раз получала предложения руки и сердца, но неизменно отвечала отказом.
Она снова и снова пересматривала семейные фото, слушала пластинки с голосом Вертинского, особенно часто – «Ваши пальцы пахнут ладаном». Веточку флёрдоранжа, украшавшую её фату в день венчания, хранила до последних дней.
*
Лидия Владимировна Вертинская скончалась 31 декабря 2013 года в возрасте 90 лет. Её могила находится рядом с могилой мужа.
Я понял. За все мученья,
За то, что искал и ждал, –
Как белую птицу Спасенья
Господь мне тебя послал…
*
*
*
*
