Хозяин сдавил ее железной хваткой, подтащил к зеркалу. «Смотри! — закричал. — Смотри! Что ты видишь?». Она видела униженную женщину с широко раскрытыми от ужаса глазами.
«Что ты видишь?» — шипел хозяин, протягивая руку к хлысту.
Никто не знает ни точную дату рождения этой женщины, ни даже имя, которое ей дали родители при рождении. Саарти Баартман — так назвали ее белые хозяева, — родилась в семье одного из готтентотских племен в долине реки Гампус, что ныне является территорией ЮАР.
Белые бурские коммандос ворвались в селение готтентотов и перебили всех, включая родителей Саарти. Саму Саарти, в то время, молоденькую девушку, буры оставили в живых, так как их привлекла ее невероятная фигура.
Сара — такое имя захватчики поначалу дали девушке — стала наложницей бурского начальника. Именно начальник переиначил имя Сара на свой лад — Саарти. На языке африкаанс это означает как ласковое обращение к женщине, так и презрительное.
Саарти привезли в Кейптаун, где она была продана семье бурских фермеров по фамилии Цезарь. Вскоре брат хозяина фермы, Хендрик Цезарь, написал письмо хирургу Уильяму Данлопу, в котором рассказал о невероятном строении тела рабыни Саарти.
Данлоп прибыл на ферму Цезарей и провел подробный осмотр негритянки. Уильям был совершенно поражен, ведь он никогда еще не видел ничего подобного — бедра Саарти были невероятно широки, а ягод ицы были настолько огромными и так приподняты вверх, что на них можно было ставить ведро воды или сажать ребенка.
Доктор Данлоп понял, что эта женщина может принести ему огромные барыши. Уильям убедил Саарти, что той нужно ехать в Англию, где она станет богатой, как «белые госпожи».
Саарти согласилась следовать с доктором, и Уильям сначала выкупил ее у Цезарей, а затем получил у губернатора Капской колонии, лорда Каледона, согласие на отъезд Саарти из Африки. Данлоп убедил губернатора, что он везет женщину в Англию в качестве служанки.
В 1810 году корабль с Саарти на борту причалил в Лондоне. К тому моменту в газетах уже была опубликована реклама, что в городе скоро станет доступно небывалое зрелище — дама с выпирающими яго дицами!
Шоу Саарти Баартман — такую фамилию придумал своей подопечной Данлоп — проходило с невероятным успехом. Зрителей было невероятное количество, причем, посмотреть на африканку приходили не только мужчины, но и дамы.
Уильям только успевал прятать деньги в карманы. Единственное, что несло угрозу его предприятию — закон о запрете работорговли, принятый в Англии еще в 1807 году. Поначалу акт действовал плохо, и на выступления Саарти Баартман власти внимания не обращали.
Однако в сентябре 1810 года активисты аболиционистского общества «Африканская ассоциация» обратились в суд с требованием об освобождении негритянки, которую привезли в Англию «на потеху толпы».
В ноябре прокурор королевского суда заявил о праве Саарти «свободно говорить о том, выставлялась ли она на публику с ее собственного согласия».
Баартман появилась в суде в сопровождении своего «опекуна» доктора Данлопа и на хорошем голландском языке заявила, что выставлялась она на публику без принуждения и за деньги.
Казалось бы, дело решенное, однако, свидетели рассказывали ужасные вещи. Доктор и на корабле, и в Лондоне, обращался с Саарти как со своей собственностью. Показы Баартман публике проходили в клетке, а тюремщики, по свидетельству члена «Африканской ассоциации» Закари Маколея, вели себя с негритянкой так, будто бы она являлась их наложницей.
Суд так и не вынес решение о предоставлении Саарти свободы. Контракт негритянки с доктором Данлопом был признан действительным, и Уильям продолжил показывать женщину публике.
Через четыре года, когда Саарти стала лондонцам не так интересна, как раньше, Данлоп продал женщину французскому дрессировщику животных по фамилии Рео.
Рео был человеком жестоким и обращался он с рабыней значительно хуже, чем Данлоп. Во-первых, француз сделал Саарти своей наложницей. Во-вторых, он бил ее хлыстом по всякому поводу. Наконец, Рео любил играть с женщиной в жестокую игру: подносил к ней зеркало и заставлял говорить, будто она — обезьяна.
В Париже женщина жила в значительно худших условиях, чем в Лондоне. Хуже были и условия «работы» Саарти: в столице Франции бедняжка выступала перед самой грубой и невежественной публикой.
В 1815 году интерес к африканке упал и среди парижан: мало кто хотел платить за осмотр Саарти.
Женщина стала злоупотреблять алкоголем. Деньги на еду и на выпивку добывала продажей самой себя.
Вскоре Саарти Баартман заразилась дурной болезнью, и 29 декабря 1815 года скончалась.
Увы, но даже после смерти «потеха» над несчастной женщиной не закончилась. Тело Саарти было частями выставлено в Парижском Музее человека в заспиртованном виде. Скелет Баартман показывали в европейских университетах на лекциях по антропологии в качестве доказательства того, насколько чернокожие люди близки к обезьянам.
Лишь в 1974 году эти «экспонаты» были удалены из экспозиции в связи с их неэтичностью. Однако же, скелет Саарти демонстрировался публике еще на протяжении двух лет.
В 1994 году Нельсон Манделла отправил во Францию официальный запрос о возвращении останков Саарти Баартнам на родину. Французы долго тянули волынку, обсуждали вопрос в парламенте и т.д. Лишь в 2002 году Франция вернула ЮАР останки ее дочери, насильно вывезенной из страны.
9 августа 2002 года Саарти Баартман была в торжественной обстановке и при огромном стечении людей похоронена на холме у города Хэнки.
Через двести лет Саарти вернулась домой.
