В мае 1918 года Иван Пырьев в составе отряда анархистов с небольшими потерями отступал от белых по Горно-Благодатской железной дороги под Нижним Тагилом в районе поселка Баранчинский и города Кушва. Вскоре он заболел тифом, и был эвакуирован в Вятку. Наверное, тогда это и спало жизнь будущему режиссеру, потому что отряд анархистов-максималистов, в составе которого он был, уничтожили.
Выздоровев, 17-летний Иван вступает в ряды Красной Армии и в партию большевиков. Сначала он служил рядовым красноармейцем, но вскоре стал политруком. Он дошел до Омска, а потом был отправлен в Екатеринбург, где проходил курсы агитаторов, в которых очень нуждалась новая власть.
После курсом Пырьев получил должность агитатора политотдела 4-й железнодорожной бригады.
— В Екатеринбурге я усиленно занимался в вечернем Народном университете, занимался в драмкружке железнодорожного клуба, чуть позже проходил обучение в театральной студии Облпрофсовета под руководством Льва Литвинова, который позже стал одним из самых крупных режиссеров белорусских театров.
Именно в этой студии я встретил и подружился с Григорием Александровым, — вспоминал много позже Пырьев.
Чем занималась студия, где выступали Пырьев и Александров, в будущем – два великих режиссера, оставивших значительный след не только в советском, но и мировом кино?
Они часто ездили со спектаклями по деревням и заводам Урала, они организовывали летом массовые народные культурные гуляния на озере Шарташ в Екатеринбурге.
— Здесь я три месяца под фамилией Алтайский играл небольшие роли в драматической труппе Вольдемара. Потом мы с Гришей Александровым организовали в помещении музыкальной школы театр для детей, поставили несколько спектаклей.
Это все было в 1919 – 1921 годах. Очень насыщенная жизнь у нас была в те годы: репетиции, концерты и спектакли, обучение, субботники и даже игры в футбол, — вспоминал режиссер.
Вставал Пырьев каждый день в 6 часов утра, а ложился в 2 ночи. Еле полуголодный и уставший добирался до своего угла, который снимал за полпайка и засыпал с верой в победу мировой революции.
В декабре 1921 года в Екатеринбург приехала на гастроли Третья студия МХАТ. Они играли «Потоп», и очень впечатлили Пырьева с Александровым своего игрой. Оба решили ехать в Москву.
Зима 1921 года, столица. Иван и Григорий спят в холодном спортзале на ободранной тахте. Денег на еду нет, но они успешно сдают экзамены в театральные школы. Общежитий тогда студентам не предоставляли, за исключением Первого рабочего театра Пролеткулта, куда оба и поступили.
Вот как появление в театре описывал много позже режиссер Сергей Эйзенштейн в одной из газетных статей.
— Я работал тогда на великих традициями прошлого подмостках театра на Каретном ряду, тогда носивших имя Центральной арены Пролеткульта. Туда пришли держать экзамен в труппу два парня-фронтовика. Два однокашника. Два друга. Оба их Свердловска. Один кудлатый, с челкой, другой посуше, поджарый и стриженый. Оба с фронта. Оба в шинелях и рюкзаками за спиной.
Оба прочли мне и покойному Смышляеву какие-то стихи. Что-то сымпровизировали. И с восторгом были приняты в труппу. Один голубоглаз, мягок, обходителен, другой – груб и непримирим, склонен к громовому скандированию стихов Маяковского и к кулачному бою. Сейчас они оба – кинорежиссеры. Один – Григорий Александров, другой – Иван Пырьев.
