«Проклятое семя!», — шипели за спиной. Юной Марии было обидно до слез, но терпела, так как знала: ее отец, и правда, занимался раскулачиванием, насильно загонял людей в колхозы. Но ведь дочь за отца не должна ответ-то держать — хотелось Марии сказать своим обидчицам.
Дочь председателя еще не знала, что скоро у нее родится сын, которого народ однажды возненавидит лютой ненавистью. И ее возненавидит за проклятое семя…
2 апреля 1911 года молодая крестьянка Черниговской губернии Василиса Гопкало, в девичестве Литовченко, родила своему мужу, 17-летнему крестьянскому пареньку Пантелею Гопкало, первенца — крепенькую, здоровую девочку. Окрестили малышку в местной церквушке, имя ей дали хорошее, библейское — Мария.
Родители новорожденной были, по сути дела, подростками, поэтому семья даже по крестьянским меркам жила худо. Своей земли у Гопкало не было, и Пантелею приходилось батрачить на кулаков. Питались в основном картошкой, что хранилась в подполе, луком и капустой. Порой приходилось и крапиву есть, и лебеду. Для Машеньки настоящим лакомством были тыквенные семечки.
В 1914 году жизнь семьи Гопкало стала еще горше: отца-кормильца забрали в солдаты на мировую войну. В боях с немцами и австрияками Пантелей, к счастью, не получил ни ранения, ни отравления газом.
В мае 1918 года, вскоре после подписания большевиками «похабного» Брестского мира, Пантелей возвратился домой на родную Черниговщину. Но вернулся молодой крестьянин уже совсем другим человеком.
На фронте Пантелей подвергся большевистской пропаганде и стал ярым ленинцем. Жить в родной деревне Гопкало больше не хотел и, продав немудреное имущество, отправился с женой и дочкой «в Россию».
Осели в селе Привольное Медвеженского района Северо-Кавказского края. С началом Гражданской войны Пантелей принимал участие в раскулачивании, за что получил земельный надел, позволивший семье выбиться из деревенской бедноты в середняки.
Впрочем, в те годы разница между бедняком и середняком была невелика. Детство Машеньки пришлось на суровое время. Девочка недоедала, много, тяжело и не по-детски работала. Постоянно преследовал страх, передавшийся от родителей: а, ну-ка, село захватят белые, зеленые, бандиты или иные враги? Большевика-Гопкало, раскулатчика, точно не пощадили бы.
Между тем, дела семьи мало-помалу выправлялись. В 1928 году, когда Марии исполнилось 17 лет, ее отец Пантелей Ефимович вступил в ВКП(б) и был назначен председателем привольненского колхоза «Хлебороб», в организации которого Гопкало принимал активное участие.
Председатель колхоза — это не середняк, это уже совсем иная жизнь. Семейство Гопкало, которое в Привольном поначалу считали пришлыми оборванцами, стало пользоваться уважением. Односельчане заискивали перед Пантелеем Ефимовичем, ведь от него так много зависело на селе. Были, конечно, и зависть, и ненависть.
Отношение к отцу переносилось и на Марию. Немало было крестьянок, которые шипели ей вслед: «Вон, пошла, счастливица-председательша, раскулатчика проклятого семя!».
Впрочем, бабы да девицы шипели на юную Марию Гопкало не только из-за того, что ее отец принимал участие в раскулачивании. Мария выросла девицей ладной, видной, высокой. Многие хлопцы в Привольном на нее посматривали, что вызывало зависть у женского пола.
Впрочем, напрасно девки тревожились! Мария всем сельским хлопцам предпочла своего соседа, 19-летнего Сергея Горбачева. Сергей, также как и председатель колхоза Гопкало, был коммунистом, поэтому, когда парень посватался к Марии, Пантелей Ефимович с радостью благословил молодых.
Осенью 1928 года в Привольном сыграли свадебку.
Молодые поселились у родителей Сергея. Семья Горбачевых была бедной, лишний рот особо не радовал, но никто Марию куском хлеба не попрекал.
Тем не менее, когда в 1930 году стало известно о беременности Марии, Сергей добыл у колхозного правления небольшой домик на окраине села и съехал с женой от родителей.
