-Останься, молю тебя! — заламывая руки, плакала она. Он ходил по комнате пружинистыми шагами. Билет на поезд был куплен, деньги в полном объеме никто не вернет. Что могло остановить его? Только ее прекрасные, заплаканные, родные глаза.
Вскоре он узнал, что в тот день, в ту секунду, она спасла ему жизнь..
Они познакомились в Ставрополе в 1924 году. 24-летний начинающий поэт Александр Кочетков приехал на Кавказ подправить здоровье, активно посещал здесь литературные гостиные.
Одна из самых популярных гостиных располагалась в большом доме местного краеведа, общественного деятеля, основателя ставропольского краеведческого музея и редактора газеты «Северный Кавказ» Григория Николаевича Прозрителева.
У Прозрителева бывали многие литературные знаменитости: Максимилиан Волошин, Вера Меркурьева, Вячеслав Иванов, граф Алексей Николаевич Толстой и многие другие. Скромный, тогда еще никому неизвестный Кочетков приходил к Прозрителеву вместе с поэтессой Верой Меркурьевой, учеником которой он являлся.
В доме краеведа Александр и увидел Её. Инне, дочери Григория Николаевича, на момент знакомства с Кочетковым было двадцать лет. Обаятельная, добрая, скромная девушка находила приветливое слово для каждого гостя литературной гостиной. Отец и все присутствующие называли Инну по-домашнему — Иннуся.
То лето 24-го года в Ставрополе стало ключевым для формирующихся отношений. В 1925 году Александр и Инна стали мужем и женой. Жить решили в Кисловодске, где на подаренные на свадьбу деньги купили дом.
Дом Кочетковых в Кисловодске быстро превратился в центр притяжения для литераторов всех мастей. Александр читал стихи, Инна великолепно играла на фортепиано (она считалась одним из лучших аккомпаниаторов города).
Правда, угостить гостей Кочетковым зачастую было нечем — жили очень бедно. Хорошо, что писатели не обижались, а многие даже приносили нехитрую снедь с собой.
Александр любил Северный Кавказ всей душой, но всегда в его жизни присутствовала и Москва. Поэт родился в поселке Лосиноостровском Московской области. В столице он окончил гимназию, учился в МГУ на филологическом факультете, работал в Москве библиотекарем, литературным консультантом.
Большинство редакций, издательств располагались в Белокаменной. Чтобы публиковаться, писем было недостаточно — нужно было, как говорили литераторы, «обивать пороги». Время от времени Александр и Инна отправлялись в Москву, где за Кочетковым числилась комната в коммунальной квартире.
Поэт ходил по редакциям газет и журналов, предлагал как свои стихи, так и переводы с венгерского, английского, арабского, грузинского. Переводы охотно печатали, но вот стихи Кочеткова никак не могли пробиться в печать.
Зато успех сопутствовал Александру на ниве драматургии. Пьесы в стихах, написанные Кочетковым вместе с литераторами К. Липскеровым и С. Шервинским были не только опубликованы, но и поставлены на сцене.
Кочетков рано потерял отца и мать, и к родителям жены он относился с невероятной теплотой. Александр и Инна регулярно гостили у супружеской четы Прозрителевых.
Лето 1932 года Кочетковы проводили в Ставрополе. Осенью Александру Сергеевичу нужно было ехать в Москву по литературным делам. Было решено, что Инна приедет позднее. Поэт отправился на вокзал, приобрел билет на поезд «Сочи-Москва».
Инна Григорьевна так не хотела, чтобы муж уезжал, что со слезами на глазах упросила его сдать билет и побыть с ней еще хоть три денька. Кочетков послушался супругу.
На следующий день всю страну облетела страшная весть: неподалеку от железнодорожной станции Москва-Товарная сошел с рельс скорый поезд «Сочи-Москва». Тридцать шесть человек погибло, пятьдесят один получили тяжелые ранения.
В этом страшном списке должен был быть и Александр Кочетков. Должен был, но не стал. Благодаря любви своей жены.
Через неделю поэт все-таки отправился в Москву, и уже из столицы прислал супруге стихотворение, написанное под впечатлением от пережитого. Называлось стихотворение «Баллада о прокуренном вагоне».
— Как больно, милая, как странно,
Сроднясь в земле, сплетясь ветвями,
— Как больно, милая, как странно
Раздваиваться под пилой.
Не зарастет на сердце рана,
Прольется чистыми слезами,
Не зарастет на сердце рана —
Прольется пламенной смолой.
— Пока жива, с тобой я буду —
Душа и кровь нераздвоимы,
-Пока жива, с тобой я буду
— Любовь и смерть всегда вдвоем.
Ты понесешь с собой повсюду
— Ты понесешь с собой, любимый,
— Ты понесешь с собой повсюду
Родную землю, милый дом.
— Но если мне укрыться нечем
От жалости неисцелимой,
Но если мне укрыться нечем
От холода и темноты?
— За расставаньем будет встреча,
Не забывай меня, любимый,
За расставаньем будет встреча,
Вернемся оба — я и ты.
— Но если я безвестно кану
— Короткий свет луча дневного,
— Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?
— Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он стал бездомным и смиренным,
Трясясь в прокуренном вагоне,
Он полуплакал, полуспал,
Когда состав на скользком склоне
Вдруг изогнулся страшным креном,
Когда состав на скользком склоне
От рельс колеса оторвал.
