— «Причина тому — бабьи сплетни и глупое ребяческое, хотя и довольно нахальное, петербургское волокитство…Петербург теперь не для неё», — писал Вяземский.
Тереза фон Струве родилась 4 июля 1804 года в Штутгарте, в дворянской семье. Её отец, барон Генрих Кристоф Готфрид фон Струве, происходил из прибалтийско-немецкого рода Струве и служил дипломатом на российской службе. Мать Терезы, графиня Елизавета Вильгельмина Сидония фон Фриденберг.
В детстве Тереза некоторое время жила в России: в 1811 году семилетней девочкой она вместе с семьёй приехала в Санкт-Петербург, где около трёх лет воспитывалась в Институте благородных девиц. Это дало ей прекрасное образование, знание русского языка и любовь к русской литературе.
Отец, ценивший науку и просвещение, лично знакомил дочь с выдающимися деятелями эпохи: например, он организовал встречу 16-летней Терезы с Иоганном Вольфгангом Гёте в Веймаре, к которому сам обращался за консультациями по минералогии.
Гёте даже показывал юной Терезе свою коллекцию минералов. В 1820 году она около года жила у своего дяди в Веймаре и общалась с окружением Гёте при дворе великой герцогини Марии Павловны. Поэтому Тереза усвоила светские манеры нескольких культур — немецкой, русской и французской.
Интересно, что на руку и сердце Терезы претендовал даже брат Наполеона Бонапарта. Жером Бонапарт, бывший король Вестфалии, просил её руки, однако из-за дипломатических соображений этот союз не состоялся.
В 1825 году в Гамбурге, в возрасте 21 года, Тереза по желанию родителей вышла замуж за российского дипломата барона Романа Ивановича фон Бахерахта. Он был старше жены всего на 6-7 лет. Семья Бахерахтов происходила из Голландии и давно обосновалась в Петербурге, что ещё больше укрепило связь Терезы с Россией.
Супруг служил российским консулом в Гамбурге, и молодая пара обосновалась в этом городе. В 1826 году у них родился сын, но мальчик прожил недолго и умер в трёхлетнем возрасте. Потеря единственного ребёнка стала для Терезы тяжелым ударом.
Стремясь утешить жену, Роман Бахерахт предложил отправиться в большое путешествие по Европе. Во время этого тура Тереза писала матери длинные письма с описанием своих впечатлений от Швейцарии, Италии, Сицилии, Турции и других стран.
После путешествия семья Бахерахт всё чаще бывала в Санкт-Петербурге. Зиму 1839–1840 годов супруги провели в российской столице, где дом Бахерахтов был открыт для петербургского общества. Их петербургский дом посещали именитые гости, а гамбургский салон Бахерахтов современники называли «одним из приятнейших и интереснейших кругов».
Благодаря блестящим манерам, уму и красоте Тереза имела огромный успех в высшем свете. Она вращалась в кругах аристократии и интеллектуалов: бывала в салоне знаменитой графини Лаваль на Английской набережной, где собирались художники, дипломаты и даже члены императорской семьи.
Графиня Лаваль, покровительствовавшая Терезе, дала в её честь несколько приёмов — Пётр Андреевич Вяземский отмечал в дневнике: «Сегодня экстраординарный обед у Лаваль «ради прекрасных глаз мадам Бахерахт».
Вяземский не скупился на комплименты гостье из Гамбурга, называя Терезу «очень элегантной и бойкой дамой», отмечая её живость, общительность и острый ум. Александр Иванович Тургенев также симпатизировал Бахерахтам и переписывался с Вяземским об их судьбе. Очаровательная баронесса быстро стала новой «звездой» петербургского общества, привлекая к себе множество поклонников и друзей.
Тереза легко очаровывала собеседников: её красота и искусство разговора отмечались многими современниками. Зимой 1839-40 года с Терезой познакомился молодой поэт Михаил Лермонтов, часто бывавший в тех же салонах, что и она. Несмотря на разницу в возрасте в 10 лет, Тереза была старше, их сблизил интерес к литературе, к немецкой поэзии и остроумие, которым оба отличались.
В феврале 1840 года произошёл скандал, навсегда связавший имя Терезы фон Бахерахт с историей Михаила Лермонтова. На балу у графини Лаваль 16 февраля между Лермонтовым и молодым французом Эрнестом де Барантом вспыхнула ссора, приведшая к дуэли.
Современники называли несколько причин конфликта. По одной версии, Барант пытался ухаживать за молодой вдовой княгиней Марией Щербатовой, к которой Лермонтов был неравнодушен, и соперничество за её внимание спровоцировало спор.
