При рождении ему дали имя Гай Цезарь. Он стал императором и принял титул Гай Цезарь Август Германик.
Кто это такой? Немногие знают. Зато практически все мои читатели прекрасно знают его прозвище, данное в детстве и ставшее синонимом жестокости и безумия.
КАЛИГУЛА…
Деяния, которые приписывают ему древние летописцы, настолько чудовищны, а рассказы о кровавых забавах настолько пугающи, что верится в них с огромным трудом.
Был ли же он на самом деле «чудовищем»?
Или, подобно многим правителям, стал жертвой клеветы недоброжелателей?
Ведь почти все историки сходятся на том, что до самого своего последнего дня Калигула пользовался огромной любовью римлян, а народ, народ никогда не считал своего драгоценного императора монстром.
…Родился Гай Цезарь в 12 году до н.э., накануне сентябрьских календ. По крайней мере, именно так пишут летописцы.
Итак, днём рождения будущего императора считается 31 августа — накануне тех самых сентябрьских “календ”, что по-римски означает первый день месяца.
По маминой линии он был правнуком Октавиана Августа, основателя империи, который и тогда правил в Риме. А вот отца, славного полководца Германика, усыновил Августовский приёмыш Тиберий, ставший соправителем.
Своё прозвище “Германик” тот получил за победы над германцами.
Родился будущий Калигула, в походе, ведь мать всегда сопровождала мужа, не оставляя одного.
Солдаты просто обожали своего предводителя. Историк Светоний писал, что Германик соединял в себе все мыслимые достоинства — был не только великим полководцем, но и славился храбростью и красотой. Обладал талантом к наукам и ораторским даром, беспредельной добротой и умением располагать к себе людей.
Кроме того, Германик писал стихи и комедии.
Полководец хотел, чтобы солдаты полюбили и его сына. Поэтому младенца всегда одевали в доспехи маленького воина. Для него даже шили крошечную солдатскую обувь.
Вот как раз из-за неё Гая Цезаря и прозвали Калигулой, что означает «сапожок», хотя римская обувь «калига» была, вероятно, чем-то средним между сапогами и сандалиями.
Кстати, будущий император никогда не любил этого прозвища, хотя именно с ним ему пришлось шагать по жизни, да и в истории суждено было остаться.
В 14 году почил император Август. Его место занял Тиберий.
Римские легионы на Рейне подняли восстание, требуя повышения жалованья и сокращения срока службы. Многие предлагали провозгласить императором Германика. Тот с трудом сдерживал солдат, убеждая их присягнуть Тиберию.
В какой-то момент он даже решил отослать Калигулу из лагеря, чтобы уберечь от опасности мятежа. Лишь тогда, потрясенные раскаянием, солдаты отступились, умоляя не наказывать их такой немилостью.
Бунт на Рейне был подавлен. Германик повел войска в новый поход против германцев, чтобы занять солдат делом, а не бунтом. Поход оказался успешным. Римляне одержали несколько крупных побед. Но, когда армия готовилась к решающему сражению, император Тиберий неожиданно отозвал Германика и всю его семью в Сирию.
В 19 году полководец внезапно заболел. Он был уверен, что его отравил медленным ядом наместник Сирии Гней Пизон, возможно, с одобрения Тиберия. Император опасался популярного Германика, которого армия и народ могли провозгласить правителем вместо него.
У Тиберия был и другой повод — ради собственного сына Друза он как бы преградил ему дорогу к престолу, усыновив Германика.
Через некоторое время Германик скончался на глазах семилетнего Калигулы.
Гибель вождя решила проблему Тиберия, хотя прямых доказательств его причастности не было. Но Агриппине они были и не нужны. Она вернулась в Рим с прахом мужа в руках и ненавистью к Тиберию в душе.
Поначалу вдова и дети покойного (Калигула и его старшие братья Нерон и Друз, сёстры Агриппина, Друзилла и Ливилла), пользовались почётом. Но всё переменилось, когда в 23 году внезапно почил сын Тиберия Друз. Теперь братья Калигулы были главными претендентами на трон.
Их мать Агриппина надеялась править Римом как мать будущего императора. Но для этого нужно было дождаться кончины ненавистного Тиберия. На её честолюбии решил сыграть приближённый императора Элий Сеян, мечтавший о власти сам. Кончина Друза была, вероятно, его рук делом. Оставалось устранить Агриппину и её детей.
С 27 года Тиберий, устав от интриг, жил на Капри. Сеян фактически правил Римом и клеветал на Агриппину перед императором. В конце концов ему удалось добиться своего — Агриппину и Нерона сослали, а Друза бросили в темницу.