Нечеловеческая сила,
В одной давильне всех калеча,
Нечеловеческая сила
Земное сбросила с земли.
И никого не защитила
Вдали обещанная встреча,
И никого не защитила
Рука, зовущая вдали.
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,
— И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
Инна Григорьевна рассказывала впоследствии, что слезы, выступавшие на глаза, мешали ей читать эти строки. Руки дрожали. Инна была убеждена, уверена, что ни одной женщине не довелось получить от своего супруга столь же прекрасного, столь же пронзительного письма!
Но и это стихотворение так и не было опубликовано! Ни один литературный журнал, и даже ни одна газета не согласились публиковать «Балладу»! Почему? Бог весть… Может, литературный вкус редакторов подвел, может, не хотели афишировать железнодорожную катастрофу, может, сочли стихи «пессимистическими».
В 1933 году в возрасте 84 лет умер отец Инны, вслед за ним скончалась и мать. Это стало тяжелейшим ударом для Кочетковых. На семейном совете было решено из Кисловодска и Ставрополя окончательно переехать в Москву, что и было сделано.
В 1941 году грянула Великая Отечественная война. Александра военная комиссия забраковала — слабосильный, больной человек. Вместе с женой поэт эвакуировался в Ташкент, где Кочетковы хлебнули горя — голодали, холодали. Семья бы не выжила, если бы не литературные переводы, которыми усиленно занимался Александр Сергеевич.
От хандры спасало общение с великой поэтессой Анной Ахматовой, также эвакуированной в Ташкент и жившей в подвальчике. Когда у Кочетковых был хлеб, они находили способы поделиться с Анной Андреевной, хотя сделать это было крайне сложно, уж очень гордой женщиной была поэтесса.
В 1942 году Кочетков узнал, что его «Баллада» распространяется на фронте среди солдат. Бойцы переписывали пронзительные строки от руки, читали наизусть. Так началась первая волна народной любви к неопубликованному стихотворению.
Война закончилась. Кочетков снова обивал пороги редакций, пытался пристроить стихи в издательство — тщетно. Печатать не хотели. Выручали, как обычно, переводы.
Настали 50-е. Страна все еще приходила в себя после страшной войны. Зима 1952-53 гг. была особенно тяжелой, в том числе, для Кочетковых. У семьи скопилась масса долгов, а заработков не было: издательство Грузинской ССР обещало выплатить гонорар за книгу переводов, но все задерживало.
Поэт был вынужден продать зимнее пальто и в трескучий мороз ходил в летнем. А ходить нужно было — Инна Григорьевна была прикована к постели полиартритом. Семье необходимы были деньги, продукты. Но ничего не было.
Поэт Л. Горнунг, которому и самому в ту зиму было невероятно тяжело, вспоминал:
«Я был у них в последний раз в 1953 году. Меня поразила бледность и худоба лица Инны Григорьевны. Оно казалось выточенным из мрамора, пальцы рук тонки, бледны и искривлены подагрой. Инна Григорьевна лежала на высоко поднятых подушках.
Александр Сергеевич больной лежал поперек кровати у ее ног, прислонясь плечом и головой к стене. В апреле 1953 года я застал там фон Дервиз, дружески относящуюся к ним обоим. Она мирно разговаривала с Инной Григорьевной, стараясь скрыть тяжесть своих впечатлений. Я ушел с горестным чувством и сожалением о своей беспомощности помочь другу».
Больше Горнунг никогда не увидел ни Кочеткова, ни его супруги.
Александр Сергеевич почти пережил ту тяжелую зиму. В апреле, когда еще лежал снег, он был доставлен в больницу с инфекционным менингитом, осложнением после пережитого гриппа. У Кочеткова началась лихорадка, бред, и 1 мая 1953 года, — в первый по-настоящему теплый день после суровой зимы! — поэт скончался, не дотянув и до 53 лет.
Инна Григорьевна, больная, никому не нужная, после смерти мужа протянула четыре года — ее не стало в 1957-ом.
Семья Кочетковых была стерта с лица Земли безжалостным временем. Но стихи Александра Сергеевича остались! И пронзительная «Баллада» осталась.
В 1966 году литературовед Лев Озеров, главный специалист по творчеству Кочеткова и большой его поклонник, добился публикации «Баллады» в сборнике «День поэзии». В этой книжке стихотворение заметил режиссер Эльдар Рязанов. Заметил, полюбил, читал наизусть.
И вот наступил 1975 год. За новогодними столами советские граждане впервые увидели новую комедию Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!». В каждой квартире, в каждой семье прозвучали бессмертные строки Александра Кочеткова:
«С любимыми не расставайтесь!».
С тех пор они звучали постоянно, каждый год. «Баллада» была положена на музыку, стала популярнейшей песней, которую исполняли многие артисты. Вскоре нашли своего читателя и другие стихи Александра Сергеевича Кочеткова.
Поэт вернулся туда, где он должен быть. В великую русскую литературу.
Думаю, дорогие читатели уже догадываются, какими строками я хочу завершить эту статью. Да, это они.
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них,
— И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
И каждый раз навек прощайтесь!
Когда уходите на миг!
