Светлана толкнула дверь квартиры плечом — руки заняты пакетами из супермаркета. Антон сидел за компьютером в гостиной, даже не обернулся.
— Привет, — бросила она.
— Привет.
Поставила пакеты на кухне, скинула туфли, повесила пальто в шкаф. Сумку оставила на полу в прихожей — как всегда. В душ хотелось нестерпимо. День был долгий, клиенты капризные, в метро духота.
Горячая вода смывала усталость. Светлана закрыла глаза, подставила лицо под струи. Хорошо. Дома. Можно расслабиться.
Вышла из ванной в халате, прошла в прихожую за телефоном — забыла взять с собой. Замерла.
Сумка стояла не так. Точно не так. Она всегда ставила её ручками к стене, а сейчас — наоборот. И молния… Светлана помнила, что застегнула до конца. А сейчас расстегнута сантиметров на пять.
— Антон!
— Что?
— Ты трогал мою сумку?
Он вышел из комнаты. Лицо спокойное, даже удивленное.
— Нет. А что?
— Она открыта. И стоит по-другому.
— Ты, наверное, сама плохо застегнула. Торопилась же.
Светлана смотрела на него. Секунда, две, три. Он не отводил взгляд. Но что-то… что-то было не так. Слишком спокоен. Слишком готов ответ.
— Точно не трогал?
— Свет, ну что за допрос? Сказал же — нет.
Она кивнула. Взяла сумку, прошла на кухню. Высыпала содержимое на стол. Кошелек, косметичка, ключи, пачка салфеток, чеки из магазина…
Мелочь. Была в кармашке кошелька, а теперь — в самой сумке. Рассыпана по дну.
Светлана стояла и смотрела на эти монеты. Руки дрожали. Не от злости — от чего-то другого. От понимания, что её личное пространство нарушено. Что кто-то — самый близкий человек — копался в её вещах.
— Ты ужинать будешь? — Антон заглянул на кухню.
— Буду.
— Я пасту сварю?
— Давай.
Он достал кастрюлю, налил воду. Двигался спокойно, привычно. Как будто ничего не произошло.
Три дня Светлана наблюдала. Оставляла сумку в прихожей, запоминала, как лежат вещи. Утром проверяла. Вроде всё на месте. Может, правда показалось?
В четверг не нашла квитанцию из банка. Точно помнила — положила в кошелек. Специально, чтобы не потерять. Нужна была для отчета по командировке.
— Антон, ты не видел квитанцию? Белая такая, из банка?
— Нет. Ты где-то выронила, наверное.
— Она в кошельке была.
— Значит, выпала, когда доставала деньги.
Логично. Но Светлана знала — не выпала. Кто-то взял. Зачем?
Вечером Антон ушел в спортзал. Светлана осталась одна. Долго боролась с собой, потом не выдержала. Пошла к его столу.
Верхний ящик заперт. Странно — раньше не запирал. Второй открыт. Бумаги, ручки, флешки. Третий…
В третьем ящике лежала папка. Обычная канцелярская папка. Светлана открыла.
Распечатки. Её маршруты из навигатора телефона. За последние две недели. Дом — работа — магазин — фитнес — дом. И один маршрут обведен красным. Поездка к подруге в прошлую субботу.
Светлана села на пол. В ушах шумело. Он следил. Отслеживал её передвижения. Распечатывал. Изучал.
Дверь хлопнула. Антон вернулся.
— Свет? Ты где?
Она не ответила. Сидела на полу возле его стола с папкой в руках.
— Что ты делаешь? — он замер в дверях.
— Это что? — она подняла распечатки.
Антон помолчал. Потом подошел, сел на диван.
— Я волновался.
— Волновался?
— Ты стала какая-то… отстраненная. Задерживаешься на работе. В прошлую субботу сказала, что к маме, а поехала к Ольге.
— Я передумала. Имею право?
— Имеешь. Но почему не сказала?
— Потому что это моё дело! Антон, ты следишь за мной! Роешься в сумке! Проверяешь маршруты!
— Я не слежу. Я просто… проверяю. Сейчас столько всего происходит. Люди изменяют, врут…
— И ты решил, что я вру?
— Нет! Просто… Просто хотел убедиться.
Светлана встала. Ноги едва держали.
— Это не забота, Антон. Это контроль. Больной, нездоровый контроль.
— Не драматизируй. Я имею право знать, где моя девушка.
— Нет. Не имеешь. Не так. Не выкапывая информацию за моей спиной.
Он тоже встал. Лицо потемнело.
— А может, есть причина, почему я начал подозревать? Ты стала скрытной. Вечно в телефоне. Пароль поменяла.
— Я поменяла пароль, потому что это мой телефон!
— Раньше не скрывала!
— Раньше ты не давал повода!
Они стояли друг напротив друга. Два года отношений. Планы на будущее. Общая квартира. И вот — пропасть.
Светлана старалась жить как раньше. Готовила ужины, смотрела с Антоном фильмы, занималась любовью. Но внутри всё изменилось.
Она начала прятать телефон. Удалять переписки. Стирать историю браузера. Не потому что было что скрывать — потому что знала: он проверит.
Антон делал вид, что всё в порядке. Но Светлана видела — он наблюдает. Отмечает, во сколько пришла. С каким настроением. О чем говорила по телефону.