Однако большинство слухов связывали дуэль именно с Терезой Бахерахт — той самой «красавицей-немкой», которую не поделили поэт и дипломат. Как писал осведомлённый барон Модест Корф, «ветреный француз» Барант увивался за замужней баронессой Бахерахт — «известной кокеткой и, по общим слухам, легкомысленной женщиной». Тереза сумела столкнуть Баранта с Лермонтовым, и «дело кончилось вызовом на дуэль».
Дуэль состоялась 18 февраля 1840 года на окраине Петербурга, за Черной речкой. Соперники скрестили шпаги. К счастью, обошлось без гибели: Лермонтов получил лишь лёгкую рану шпагой в грудь. Оба дуэлянта держали причины поединка в тайне и, что примечательно, ни разу публично не упомянули имя Терезы.
Тем не менее, свет сразу же запестрел слухами. Поскольку дуэль произошла вскоре после смерти Пушкина, в обществе проводили параллели: мол, новая роковая женщина стала виновницей дуэли другого гения литературы.
«Причина тому — бабьи сплетни и глупое ребяческое, хотя и довольно нахальное, петербургское волокитство», — сухо констатировал П. А. Вяземский в письме от 14 марта 1840 года, отмечая: «тут замешана моя приятельница, или экс-приятельница Бахерахт».
Многие порицали Терезу, считая её главной виновницей конфликта. Однако по мере распространения разных версий отношение менялось. Уже через несколько дней Вяземский сообщал: «Теперь многие утверждают, что Бахерахтша тут ни в чём не виновата.
Она, говорят, очень печальна и в ужасном положении, зная, что имя её у всех на языке». По свидетельствам, Тереза действительно тяжело переживала случившееся, понимая, какой удар нанесён её репутации.
Император Николай I узнал о дуэли лишь спустя несколько недель, когда история уже стала достоянием светских салонов. Последствия не заставили себя ждать: Лермонтов был отдан под суд и вскоре отправлен в ссылку на Кавказ, а Эрнест де Барант по приказу отца-посла покинул Россию, фактически поставив крест на своей дипломатической карьере.
Что касается Терезы Бахерахт, то скандал вынудил её также покинуть Петербург. «Кажется, они скоро едут обратно в Гамбург», — писал Вяземский о чете Бахерахт в марте 1840 года.
В свете для неё наступили трудные дни: «Петербург — удивительно опасное и скользкое место», — вновь писал Вяземский. Незадолго до отъезда Терезы на одном из прощальных раутов общество сделало вид, что прощает её: «все почести были для госпожи Бахерахт. Все подходили к ней», — иронично описывал Вяземский.
Но тут же добавлял, что сама баронесса выглядела смущённой: «она всё-таки едет на днях, немного ошиканная и изувеченная, как лафонтеновский голубь». В конце марта 1840 года Александр Тургенев сочувственно писал другу: «Жаль бедной Бахерахтши! В Гамбурге она не уживётся, а Петербург надолго не для неё». Эти слова оказались пророческими —скандал фактически завершил блистательную главу жизни Терезы.
Покинув Россию, Тереза фон Бахерахт вернулась в Гамбург весной 1840 года. Однако и на родине её ждала непростая атмосфера. История петербургской дуэли стала достоянием местного общества, хоть имя Лермонтова в Германии было почти неизвестно.
В светских кругах Гамбурга пересказывали эту «петербургскую сплетню», часто в искажённом, театрализованном виде. В доме гамбургского сенатора, где часто бывала Тереза, один из гостей позволил себе громко пересказать всю историю дуэли прямо за столом у Бахерахтов — за что рассерженный Роман Бахерахт выставил болтуна вон.
Многие прежние знакомые отнеслись к Терезе осуждающе. Тем не менее, нашлись и новые поклонники: одна из современниц писала, что мужчины по-прежнему «ложатся к ногам статской советницы Терезы», так как у мужа был чин статского советника, отмечая при этом её отчуждённость от дам и откровенное кокетство с кавалерами на балах.
В этой ситуации, будучи отверженной обществом, она обрела новое призвание — стала писательницей. Литературный путь Терезы фон Бахерахт начался сразу после скандала, в 1841 году, с выхода в свет книги «Письма с юга». Книга вызвала интерес публики, и первым её рецензентом оказался давний знакомый — влиятельный писатель и критик Карл Гуцков.
