Коллеги шептались, что она слишком хорошо знает языки, слишком аристократична и слишком уверена. Её изящные манеры пугали сотрудников — они разбегались при её появлении. Со временем Дарья возненавидела большевиков, особенно после конфискаций имущества и выселения. А осенью 1937 года ей и вовсе вынесли страшный приговор.
Дарья Евгеньевна Богарне, известная в семье под прозвищем «Долли», принадлежала к семье Богарне, будучи праправнучкой императрицы Жозефины Бонапарт. Её прадедом был российский император Николай I, а дед — герцог Максимилиан Лейхтенбергский, сын Евгения Богарне, пасынка Наполеона, и принцессы Августы Баварской.
Именно Максимилиан привёз имя Богарне в Россию: в 1839 году он женился на старшей дочери Николая I, великой княжне Марии Николаевне, и ради этого согласился выполнить условия царя — перейти в православие и воспитывать детей в русской вере.
Этот брак по любви возвысил его до титула Императорского Высочества и открыл перед семьёй Богарне двери российского двора. Так Дарья с рождения оказалась связана и с Наполеоном, через прабабку Жозефину, и с домом Романовых — необычайное родство, о котором тогда даже не могли и подумать.
Её мать, Дарья Константиновна Опочинина, принадлежала старинной русской аристократии и была правнучкой фельдмаршала Кутузова.
Брак родителей Дарьи был морганатическим, в 1869 году её отец, князь Евгений Максимилианович Лейхтенбергский, второй сын великой княгини Марии Николаевны, женился на Дарье Опочининой, за что та получила титул графини Богарне. В марте 1870 года у них родилась дочь, названная Дарьей в честь матери, умершей от родов.
Сама Дарья при рождении носила титул графини Богарне и княжны Лейхтенбергской, хотя формально не входила в Императорский дом из-за морганатического статуса матери.
Родившись в стенах Мариинского дворца, резиденции её бабушки, великой княгини Марии Николаевны, маленькая Дарья всегда была подле императорского двора. После ранней смерти матери её воспитанием занималась бабушка и тётки.
В 1878 году её отец Евгений Максимилианович вторично женился — его избранницей стала знаменитая красавица Зинаида Дмитриевна Скобелева, светская львица Петербурга, двоюродная сестра его первой жены.
Зинаиде было всего 22 года, она была лишь на 14 лет старше своей падчерицы Долли, хотя можно заметить внешнее сходство. Аристократы сходились во мнении, что столь обаятельной женщины Петербург ещё не видывал.
Великий князь Александр Михайлович вспоминал: «Я никогда не видел подобной ей во всех моих путешествиях по Европе, Азии, Америке и Австралии. Когда она входила, я не мог оставаться с нею в одной комнате. Я знал её манеру подходить в разговоре очень близко к людям, и сознавал, что в её обществе перестаю отвечать за свои поступки».
Неудивительно, что сердце едва ли не каждого кавалера дрогнуло перед молодой красавицей.
Великий князь Алексей Александрович вскоре стал неразлучен с четой Лейхтенбергских, открыто ухаживая за Зинаидой. Их связывал столь явный роман, что общество окрестило эту компанию «королевским браком втроём», а мужа Зинаиды, герцога Евгения, жалели как обманутого супруга.
При дворе за отцом Долли утвердилась репутация рогоносца и гуляки, увлечённого кутежами на пару с великими князьями Алексеем и Владимиром Александровичами. Шумные ночи с вином, рулеткой и красавицами разворачивались на глазах юной Долли.
Образование Долли было блестящим. После продажи Мариинского дворца, разорительный образ жизни отца привёл к долгам, семья переселилась в более скромный особняк на Английской набережной.
Девочку готовили к высшему обществу: она обучалась в лучших заведениях Европы — во французском лицее в Париже и в немецкой гимназии в Карлсруэ. Дарья свободно владела несколькими языками: французским, английским, немецким и итальянским.
Окружающие отмечали выдающийся ум и начитанность юной графини, сочетавшиеся с живым характером и прямотой. А в Петербурге её считали одной из самых эффектных девушек высшего света.