В этом домике 2 марта 1931 года 20-летняя Мария и родила мальчика. Несмотря на господствовавшую в стране идеологию, мать тайно окрестила новорожденного в местной, готовящейся ко сносу, церквушке. Назвала Михаилом.
Жизнь молодых родителей была тяжелой. Чуть свет — бригадир в окно стучится. Вставайте, лежебоки, пора в колхоз. А после работы в колхозе нужно успеть и на своей земле потрудиться.
На Мишку времени совсем не оставалось, и Мария скрепя сердце отдала сына в дом своих родителей Пантелея Ефимовича и Василисы Лукьяновны.
Мария и Сергей, хлебнувшие в детстве горюшка, поголодавшие, не хотели такой же судьбы для сына: в доме председателя колхоза Мишу досыта кормили, и родителей это радовало.
Кроме того, дедушка и бабушка во внуке души не чаяли, и вскоре стали для него главными людьми в жизни.
В доме деда и бабки Михаил провел детство, встречаясь с отцом и матерью не то чтобы редко — все же в одном селе жили! — но как-то шапочно.
В 1937 году в дом председателя Гопкало постучались. То были сотрудники НКВД, и, сразу все поняв, Пантелей Ефимович попрощался с женой и внуком. 6-летний Миша горько плакал, думая, что дед больше не вернется.
Председателя колхоза обвинили в троцкизме — по тем временам статья расстрельная. В ожидании казни Пантелей Ефимович провел в тюрьме четырнадцать месяцев.
В феврале 1938 года состоялся очередной пленум ЦК партии, на котором была объявлена «борьба с перегибами». Следователя НКВД, отдавшего приказ об аресте Пантелея Ефимовича должны были привлечь за этот «перегиб» к суду, но тот, не ожидая кары, застрелился.
Председателя Гопкало, между тем, полностью оправдали и в декабре 1938 года он вернулся в Привольное. К тому времени Миша уже ходил в школу в Красногвардейской районе и жил со своими родителями.
К тому времени семья Горбачевых уже ютилась не в утлом домишке на окраине села, а в добротном, довольно большом доме, который построил с помощью односельчан Сергей Андреевич.
Жизнь семьи, да и всей страны, потихоньку улучшалась, но в июне 1941 года нагрянула новая напасть — гитлеровская Германия вероломно напала на СССР. В августе Сергея Горбачева мобилизовали, и перед отправкой на фронт он подарил Мише мороженое и … балалайку.
Тем самым, заботливый отец хотел показать сыну, что бояться ему, как и другим детям, нечего: враг скоро будет разбит. Советские люди, и правда, свято в это верили.
В 1943 году немцы заняли Привольное. Мария с сыном пять месяцев провели в оккупации. 32-летней женщине снова пришлось познать и холод, и голод, и страх. Однако благодаря природному крестьянскому трудолюбию и смекалке, Мария смогла выжить и спасти сына от всех напастей.
От одного только она не смогла уберечь Мишу: в январе 1943 года, уже после освобождения Привольного советскими войсками, почтальон принес Горбачевым письмо. Читал его единственный в семье грамотей — 12-летний Миша.
В письме извещалось, что отец Михаила, Сергей Андреевич Горбачев, погиб.
Трудно описать, что пережили мальчик и его мать.
Но через несколько дней тяжкое горе сменилось невероятной радостью. От Сергея пришло письмо — жив, здоров, похоронку прислали по ошибке!
Скромный и тихий человек, настоящий труженик, Сергей Андреевич Горбачев, умолчал в своем письме, что он дважды был ранен, несколько раз находился на грани гибели, был награжден медалью «За отвагу» и двумя орденами Красной Звезды — настоящими, боевыми наградами. «Кровяными», как говорили солдаты.
Война закончилась. Супруг воротился к Марии. Опять ей повезло, счастливице, ведь сколько женщин получили настоящие похоронки! По улице села нельзя было пройти, не услыхав скорбного бабьего воя.
Жизнь семьи Горбачевых пошла по-прежнему.
В 1947 году Мария родила второго ребенка — сына Александра. Маленький Сашенька занимал все мысли и все время 36-летней матери. Времени на Михаила не хватало, но да тот уже не особо нуждался в материнской заботе. Старший сын Горбачевых старательно учился, верил, что когда-нибудь он сможет стать председателем колхоза, как его дед.
