Валерия привыкла к тишине. В тридцать восемь лет она выстроила свою жизнь так, чтобы всё вокруг было подчинена внутреннему ритму. По утрам — кофе у окна с видом на петербургское небо, затем работа за ноутбуком в домашнем кабинете, где рукописи авторов ждали её редакторского взгляда.
Никакой суеты, никаких внезапностей. Двухкомнатная квартира в старом доме на Васильевском острове была продолжением её сущности — такая же упорядоченная, с книжными полками вдоль стен и минимумом вещей.
Решение сдать вторую квартиру, доставшуюся от бабушки, не было спонтанным. Валерия взвешивала его месяц, прежде чем дать объявление: «Сдаётся двухкомнатная квартира после ремонта, семейной паре без детей и животных, долгосрочно». Она отказала семи претендентам, прежде чем встретила Оксану и Марата.
— Мы работаем удалённо, я — переводчик, муж — программист, — улыбалась Оксана на первой встрече. — Нам нужно тихое место, где можно будет спокойно жить и работать.
Было что-то располагающее в этой худенькой девушке с короткой стрижкой и умными глазами. Марат, высокий, с аккуратной бородкой, больше молчал, но смотрел внимательно и уважительно. Они подписали договор в тот же день.
Первые два месяца подтвердили, что Валерия не ошиблась. Квартира при её ежемесячных визитах была в идеальном состоянии, ни одна вещь не сдвинута, никаких следов небрежного обращения. Оксана всегда встречала её с чаем, показывала новые книги на полке.
— Я нашла этот сборник в букинистическом, — говорила она, протягивая чашку. — Вы знакомы с этим автором?
Они могли полчаса говорить о современной прозе, пока Марат вежливо кивал, сидя за столом. В этих визитах было что-то почти уютное, будто Валерия заходила не к квартирантам, а к дальним родственникам.
В мартовский день, когда снег уже таял на тротуарах, но ветер всё ещё пробирал до костей, Валерия пришла за очередной оплатой. Всё шло по обычному сценарию: чай, разговоры о книгах, проверка счётчиков. Но когда деньги были уже переданы, Оксана вдруг замялась, теребя краешек салфетки.
— Валерия Андреевна, у нас к вам будет просьба, — её голос звучал тише обычного. — Мне предложили хорошее место в библиотеке, но требуют петербургскую регистрацию. Мы могли бы попросить вас… временно нас зарегистрировать? На год?
Марат, до этого молчавший, поднял глаза:
— Это очень важно. И для поликлиники тоже. Без регистрации всё платное, выходит дорого.
Валерия поставила чашку на стол. В просьбе не было ничего необычного — многие арендодатели регистрировали жильцов, особенно приезжих из других городов. Но что-то заставило её помедлить. Возможно, природная осторожность, то самое чувство порядка, требовавшее, чтобы каждое решение было проверено.
— Это ведь временная регистрация, — продолжала Оксана. — Через год мы её снимем, обязательно. Никаких проблем.
Квартиранты выглядели искренними. За эти месяцы они ни разу не дали повода усомниться в их порядочности.
— Хорошо, — наконец сказала Валерия. — Только на вас двоих, да?
— Да, конечно, — улыбнулась Оксана с явным облегчением. — Нас только двое.
Валерия кивнула, отметив про себя, что нужно будет подготовить документы к следующему визиту. Глядя на благодарные лица своих квартирантов, она ощутила даже что-то вроде удовлетворения — приятно было помочь людям, которые уважали её правила и её пространство.
Город за окном уже темнел, зажигались фонари вдоль набережной. Валерия допила чай, попрощалась и вышла на лестничную клетку. Она не могла знать, что этим простым согласием только что открыла дверь, которую будет непросто закрыть.
Апрельское утро разбудило Валерию телефонным звонком. Соседка снизу, Анна Павловна, говорила громко и взволнованно:
— Валерия Андреевна, у нас беда! Стояк в ванной потёк, вода прямо струёй. Сантехник говорит, нужно проверить вашу квартиру срочно, возможно, там засор!
Валерия никогда не любила экстренных визитов. Любое нарушение планов вызывало в ней легкое раздражение. Она ценила предсказуемость, а теперь приходилось звонить на работу, переносить встречу с автором и ехать через весь город без предупреждения.
Она не стала звонить квартирантам — у Оксаны и Марата были странные графики работы, они могли не ответить. К тому же, сантехник уже ждал у подъезда.
Валерия поднялась на третий этаж, отработанным движением вытащила запасные ключи и только собралась вставить их в замок, когда замерла. Из-за двери отчётливо доносился детский плач — тонкий, требовательный звук, который невозможно было спутать ни с чем другим.
Валерия нажала на звонок. Плач мгновенно стих, послышалась какая-то возня, шепот. Прошло почти две минуты, прежде чем дверь открылась. На пороге стояла Оксана, слегка растрепанная, с неестественно широкой улыбкой.