В гамбургском журнале Гуцков дал ей положительный отзыв, особо отметив тонкость наблюдений, богатство идей и женственность Терезы, написав: «самое интересное — это сам автор». Тереза, ещё недавно блиставшая лишь в салонах, теперь заявила о себе как о писательнице под псевдонимом «Therese», что в общем-то и так было понятно кем является сей автор.
В последующие годы она активно публиковалась: примерно по две книги в год — как правило, один том путевых заметок или культурных очерков и один роман или повесть. Кроме того, она проявила себя как талантливый переводчик.
Литературная карьера принесла Терезе не только признание, но и финансовую независимость — успех её книг обеспечивал хороший доход, что для женщины того времени было весьма необычно.
Гейне при встрече с Терезой воскликнул: «Боже! Что за прекрасный профиль у вас! Вы слишком красивы для писательницы!». Гейне шутливо назвал её «прекрасной бабочкой» — намекая на легкость, с которой Тереза порхала через барьеры сословных условностей.
Действительно, Тереза фон Бахерахт сумела превратить драму своей петербургской истории в творческий импульс, заняв место в ряду популярных авторов своего времени.
Важной главой в жизни Терезы стала её связь с писателем Карлом Гуцковым. Их знакомство переросло в тесное творческое сотрудничество, а затем и в любовные отношения. Гуцков был женат, как и Тереза была замужем, однако это не помешало вспыхнувшей между ними взаимной симпатии. Можно сказать, что Гуцков стал для Терезы одновременно возлюбленным и наставником в литературе.
Однако к концу 1840-х годов отношения между Терезой и Карлом Гуцковым начали трещать по швам. Разные характеры и происхождение давали о себе знать: Гуцков слыл прагматиком, в то время как Тереза оставалась романтичной аристократкой.
Тереза всерьёз подумывала связать с ним свою судьбу — в 1849 году она решилась на развод с мужем. Роман Иванович к тому времени давно мирился с её литературной и светской самостоятельностью и проявил великодушие, отпустив жену.
Однако Гуцков не спешил узаконивать отношения – брак с фавориткой не входил в его планы. Ситуация обернулась для Терезы личной драмой: пожертвовав репутацией и браком ради возлюбленного, она в итоге была фактически отвергнута.
В тот сложный момент жизни на сцене вновь появился её давний поклонник и по совместительству двоюродный брат — барон Генрих фон Лютцов. Когда-то в юности Тереза была в него влюблена. В 1849 году, узнав о её разрыве с Бахерахтом, Лютцов приехал к ней и сделал предложение руки и сердца.
Он служил полковником в колониальной армии Нидерландов, дислоцированной на острове. Генрих предложил Терезе немедленный отъезд из Европы – вместе с ним, на Яву, вдаль от всех скандалов.
Для женщины с испорченной репутацией это был непростой выбор, но Тереза согласилась. В августе 1849 года они поженились, и Тереза фон Бахерахт стала баронессой фон Лютцов.
Перед отъездом в азиатские тропики она написала своему издателю прощальное письмо, заявив, что начинает новую жизнь и «больше не писательница, считайте меня умершей». По настоянию мужа она официально прекратила литературную деятельность.
Переезд на Яву, однако, не принёс душевного покоя. Реальность оказалась далека от ожиданий: у барона фон Лютцова не нашлось тех богатств, на которые надеялась Тереза, зато обнаружились значительные долги и внебрачные дети, рождённые от местной жительницы.
В тропической колонии Тереза столкнулась с бытовыми трудностями и одиночеством вдали от привычной культурной среды. В 1851 году, в возрасте 47 лет, она родила дочь — поздний и, видимо, её единственный ребёнок. Хотя данные о наличии ребенка не совсем надежные. Материнство вдохнуло в неё новые силы, и вопреки данному обещанию Тереза снова взялась за перо.
Она начала писать очерк о жизни на Яве, собирая материалы и описывая местные нравы и природу. В июне 1852 года в письме своему гамбургскому другу Феодору Велю Тереза радостно сообщала, что собирается вернуться в Европу и «везёт с собой толстую рукопись о Яве — богатую добычу для печати».
Но осуществить эти планы ей было не суждено. В сентябре 1852 года, во время путешествия по Яве незадолго до отъезда, Тереза фон Лютцов скончалась от дизентерии. Ей было всего 48 лет.
Весть о смерти Терезы фон Лютцов разлетелись по всей Европе и России. Её заметки о Яве так и не были изданы при жизни, они вышли в свет лишь в начале XXI века.
В Вене потомки Терезы, если она действительно родила дочь, хранят семейную легенду, якобы её портрет в русском кокошнике и голубом платье был вывешен в Вене в годы Второй мировой войны и стал символом скорого мира.