В 15-летнем возрасте Михаил стал помощником комбайнера МТС в родном колхозе, а в 1949 году 18-летний школьник Горбачев получил за ударный труд на уборке зерновых Орден Трудового Красного знамени.
С этого момента и началось восхождение Михаила к партийным вершинам и, одновременно, его отдаление от матери. Кажется, юный, перспективный красавец-орденоносец стал стесняться своей неграмотной мамы. А может, был обижен за то, что когда-то его «отдали» деду и бабушке.
В 19-летнем возрасте, являясь учеником 9 класса, Михаил по рекомендации директора и учителя школы стал кандидатом в члены КПСС. В 1950 году юный ленинец окончил школу с серебряной медалью и без экзаменов, как обладатель ордена Трудового Красного Знамени, поступил в МГУ им. М.В. Ломоносова.
Мать с изумлением следила за успехами сына: надо же, как высоко взлетел Мишук. Мария Пантелеевна и не подозревала, что это было только начало полета ее сына.
В 1952-м Горбачев стал членом КПСС, и в том же году он познакомился с 20-летней красавицей Раисой Титаренко, студенткой философского факультета МГУ.
25 сентября 1953 года Михаил и Раиса сыграли свадьбу в диетической столовой студенческого общежития на Стромынке.
После того, как Горбачева назначили заместителем заведующего отделом агитации и пропаганды Ставропольского крайкома, Михаил и Раиса отправились в Ставрополь.
Казалось бы, самое время чаще бывать у родителей, видеться с отцом и матерью. Но — не тут-то было. Михаил и Раиса не появлялись в Привольном.
Карьера Горбачева, между тем, стремительно развивалась. Первый секретарь горкома комсомола Ставропольского края, второй секретарь крайкома ВЛКСМ, первый секретарь крайкома…
Перспективного молодого партийца звали в Москву, но он оставался в родном Ставрополье. В 1970-ом это принесло свои плоды — Горбачев был назначен первым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Это была большая партийная должность, фактически, равная губернатору.
Теперь Михаилу Сергеевичу волей-неволей приходилось бывать в родном селе, у родителей. Мария Пантелеевна познакомилась с Раисой Максимовной, но общение с невесткой не сложилось: красавица показалась крестьянской женщине слишком холодной, слишком городской.
Общение с сыном также выходило каким-то странным и официальным. Вот как вспоминал об этом ставропольский чиновник В. Казначеев:
«Его отношения с матерью становились всё более прохладными. Отдалялась от него она. Неграмотная, но бесконечно добрая, наделённая чутким ко всякой фальши сердцем, она не принимала барства сына».
А Михаил и Раиса, и правда, жили на широкую ногу. Лучшие машины, лучшая одежда, даже заграничные поездки. Настоящая губернаторская чета, прямо как «при царском режиме».
27 ноября 1978 года на Пленуме ЦК КПСС Горбачев был избран Секретарем центрального комитета партии. В декабре Михаил Сергеевич и Раиса Максимовна переехали в Москву, где стали жить еще более шикарной и «барской» жизнью.
Стремительно поднимаясь по партийной лестнице, Михаил Сергеевич понимал, что оставлять мать (а отец будущего первого президента СССР скончался в 1976 году) одну в Ставрополе нельзя — это может повредить его репутации. Как то раз, обсудив все с Раисой Максимовной, Горбачев решил перевезти мать в Москву.
«Мария Пантелеевна прожила в столице не больше месяца и попросилась назад. А после, всплескивая руками, рассказывала: «А у Михаила-то дома, ну прям хоромы царские, аж страшно» — В. Казначеев
Это была последняя попытка Михаила Сергеевича вернуть мать в свою стремительно изменившуюся жизнь. Но попытка эта не увенчалась успехом.
Когда Горбачев стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, мать почти перестала видеть сына. Соседи зло шутили, что Мария Пантелеевна может разве что написать Михаилу письмо по адресу «Москва, Кремль» или позвонить в порядке общей очереди по прямому кремлевскому проводу… Когда Михаил Сергеевич приезжал на Ставрополье как генсек, мать он не посещал.
Мария Пантелеевна терпеливо сносила это отчуждение. Она понимала, ее сын — глава огромного государства, а, кроме того, у него есть другая, настоящая семья. Его Раиса.