— Валерия Андреевна! Вы без предупреждения… что-то случилось?
— Авария у соседей снизу, — Валерия старалась говорить ровно, хотя внутри что-то дрогнуло. — Нужно проверить стояк в ванной.
— Да-да, конечно, проходите, — Оксана отступила, пропуская сначала сантехника, потом хозяйку. — Просто у нас сейчас небольшой… визит. Моя племянница приехала с дочкой, буквально на пару дней.
Валерия кивнула, проходя через прихожую. В гостиной мелькнула женская фигура, торопливо скрывшаяся в спальне. Оксана провела их в ванную комнату, где сантехник сразу начал осматривать трубы.
Пока он работал, Валерия невольно скользила взглядом по ванной. На полке у раковины стояла детская бутылочка с соской. В углу возле стиральной машины лежала сложенная стопкой детская одежда — крошечные боди, ползунки. Рядом с корзиной для белья выглядывал край упаковки подгузников.
— Племянница надолго приехала? — спросила Валерия, стараясь, чтобы вопрос прозвучал буднично.
— Нет-нет, — Оксана покачала головой. — Буквально на пару дней, по делам. Малышке семь месяцев, Марат помогает с ней нянчиться.
Сантехник закончил осмотр, сообщил, что с этой стороны всё в порядке, и проблема, скорее всего, в подвале. Валерия кивнула, попрощалась с Оксаной и вышла.
Спускаясь по лестнице, она пыталась разложить увиденное по полочкам. Ничего особенного — в конце концов, у людей бывают гости. И всё же… слишком много детских вещей для короткого визита.
Через неделю, выходя из подъезда, Валерия столкнулась с пожилой соседкой из квартиры напротив. Пенсионерка Галина Сергеевна знала всех в доме.
— Валерия Андреевна, доброе утро! — приветливо улыбнулась она. — А вы родственница той девушки с коляской? Такой милый малыш у неё! Ваши квартиранты — просто молодцы, хорошая семья, тихие. Девочка, говорят, спокойная, почти не плачет.
Валерия застыла, чувствуя, как что-то холодное сжимается в груди.
— Девочка? — переспросила она.
— Ну да, малышка. Она с ними уже давно, месяца два, наверное. Я думала, вы знаете…
Валерия медленно кивнула, прощаясь с соседкой. Внутри нарастало ощущение обмана — тонкой, почти неуловимой фальши. Как редактор, она привыкла находить несоответствия в текстах. «Нас только двое», — звучал в голове голос Оксаны.
По дороге на работу Валерия уже точно знала, что следующий визит к квартирантам будет незапланированным.
Три дня Валерия провела в непривычном для себя состоянии. Работа не клеилась, рукописи оставались непрочитанными, а сон стал прерывистым и беспокойным. Она не любила недосказанность, а ситуация с квартирантами выглядела именно такой — словно недоредактированный текст, где пропущены важные абзацы.
В четверг вечером она набрала номер Оксаны.
— Добрый вечер, — голос Валерии звучал ровно. — Нам нужно встретиться. Завтра в шесть я приеду. Это важно.
В трубке повисла пауза.
— Что-то случилось? — осторожно спросила Оксана.
— Обсудим при встрече, — Валерия не оставила пространства для отказа. — До завтра.
Весь следующий день она носила внутри холодную решимость. Разговор был составлен в голове — четкий, без лишних эмоций. В конце концов, это был вопрос принципа.
Ровно в шесть она поднималась по лестнице. Дверь открыли сразу — видимо, ждали. Оксана выглядела напряженной, Марат стоял позади, сложив руки на груди.
Валерия прошла в прихожую и, не снимая плаща, повернулась к ним:
— У вас ребёнок.
Это не был вопрос. Оксана и Марат переглянулись, секунду помедлили, потом синхронно кивнули. Тишину нарушил приглушенный звук — где-то в глубине квартиры заворочался младенец.
— Мы не сразу сказали, — начала Оксана, опустив глаза. — Боялись, что вы откажете. Нам некуда было ехать.
— Малышу семь месяцев, он спокойный, — добавил Марат, впервые за всё знакомство говоря более трех фраз подряд. — Мы очень аккуратно, ничего не испортили в квартире.
— Мы не хотели вас обманывать, правда, — Оксана сделала шаг вперед. — Просто боялись, что не дадите регистрацию, а нам очень нужно…
Валерия молча раскрыла сумку, достала папку с документами и решительным движением вытащила из неё заявление на регистрацию, которое уже подготовила раньше.
— Вы просили регистрацию на двоих, — её голос звучал спокойно, но внутри нарастало глухое разочарование. — Значит — только на двоих. Ребёнка вы не указали. Вы меня обманули.
— Мы можем всё объяснить, — начала Оксана, но Валерия подняла руку, останавливая поток оправданий.
