Затрещала ткань раздираемого грубыми руками платья. «Братик, не смотри!», — крикнула Таня. Николенька, рыдая, отвернулся, но тут же снова повернулся, не в силах не смотреть на страшное зрелище, открывшееся его глазам.
Семнадцать годков было Тане, дочке коменданта Татищевой крепости Григория Мироновича Елагина. Девушка на загляденье — красивая, скромная, слова грубого никому не скажет. Выросла Таня в оренбургских степях, и мало походила она на московских и, тем паче, на петербургских барышень. Румяная, стройная, и изгибами Господь не обделил.
Тем не менее, Татьяна Елагина была настоящей дворянкой. Отец Григорий Миронович был псковским помещиком, мелкопоместным, конечно, небогатым, но все же. Отправляясь в Татищеву крепость, полковник Елагин забрал с собой всех своих крестьян числом не более десятка.
Мужики и бабы елагинские поселились в Татищевой крепости, освоились, стали жить как обыкновенные хуторяне, сажали хлеб, разводили свиней и овец.
Григорий Миронович со своей супругой Анисьей Семеновной тоже не шибко привередничали: жили почти как крестьяне, вели хозяйство, трудились в поле. За такую близость к земле крепко уважали мужики коменданта.
А вот дочку свою Елагины полностью от черной работы освободили. Ни-ни! Барышне не пристало в земле возиться. По поручению маменьки Таня целыми днями сидела у окошка и шила, приданое себе помаленьку собирала.
Уже в апреле 1773 года приданое, что создавала Таня своими руками, ей пригодилось. К красавице посватался Захар Иванович Харлов, комендант Нижнеозерной крепости, расположенной по соседству с Татищевой.
Захар Иванович был на 15 лет старше 17-летней Тани, но по тем временам это и разницей в возрасте-то не считалось. Сыграли свадебку в Татищевой, а затем Харлов увез молодую жену к месту службы в Нижнеозерную крепость.
Летом 1773 года, пока Таня наслаждалась семейным счастием, мужики в земле Яицкого войска стали удивительные вещи друг другу рассказывать. Ампиратор-то Петр Федорович невинно убиенный, жив-живехонек! На Южный Урал подался государь, собирать верных казаков для возврата себе трона, а России-матушке — правды да справедливости.
Многие мужики уже воочию видали царя-батюшку, и некоторые даже опознали в нем беглого донского казака Емельяна Пугачева. Опознали — но молчок!
Быстро недовольство народа православного притеснениями дворянскими росло, быстро войско Емельяна собиралось. Скоро Пугачёв начал чувствительно «пощипывать» правительственные войска.
Чем больше успешных нападений совершал Пугачёв, тем больше становилась «армия» самозванца. Емельян Иванович пообещал казакам восстановление старинных вольностей, о которых те уже и не мечтали. Крепостным было обещано невиданное — собственная земля и свобода от их господ. За такие цели народ был готов костьми лечь.
22 сентября 1773 года пугачевцы взяли Рассыпную крепость и Илецкий городок. Узнав об этом, комендант Нижнеозерной крепости Захар Иванович Харлов отправил свою жену Таню и ее младшего брата Николеньку к родителям в Татищеву крепость, лучше укрепленную и обладавшую более многочисленным и обученным гарнизоном.
24 сентября Татьяна Харлова с братцем покинули Нижнеозерную крепость и отправилась к матушке и батюшке. Жена коменданта вовремя уехала: уже на следующий день майору Харлову доложили, что не меньше сотни солдат из его гарнизона покинули посты и присоединились к наступающему войску Пугачёва.
Да и оставшиеся солдаты не сильно хотели сражаться. 26 сентября Пугачёв взял Нижнеозерную крепость почти без боя. Отчаянно билась только горстка офицеров во главе с майором Харловым. Захар Иванович был ранен и пленен.
Бунтовщики швырнули коменданта к ногам «ампиратора». Пугачёв предложил Харлову принести ему присягу верности. Дворянин с негодованием отказался, за что немедленно был повешен.
Захватив Нижнеозерную, Емельян Иванович сразу же обратил свой взор на Татищеву крепость — время он тратить не собирался, государя ждали большие дела.
27 сентября к стенам Татищевой крепости прибыли пугачёвские парламентеры, предложившие «не чинить препятствий законному царю». В случае сопротивления всему гарнизону была обещана казнь.
В стенах Татищевой крепости находилось более 1000 солдат и казаков с тринадцатью пушками. Гарнизон в большинстве своем был верен коменданту Елагину и готов к осаде.
Однако бунтовщики схитрили. Под покровом ночи стены крепости были обложены сеном и подожжены. Деревянные укрепления заполыхали, огонь быстро перекинулся на жилые дома, амбары и другие строения. Солдаты и казаки, поняв, что их семьям грозит гибель, стали сдаваться, приносить «ампиратору» присягу.
Ворота крепости были отворены, бунтовщики хлынули в них сплошным потоком. Как и в Нижнеозёрной, настоящий бой пугачевцам дали только офицеры, командовал которыми полковник Елагин.
Несмотря на ожесточенное сопротивление и Григорий Миронович, и его офицеры пали под ударами казацких сабель. В доме коменданта бунтовщики обнаружили Анисью Семеновну Елагину, Татьяну Харлову и ее маленького брата Николеньку. Всех выволокли во двор. Анисью Семеновну немедля зарубили, а Таню с Колей представили пред очи Пугачёва.
Емельян Иванович был настолько поражен красотою Татьяны, что, по позднейшим слухам, «распластал ея прилюдно». Впрочем, это утверждение историками ставится под сомнение.
Как бы то ни было, но Татьяна и Николенька оказались в кибитке Пугачёва. Молодая женщина вскоре стала наложницей Емельяна.
Самозванец крепко привязался к красавице, ведь она была настоящей барышней, а в его наложницах до этого числились крестьянки да казачки. Татьяна умела поддержать беседу с Пугачёвым, умела успокоить его ласковым словом.
Емельян Иванович полюбил беседовать с красавицей, в том числе, о политике, о крестьянской воле и государстве. Татьяна с удивлением обнаружила, что «дикарь», о котором наперебой твердили дворяне, был умным и обстоятельным человеком.
Благодаря доброму отношению Пугачёва к Татьяне, ни в чем не нуждался и ее брат Николенька.
Но даже вся власть Пугачёва над своим войском не уберегла сирот из Татищевой крепости от гибели. Уже в ноябре 1773 года до Емельяна Ивановича дошли слухи: казаки недовольны, царь-де бабу дворянскую в кибитку усадил, обращается с ней как с ампиратрицей, на казачьих дочерей не смотрит.
Опасаясь за жизнь Татьяны и Николая, Пугачёв решил тайно отправить их в дом одного из бердских казаков. Об этом узнали яицкие казаки, нагнали в дороге кибитку с беглецами. Бедная Таня, которой было всего-навсего 17 лет, и ее маленький брат пали под ударами сабель.
О реакции Пугачёва на смерть своей дворянской наложницы стало известно гораздо позднее, уже после того, как самозванец был пленен, закован в кандалы и привезен в Симбирск на допрос. Емельян Иванович с горечью рассказывал:
«Из сего лагиря взятую в Татищевой женщину и з братом послал я з берденским казаком к нему на квартиру. А как сие увидели яицкие казаки, то выехали под дорогу и убили её и з братом до смерти за то действительно, что я её любил. Как о чём мне было сказано после, и я об ней сожалел».
Так сложилась судьба дочери дворянина, которая и помыслить не могла, что однажды беглый казак и разбойник, назвавший себя императором Всероссийским, скажет, что он ее любил.