Она превратилась в стройную светскую львицу с аристократической осанкой. В 1893 году 23-летняя Дарья Евгеньевна вышла замуж за князя Льва Михайловича Кочубея, потомка канцлера Виктора Кочубея. Венчание состоялось за границей, в Баден-Бадене.
Возможно, свадьбу сыграли в Европе, чтобы избежать огласки в столице — отец Дарьи, герцог Евгений, не одобрил выбор дочери и не упомянул её в завещании, лишив наследства.
Молодой чете пришлось жить на средства семьи мужа. Князь Кочубей отличался щедростью и даже жертвовал крупные суммы на постройку кораблей для русского флота. Долли же быстро заняла заметное место в обществе как княгиня Кочубей.
Её европейское образование, великокняжеские корни и природное обаяние сделали её желанной гостьей в высших кругах.
Однако семейная жизнь Дарьи оказалась непростой. В свете обсуждали, что характер у княгини дерзкий и независимый. Она не стеснялась резких высказываний. В 1905 году Дарья якобы нелестно отозвалась об императоре Николае II и Александре Фёдоровне.
Слова дошли до государя. Результат — скандал: княгиню отправили за границу «остудить пыл». Официально для образования, но в свете понимали истинную причину.
В 1906 году Дарья действительно уехала во Францию и поступила в Сорбонну, где окончила курс литературы. Редкий случай для княгини, уже имевшей детей. Вернувшись в 1911 году, она подала на развод. Оставив детей мужу, она начала новую жизнь.
После развода двери Императорского двора для неё почти закрылись. Ходили слухи, что Николай II распорядился не принимать княгиню Кочубей из-за её дерзости. Но у Дарьи остались покровители: вдовствующая императрица Мария Фёдоровна продолжала приглашать её на частные завтраки и обеды. Это показывало, что хоть официально она в немилости, но в узком семейном кругу её по-прежнему считали «своей».
Едва оформив развод, Дарья нашла новую любовь. Её избранником стал барон Владимир Евгеньевич фон Гревениц, капитан флота. В светской среде ходили легенды об их знакомстве: будто капитан увидел Долли на палубе парохода, был покорён её красотой, остановил судно и буквально увёз её на своём корабле.
В 1912 году пара тайно обвенчалась в корабельной церкви военного порта. Когда весть дошла до Николая II, он сперва намеревался наказать барона за нарушение устава, но, узнав, кто стала его женой, иронично заметил, что «таким выбором он и так достаточно наказан». Острое замечание государя моментально разошлось по Петербургу.
Новобрачные поселились в Петербурге. Однако через два года брак распался: Гревениц увлёкся певицей. Дарья просила разрешения вернуть фамилию Богарне — ей отказали.
В 1916 году барон, переживая личный разрыв и служебные неприятности, наложил на себя руки в каюте корабля «Полтава». Так Дарья снова овдовела.
Во время Первой мировой она активно работала: организовала санитарный отряд и помогала раненым как сестра милосердия. Февральскую революцию встретила восторженно — даже велела поднять красный флаг над лазаретом. Однако позже разочаровалась в происходящем.
После Октябрьской Революции многие аристократы бежали. Дарья уехала в Баварию, но затем вернулась в советскую Россию. В 1918 году она приехала в Петроград, взяв новое имя, так появилась Дора Евгеньевна Лейхтенберг. Она получила должность в Публичной библиотеке, где работала вместе с третьим мужем, Виктором Маркизетти.
Коллеги шептались, что Дора слишком хорошо знает языки, слишком аристократична и слишком уверена. Её изящные манеры пугали сотрудников — они разбегались при её появлении. Со временем Дарья невзлюбила большевиков, особенно после конфискаций имущества и выселения.
В 1937 году её и Маркизетти арестовали по обвинению в шпионаже. На допросах Дарью вынудили подписать все необходимые следствию признания. Уже 5 ноября 1937 года Дарья Евгеньевна Богарне была расстреляна в Ленинграде. В 1989 году она была посмертно реабилитирована. Живы ли её потомки — неизвестно. Если и живы, то, скорее всего, проживают во Франции.