Ей ли, крестьянской, неграмотной девушке соперничать с Первой Леди, красавицей Раисой Максимовной? Мария Пантелеевна во время своих нескольких встреч с невесткой и слова сказать не могла — робела.
Несложившиеся отношения Марии Пантелеевны с Раисой Максимовной стали еще одной и, пожалуй, главной причиной отчуждения Михаила Сергеевича от матери. Вот как писал об этом бывший секретарь Ставропольского крайкома КПСС А. Коробейников:
«Михаил Сергеевич один раз упоминает о том, что отец сразу же хорошо принял Раю, а мать — ревниво и настороженно. Первоначальную настороженность можно было бы быстро преодолеть. Но для Марии Пантелеевны капризная и заносчивая жена сына так и не стала близкой.
В подчёркнуто небрежном отношении к ней внутренне цельная, не понимавшая двуличия женщина выразила своё неприятие невестки, она невзлюбила в ней чопорность и брезгливость к той простой жизни, которой жила деревенская труженица».
Они были слишком разные. Дочь батрака и дочь железнодорожного инженера. Блестящая московская красавица, студентка философского факультета МГУ и неграмотная крестьянка с заскорузлыми трудовыми руками. Женщина в модных нарядах, путешествующая по Европе, и пожилая колхозница в простом сарафане, почти всю жизнь проведшая в селе Привольное.
Так получилось, что личные качества этих женщин стали определяющими в отношении к ним одного мужчины, который для одной был сыном, для другой — мужем. И качества Раисы Максимовны победили. Мать отступила. Отступила, крестя сына и молясь за него.
Мария Пантелеевна все также жила в своем доме в Привольном. Выращивала картошку, помидоры, огурцы. Собирала крыжовник и смородину, закрывала варенье.
После того, как Михаил Сергеевич стал генсеком, ее жизнь не только не улучшилась, но даже ухудшилась: она потеряла покой, ей бывало страшно за себя и за сына Сашу. Мало ли, что придет в голову лихим людям, знающим, что она — «мать царя».
«Мать царя» — так называли ее на Ставрополье, подтрунивая. Мария Пантелеевна отвечала на это:
«Какого царя? Мы — простые люди. Миша учился, вот и всё. И особенно он слушал советы своего отца».
Со временем стало еще страшнее. Народ, поначалу обожавший Михаила Сергеевича, стал его ненавидеть. Страна нищала, страна разваливалась. И мать Горбачева, ни к нему не причастная и ни в чем не виновная, боялась, что однажды к ней придут и спросят «за сына».
В 1991-м Марии Пантелеевне исполнилось 80 лет, и в этом же году было подписано Беловежское соглашение. СССР перестал существовать, а первый президент Союза — Михаил Горбачев — был отправлен на пенсию.
Мария Пантелеевна, которая к тому моменту была тяжело больна, оказалась в сложной ситуации. Новая ставропольская власть о ней не заботилась, многие соседи, ненавидевшие ее сына, отвернулись от женщины.
На дворе стояли лихие 90-е, и в чем-то они казались Марии Пантелеевне хуже, чем пережитые ею годы Гражданской войны. Так, некий ушлый молодой человек по имени Андрей Разин, продюсер музыкальной студии «Ласковый май», навязался одинокой Марии Пантелеевне в опекуны и убедил ее продать ему по дешевке дом со всей обстановкой.
После того, как дом был продан, Мария Пантелеевна поехала в Москву, к младшему сыну Александру. Полковник в отставке Горбачев жил в обычной квартире, и, конечно, не мог обеспечить матери такие условия, какие мог обеспечить его старший брат. Однако идти к Михаилу Сергеевичу мать наотрез отказалась, ведь там была Раиса Максимовна.
В доме младшего сына Мария Пантелеевна Горбачева, урожденная Гопкало, и скончалась 14 апреля 1995 года в возрасте 84 лет. Ее жизнь прошла сразу в трех странах, хотя она ни разу не выезжала за границу.
Так сложилась судьба женщины, простой крестьянки, которой довелось родить будущего генсека, первого президента СССР, лауреата Нобелевской премии мира. Список званий и регалий Горбачева бесконечен, но, кажется, мать всегда мечтала видеть в этом перечне одно короткое слово — сын. И вот сына-то все эти звания и регалии для нее навсегда заслонили…