В командировку в Питер она уехала с облегчением. Три дня без этого взгляда в спину. Без ощущения, что за каждым шагом следят.
Вечером в отеле включила диктофон — хотела наговорить идеи для новых туров. Положила на тумбочку, пошла в душ. Телефон оставила рядом с диктофоном.
Вернулась — три пропущенных от Антона. Перезвонила.
— Где ты была? Я уже волноваться начал.
— В душе.
— А. Как доехала?
— Нормально. Устала только.
— Что делать будешь?
— Посплю. Завтра рано вставать.
— Ладно. Люблю.
— И я тебя.
Положила трубку, хотела выключить диктофон — и замерла. Запись шла. Сорок минут. Значит, записался весь разговор.
Утром, пока ехала на встречу, решила послушать — вдруг идеи вчера наговорила и забыла. Включила.
Сначала шум воды. Потом звонок телефона. И…
Голос Антона. Но не ей звонит. Номер набирает.
«Оля? Привет, это Антон. Да, Светкин. Извини, что беспокою… Нет, всё в порядке. Просто хотел спросить… В субботу она точно к тебе приезжала? А во сколько? А уехала когда? Нет-нет, ничего такого. Просто… а с кем вы были? Только вдвоем?»
Светлана остановила запись. Руки тряслись так, что едва удержала телефон.
Он звонил её подруге. Выспрашивал. Проверял.
Домой Светлана вернулась в воскресенье вечером. Антон встретил в прихожей.
— Как съездила?
— Продуктивно.
— Устала?
— Да.
Она прошла в спальню, поставила сумку. Села на кровать. Антон встал в дверях.
— Свет, что-то случилось?
Она подняла голову. Смотрела прямо.
— Ты хочешь знать, где я была? С кем? Что делала?
— Ты же рассказывала…
— Нет. Ты хочешь знать правду? Всю правду?
Он напрягся.
— Если есть что сказать…
— Есть. Я была там, где чувствовала себя свободной. Я делала то, что хотела. И знаешь, с кем? С самой собой. Потому что с тобой — я даже дышу под наблюдением.
— Что за бред?
— Ты звонил Ольге.
Антон побледнел.
— Откуда ты…
— Неважно. Ты звонил моей подруге и выспрашивал, где я была. Это нормально?
— Я просто…
— Не продолжай. Я всё слышала. Каждое слово.
Он шагнул к ней. Светлана встала, отступила к окну.
— Ты сама виновата! Если бы ты не вела себя как… как будто тебе есть что скрывать!
— Мне не было что скрывать. Но теперь есть. Знаешь что? Моя жизнь. Потому что доверие ты убил. Не ревностью, Антон. А копанием в моих вещах без спроса. Слежкой. Враньем.
— Я не врал!
— «Я не трогал твою сумку». «Я не видел квитанцию». «Я просто волнуюсь». Всё это ложь.
Он стоял красный, сжимал кулаки.
— Если ты не изменяешь, чего боишься проверок?
Светлана устало покачала головой.
— Я не боюсь. Мне противно. Понимаешь разницу?
Ушла той же ночью. Взяла только сумку — ту самую, с которой всё началось. Телефон, банковские карты, ключи от машины.
Антон не пытался удержать. Стоял в прихожей, смотрел, как она одевается.
— Куда ты?
— Не твоё дело.
— Свет, не уходи. Давай поговорим.
— Мы уже поговорили.
Вышла. Спустилась по лестнице. Села в машину. Завела мотор.
Куда ехать — не знала. Остановилась возле первой попавшейся гостиницы. Сняла номер на ночь.
Легла на чужую кровать в одежде. Смотрела в потолок. Внутри — пустота. Не больно даже. Просто пусто.
Телефон вибрировал. Сообщения от Антона. Не читала.
Утром нашла квартиру через агентство. Однушка на окраине. Дорого, но своя. Где никто не будет рыться в её вещах.
За вещами вернулась через неделю. Антона не было — специально выбрала время, когда он на работе. Собрала одежду, книги, документы. Оставила ключи на столе.
На холодильнике висел листок. Его почерк: «Прости. Я люблю тебя».
Светлана скомкала записку, бросила в мусор.
Прошел месяц. Новая квартира постепенно становилась домом. Светлана купила цветы, повесила шторы, разложила вещи по местам.
Сумка стояла в прихожей на полке. Открытая. Потому что некому рыться. Некому проверять. Некому врать, что «просто волнуется».
Вечером пришло сообщение от Антона. Первое за две недели — до этого она блокировала все его попытки связаться.
«Я всё ещё думаю, что ты была не до конца честна. Но готов простить. Возвращайся».
Светлана прочитала. Перечитала. Усмехнулась.
Простить. Её. За то, что не давала копаться в своей жизни.
Удалила сообщение. Удалила номер. Удалила два года отношений.
Налила себе вина, села у окна. Город мерцал огнями. Где-то там Антон сидит и ждет ответа. Уверенный, что она вернется. Что простит. Что согласится жить под колпаком.
Светлана сделала глоток. Вино было терпким, с легкой горчинкой. Как свобода.
Её сумка стояла на полке. Открытая. Никто не трогал молнию. Не копался в кошельке. Не проверял чеки.
И это было лучшее чувство на свете.