После опалы матери и старших братьев, жизнь Калигулы оказалась под угрозой. Вряд ли Тиберий видел опасность в болезненном юноше, страдавшем эпилепсией с детства. Но племянник преступной Агриппины был ему не нужен.
Лишь в 19 лет Калигуле позволили сменить детскую тогу на одеяние мужчины, довольно поздно по римским меркам. Он принадлежал к правящему роду, и полагалось устроить в честь его совершеннолетия праздник с раздачей денег, но Тиберий этого не сделал. Пришлось притвориться, будто самолюбие не задето. Калигула знал – одно неосторожное слово, и он разделит участь своих близких.
За юношей наблюдала тайная служба Тиберия. Чтобы выжить, Калигуле пришлось научиться скрывать эмоции. Он делал вид, будто ему безразлична судьба брата Нерона, покончившего с собой в ссылке. С равнодушием выслушал о казни Сеяна и отказе Тиберия вернуть мать и освободить Друза.
И ничем не выдал чувств, когда матери и брата не стало в ссылке от голода.
В 31 году Тиберий вызвал Калигулу на Капри, чувствуя приближение конца и желая назначить преемника. Претендентов было трое, но все не подходили. Внуку Тиберия было ещё далеко до совершеннолетия. Калигулу император не любил. А его племянника Клавдия при дворе считали почти дурачком. В конце концов в завещании Тиберий назначил соправителями внука и Калигулу.
В марте 37 года 78-летний Тиберий отдал Богу душу при загадочных обстоятельствах. Возможно, просто от старости, а может быть, его отравил Калигула или задушил советник Макрон, надеявшийся править империей через молодого наследника.
Как бы то ни было, Калигула во главе траурного шествия отправился в Рим. Его восторженно приветствовали толпы граждан, радовавшихся кончине сурового Тиберия и надеявшихся, что сын любимого полководца Германика станет достойным правителем. 16-летнего внука Тиберия признали неспособным царствовать, и 24-летний Калигула получил всю полноту власти.
Несмотря на отношение к Тиберию, Калигула был обязан устроить ему достойные проводы. Он почтил память предшественника речью и горькими слезами. Ему ничего не стоило расплакаться — годы притворства научили этому в совершенстве. Уважая покойного императора, пусть и неискренне, Калигула подчёркивал законность перехода власти.
Как только Тиберия провели в последний путь, Калигула объявил, что усыновляет юного Тиберия Гемелла, и когда тот повзрослеет, они будут править империей вместе.
Теперь Калигула мог наконец оплакать мать и братьев. Он привёз прах Агриппины и Нерона с островов, где они испустили дух в изгнании. Разыскал останки почившего в тюрьме Друза. Устроил родным пышную церемонию. В честь отца объявил месяц сентябрь германиком.
Правда, некоторые историки полагают, что, переименовав сентябрь, Калигула увековечил собственное имя – ведь его звали Гай Цезарь Август Германик. Но как бы то ни было, неподдельное горе императора упрочило народную любовь к нему. А дальнейшие действия сделали эту любовь безграничной.
Калигула помиловал всех заключенных и ссыльных. Каждый римлянин получил от него щедрый дар. На памятные даты император устраивал развлечения для народа. Подданные ликовали – в лице молодого, весёлого и щедрого правителя они обрели то, о чём мечтали.
Калигула тех лет был достоин памяти славного отца. По словам Иосифа Флавия, император «был превосходным оратором на обоих языках и всё схватывал сразу, опережая любого собеседника». Он усердно развивал свои природные дарования.
А для каждого римского солдата император по-прежнему оставался «сыном полка», маленьким «Сапожком».
Конечно, император был не идеален. Многие отмечали его чрезмерное пристрастие к празднествам и расточительность. Но он был молод, правление только начиналось, и весьма многообещающе.
Когда летом 37 года Калигула тяжело заболел, по всей империи возносили молитвы о его выздоровлении. Боги услышали их не сразу – лишь через несколько месяцев император пошёл на поправку. Но прежним он уже не был.
Какая болезнь поразила Калигулу, неизвестно. Но она, несомненно, затронула мозг. Историки полагают, что это мог быть энцефалит.
Пережитые в юности несчастья, нервное напряжение при дворе Тиберия и, наконец, болезнь сломали рассудок молодого императора.
Первой жертвой его безумия стал Тиберий Гемелл. Калигула внезапно решил сделать наследницей сестру Друзиллу, а при живом Гемелле это было невозможно.
После утраты родителей и братьев сёстры остались самыми близкими для Калигулы людьми. Став императором, он потребовал, чтобы после клятвы римляне добавляли: «И пусть я не люблю никого больше Гая и его сестёр!»
Но вскоре придворные заметили, что братская привязанность императора больше похожа на инцест. Он явно предпочитал сестёр жёнам.
