Мечась в бреду, она повторяла одно имя: Гриша. Когда об этом рассказали матери-настоятельнице, та недоумённо подняла брови. Она-то хорошо знала, что у Аглаи, урожденной Елизаветы Авчуриной, не было родственников с таким именем. Когда девушка пришла в себя, был составлен разговор. Тогда-то и раскрылся секрет монахини.
Барский дом утопал в цветах. Старый садовник Илья внимательно следил за этим – когда-то так ему велела хозяйка. Теперь Анастасии Никитичны не было в живых, но порядки в доме поддерживались прежние. Весной 1749 года Авчурины жили в точности, как за пятнадцать лет до этого.
После смерти жены, барин, Лука Осипович, как-то сразу сдал. Потерял интерес к миру, перестал принимать у себя соседей. И сам в гости ездил крайне неохотно. В Калужской губернии он прежде был хлебосольным хозяином, большим любителем различных увеселений. Но теперь предпочитал всему тихую молитву. «Скоро пострижётся барин», — шептались дворовые. И оказались правы.
Решив уйти от мира, Лука Осипович дал последнее распоряжение – пусть его единственная дочь, Лиза, пойдет замуж за сына генерала Каменского. Сговорились об этом давно, когда дети были ещё совсем маленькими. Теперь Лизе шел двадцатый год, и настало самое время, чтобы исполнить обещанное.
Лиза была хорошенькой смуглянкой с удивительно светлыми голубыми глазами. Изящная, невысокого роста, всегда нарядно одетая, точно куколка…
Училась Лиза всему, что было положено для барышни её возраста и положения: отлично щебетала по-французски и по-немецки, дивно танцевала, с удовольствием читала книги и могла легко поддержать разговор об искусстве. Все эти нехитрые науки она постигала в компании своей дворовой, Даши. Та была всего на год старше барышни, и многие отмечали их поразительное внешнее сходство.
«Даша-то, кухаркина дочь, на самом деле только наполовину дворовая, — болтали крепостные, — до того, как жениться на Анастасии Никитичне, барин часто к кухарке захаживал».
Даша, разумеется, знала о том, что про неё говорят. Разглядывая в зеркало свое пригожее лицо, она часто задавала себе вопрос: отчего же так несправедлива судьба? Ведь и ей могла выпасть удача родиться барской дочерью… Но теперь всё достанется Лизе. А она так и будет прислуживать ей до конца века: «Да, барышня. Нет, барышня. Не изволите ли, барышня?».
Злые слезы часто наворачивались на её глаза. Но она очень старалась держаться. С Лизой была вежлива и предупредительна. Выслушивала её восторженные рассказы про сына генерала Каменского, и про то, какой счастливой будет её жизнь… Только Грише, такому же дворовому, как она сама, Даша выкладывала всю правду: насколько много в её сердце настоящей черной горечи.
Лука Осипович захворал, и решил, что это знак ему свыше – не слишком торопится исполнить свое предназначение. Поэтому, благословив дочь, и взяв обещание с генерала, что свадьбу сыграют до конца лета, отбыл в обитель.
Несколько месяцев Лизе предстояло жить одной в поместье. Впрочем, у нее хватало хлопот: она готовилась к переезду в Москву, выбирала наряды, примеряла свадебное платье…
«Не бывать тому!» — Однажды сказал Гриша, когда Даша прибежала к нему и снова стала жаловаться. По решению молодой барышни, Дашу забирали с собой, в качестве горничной, а Гриша оставался в усадьбе.
— Ты похожа на неё, как две капли воды, — шептал дворовый Даше, — так мы и проведем всех.
— Да что ты? – Ахнула Даша. – Как можно?
Но Гриша был непреклонен. Убедил девушку, что дело верное. Просил ни о чём не беспокоиться – Лиза исчезнет, словно её и не было. А её место займет Даша. Она ведь манерами и говором ничем от Авчуриной не отличается.
Утром объявили невероятные вести – Даша сбежала из усадьбы. А Лиза, побледневшая и осунувшаяся, словно не спала всю ночь, продолжила свои приготовления к свадьбе. Сообщила, что возьмет новую горничную, а Гриша поедет с ней в Москву, служить лакеем. Никто не заподозрил подвоха. Даша-то ведь всегда была гордая, считала, что она не хуже хозяйки. Вот и решил попытать счастья где-то ещё…
Но с тех пор «барышня» стала сама не своя. Бледнела, худела, плохо ела и почти не спала. Она никому не могла признаться, что в глазах её стоит образ Лизы – которою она сама же помогла дотащить до конюшни. Гриша ещё раньше пробрался с её помощью в барский дом и быстро всё «устроил». Помогла… подушка. Затем девушку привезли в лес, да там и оставили. После дождя земля была мягкая…
Прошел всего месяц, а Даше казалось, что целый год. Она извелась. Она не могла больше ни о чем думать. Свет стал ей не мил – совесть терзала. И, к удивлению всех соседей, однажды объявила: пойдет в монастырь.
Гришу она успокоила: никому не откроет секрета. Но жить так больше не может. Поэтому отправилась Даша – она же Лиза – в Страстной московский монастырь. Под именем Аглаи она постриглась в начале осени 1749 года.
Зимой Аглая занемогла – простыла на сквозняках. И, мечась в бреду, повторяла имя Гриши. А когда ей немного полегчало, и настоятельница пришла к ней с разговором, поведала ей секрет монахини. Свой секрет. Рассказала обо всём без утайки.
Несколько дней спустя Даши не стало. А эту историю передавали из уст в уста, пока её не записали местные краеведы. Впрочем, по мнению некоторых исследователей, она не более, чем удивительная легенда.