— Не нужно. Я понимаю ситуацию. Но не понимаю, почему вы не сказали правду сразу.
В прихожей повисла тяжелая тишина. Марат обнял жену за плечи. Из спальни снова послышалось тихое кряхтение.
— Что теперь? — наконец спросил он.
Валерия сложила бумаги обратно в папку. Ей нужно было принять решение — и она его уже приняла.
Ни один мускул не дрогнул на лице Валерии, хотя внутри всё сжималось. Она не любила конфликты, предпочитала решать проблемы спокойно и рационально. Но сейчас чувствовала, как холодная решимость вытесняет даже природную сдержанность.
— Я не готова прописывать в своей квартире людей, которые с порога скрывают правду, — сказала она негромко. — Даже временно.
Оксана открыла рот, собираясь возразить, но Валерия продолжила:
— И уж точно не готова к тому, что без моего ведома пропишете своего ребенка, а потом — я буду через суд вас выписывать.
В прихожей повисла тишина, нарушаемая только тихим всхлипыванием, доносившимся из спальни. Валерия невольно посмотрела в ту сторону. Там, за дверью, был маленький человек, которого от неё скрывали всё это время. Человек, о существовании которого ей солгали.
— Простите, — добавила она тише. — Найдите другое жильё.
Оксана прикрыла ладонью рот, в её глазах блеснули слёзы. Марат выступил вперёд, его лицо стало жёстким и решительным.
— Дайте нам время, — сказал он. — С маленьким ребёнком не так просто найти жильё. Особенно сейчас, когда цены выросли.
Валерия задумалась на мгновение. Она не была жестоким человеком, но и позволять манипулировать собой не собиралась.
— Дам. По договору — месяц, — кивнула она. — Этого достаточно.
Оксана теперь плакала открыто, не скрывая, и Валерия почувствовала укол совести. Но она вспомнила, как её долго и намеренно водили за нос. Месяцами. И ведь больнее всего не правда — больнее ложь.
— Но мы ведь платим исправно… — пыталась возразила Оксана. — Всегда вовремя, без задержек. И квартира в идеальном состоянии.
Валерия покачала головой:
— Это не вопрос денег, — её голос звучал мягче, но решения это не меняло. — Это вопрос доверия. А его уже нет.
Марат обнял жену за плечи. В его взгляде смешались разочарование и сдерживаемая злость. Валерия это чувствовала — злость была не на неё, а на всё, что случилось, на ту тупиковую ситуацию, куда их загнали обстоятельства.
— Ключи передадим ровно через месяц, — сказал он после паузы.
Валерия кивнула, развернулась и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. Только на лестничной площадке, когда шаги стихли за дверью, она наконец позволила себе глубоко вздохнуть. Внутри было пусто и немного больно, словно она только что совершила нечто необходимое, но неприятное.
За окном подъезда шёл мелкий весенний дождь, смывая последние пятна снега. Петербург словно плакал вместе с Оксаной, и в этих слезах была какая-то очищающая правда, которой так не хватало всей этой истории с самого начала.
Май принёс в Петербург настоящее тепло. Валерия поднималась по лестнице, готовясь принять квартиру обратно. Месяц прошёл в странной тишине — никаких звонков или сообщений от квартирантов, только точный перевод последней оплаты.
Дверь была не заперта. Валерия вошла и замерла на пороге. Квартира казалась непривычно пустой, хотя все вещи оставались на своих местах. В воздухе ещё держался запах недавнего присутствия людей — лёгкий аромат кофе и едва уловимый запах детского молочка.
Она медленно обошла комнаты. Всё было убрано идеально, даже лучше, чем до заселения. Ни следа семи месяцев жизни семьи с младенцем — ни пятнышка на стенах, ни царапины на полу. В ванной блестели начищенные краны, в кухне сияла плита.
На столе лежали ключи и белый конверт. Валерия взяла его, медленно открыла и достала сложенный вдвое лист бумаги.
«Простите, что скрыли правду. Мы просто очень боялись снова оказаться на улице. Спасибо за крышу над головой — хоть на время», — почерк Оксаны был аккуратным, без нажима.
Валерия опустилась на стул и долго смотрела в окно. Город жил своей жизнью: люди спешили по делам, где-то вдалеке проезжал трамвай. А здесь, в пустой квартире, оставалось только эхо чужих надежд и страхов.
Она сложила записку обратно в конверт. Решение было правильным. Но почему-то оно не приносило ни облегчения, ни удовлетворения.
«Я могла бы понять их, — думала она. — Жизнь сложна, у каждого свои обстоятельства».
Но нельзя выстраивать доверие на лжи. Нельзя начинать отношения с обмана.
Телефон завибрировал — риелтор прислал контакты новых арендаторов. Семейная пара без детей.
Валерия медленно набрала номер, но вдруг замерла и отложила телефон.
Сегодня — лишь покой. И одиночество, выбранное осознанно.