К 38 году Калигула был уже во втором браке. Первая супруга скончалась при родах, со второй, Ливией Орестиллой, он обвенчался скандально — увлёкшись на чужой свадьбе, Калигула отнял невесту у жениха. Этот брак тоже недолго продлился — место законной жены в постели императора стали занимать сёстры.
В июне 38 года скончалась любимая Друзилла. После этого Калигула бежал из дворца и неделями скитался по Италии в трауре. Вернувшись, он запретил подданным смеяться, посещать бани и обедать с близкими — под страхом казни. Сам император не нашёл в себе сил присутствовать на провоах сестры.
Калигула посчитал, что никакими земными почестями не выразить чувств к сестре. Вскоре покойная Друзилла была объявлена богиней.
После этого император развёлся с Ливией Орестиллой и женился на красавице Лоллии Павлине, заставив ту развестись с мужем. Этот брак тоже был недолог.
Новой фавориткой стала Цезония — немолодая и не слишком красивая женщина. Но ей как никому другому удавалось сдерживать порывы императора. Возможно, Калигула видел в ней мать, рано покинувшую его. При этом Цезония с готовностью участвовала во всех его забавах.
Многие поступки императора казались вызывающими и неадекватными, но пока не вызывали серьёзных опасений у знати. Всё переменилось в сентябре 39 года.
В сентябре 39 года Калигула без видимых причин отстранил обоих консулов — высших правителей на текущий год. Формальным поводом послужило то, что они якобы забыли издать эдикт о дне рождения императора.
Хотя власть консулов при Августе стала номинальной, одновременное отстранение обоих могло означать лишь одно — презрев традиции, Калигула хотел безграничной власти.
Против него заговорили придворные, сенаторы и, к страху императора, даже обе его сестры Агриппина и Ливилла. Заговор раскрыли, главарей казнили, а сестёр сослали.
Рядом с Калигулой не осталось близких людей. Последние члены некогда многочисленной семьи предали его. Безумие императора становилось все заметнее для окружающих. Он часто уединялся в храме Юпитера и разговаривал там со статуей бога. И ему пришла идея, в итоге стоившая жизни: он решил стать не просто императором, а богом.
В 40 году Цезония родила Калигуле дочь Юлию Друзиллу. Он принёс младенца в храм и положил на колени статуи Юпитера: “У ребёнка два отца — император и бог!”. Он объявил себя братом Юпитера и потребовал равных с богом почестей. Калигула даже велел привезти из Греции статую Зевса Олимпийского, чтобы заменить голову бога на своё изображение.
К счастью, статую Зевса спас сам Калигула, отдавший Богу душу.
Римский император мог быть объявлен богом лишь потом, в знак признания заслуг. При жизни он оставался первым среди равных граждан, с которыми все могли теоретически считать себя равными. Но если император становился богом при жизни, то подданные должны были превратиться в рабов, а их привилегии исчезнуть.
Безумная идея Калигулы подрывала устои Рима. Неудивительно, что вскоре зрел новый заговор во главе с офицером преторианцев Кассием Хереей, которого император беспрестанно унижал. У Хереи были и личные причины его ненавидеть.
По словам Иосифа Флавия, Херея был слишком мягок и старался умерить жестокость императора. Когда он приходил за паролем, Калигула давал слово «баба» с оскорбительными добавлениями.
В январский день 41 года Калигула отправился на представление. Пока зрители рассаживались, он с удовольствием наблюдал за возмущёнными сенаторами — им пришлось сидеть вперемешку с простолюдинами и рабами.
Когда представление началось, император решил вернуться во дворец. В узком тёмном переходе его встретил Херея и спросил пароль. В ответ прозвучала новая насмешка. Херея выхватил короткий меч и вонзил его в тело Калигулы.
Последними словами истекающего кровью Калигулы были: «Я ещё жив!» Заговорщики продолжали наносить удары уже упавшему телу. Потом насчитали более тридцати ран. В тот же вечер Херея приказал расправиться с женой и дочерью императора. Цезонию обезглавили, а годовалую Юлию Друзиллу размозжили о стену.
Сенат одобрил тираноубийство, привилегии знати уцелели, но радость победителей была недолгой. Новый император Клавдий вскоре казнил Херею и других заговорщиков. Казнь правителя, каким бы он ни был, не осталось безнаказанным.
После всего этого имя Калигулы стало символом порока в человеческой натуре – с хорошими на то основаниями. Но две тысячи лет скрывают истинное лицо императора. В кино и литературе тиражируется миф о кровожадном безумце. Миф, где нет места настоящему Калигуле – юноше, которому судьба подарила огромную власть, но не дала сил с ней совладать.
