— Или покупаем мне байк, или разводимся, — муж был серьез как никогда.
— Думаешь, боюсь развода? — ответила я. — Ха!
В тот вечер, когда моя жизнь полетела кувырком, я спокойно ужинала. И тут Виталий ко мне подходит, и лицо у него было… Ну как сказать… торжественное, что ли. Словно он сейчас объявит, что его на Нобелевскую премию выдвинули.
— Даша, — говорит он наконец. — Нам надо поговорить.
— О чем? — спрашиваю, продолжая ковырять гречку. — Если о том, что твои носки опять под кроватью валяются, то я видела.
— Ха-ха, смешно, — он сел напротив меня, положил руки на стол, пальцы сцепил. — Но разговор будет серьезным, Дарья.
Он вздохнул глубоко.
— Мне тридцать восемь лет. Понимаешь? Тридцать восемь! Я всю жизнь работаю как проклятый, деньги откладываю, на себя не трачу…
— И правильно делаешь, — перебила я. — У нас сын растет, квартиру расширить надо…
— Вот! — Виталий вскочил так резко, что стул едва не упал. — Все время про квартиру, про сына, про будущее! А я не человек, что ли? У меня что, желаний никаких нет? Мечты?
Я молча смотрела на него. Вот оно, подумала. Кризис среднего возраста подкрался незаметно, и теперь мой муж будет рассказывать мне, как он устал от семейной жизни и хочет… А хочет он чего, интересно?
— И какие у тебя желания? — спросила я осторожно.
Виталий выпрямился, засунул руки в карманы, грудь колесом выпятил.
— Я хочу мотоцикл.
Я поперхнулась воздухом.
— Что ты сказал?
— Мотоцикл, — повторил он твердо, каждую букву отчеканивая. — Пашка с работы вчера купил. Я на нем прокатился… Даш, это же… Это же совсем другая жизнь! Свобода, ветер, дорога… понимаешь?
— Виталь, — сказала я медленно, — ты хоть понимаешь, сколько стоит мотоцикл?
— Понимаю. Но у нас же есть накопления, те, что мы четыре года собирали.
И тут до меня дошло. Он говорит про те деньги, которые я собирала по копеечке, мои премии за переработки, его тринадцатая зарплата, наследство от бабушки, подработки… Все эти деньги лежат на счету и ждут, когда мы наконец сможем расширить нашу однушку до двушки или даже трешки. Сережке уже десять, ему нужна своя комната, а не угол в нашей спальне.
— Виталий, — сказала я очень тихо, — эти деньги отложены на квартиру. На будущее нашего сына. Помнишь? Мы же… это… планировали…
— А на мое будущее наплевать? — взвился он.
— Зачем тебе мотоцикл? У нас машина есть…
— Десятилетняя развалюха! — фыркнул Виталий, руками замахал. — На ней до дачи доехать страшно, не то что…
— Не то что по городу лихачить на мотоцикле, — закончила я за него. — Ну ладно, Виталь, сколько стоит этот твой мотик?
Он назвал сумму, и я чуть вилку не выронила.
— Это же… Это же почти все наши накопления! На новую квартиру останутся копейки! Ты готов потратить семейных денег на игрушку?
— Это не игрушка! — заорал он. — Это моя мечта! Я хочу почувствовать себя живым! Ты не понимаешь, каково это, каждый день одно и то же. Я схожу с ума от этой рутины!
— Виталь, у нас семья, — сказала я устало, опустилась на табуретку. — У нас ребенок. Сережке нужна своя комната.
— Ну и что? — возмутился Виталий. — В его возрасте я вообще в коммуналке жил, в комнате с родителями и бабушкой. И ничего, вырос же как-то. Это моя мечта, и я имею право ее осуществить!
В этот момент в кухню заглянул Сережка.
— Мам, пап, — испуганно начал он, — что случилось? Почему вы ругаетесь?
— Ничего не случилось, сынок, — сказала я, стараясь говорить спокойно.
— Случилось! — не унимался Виталий. — Сережа, скажи маме, мужчина имеет право на свои желания или нет? А?
Я аж рот открыла от такой наглости, ребенка в свои разборки втягивать!
— Виталий! — зашипела я на него. — Не смей!
— А что? — он повернулся к сыну. — Серега, твоя мать думает, что я не имею права купить себе мотоцикл. Как считаешь, это справедливо?
Сережка растерянно переводил взгляд с меня на отца. Губы у него задрожали, он всегда болезненно реагировал на наши ссоры, которые, слава богу, случались редко.
— Я… Я не знаю, — прошептал он, отступил к двери. — Пап, а зачем тебе мотоцикл?
Сын метнулся в коридор, а я развернулась к мужу.
— Ты что? Ребенка втягивать в наши разборки!
— А что такого? Пусть знает, какая у него мать жадная и бесчувственная.
Вот тут меня и прорвало по-настоящему.
— Жадная? — прошипела я, подошла к нему вплотную. — Я четыре года каждую копейку считала, от себя отрывала, чтобы на квартиру накопить. А ты что делал? Пивко попивал с друзьями, на футбол ходил… Наши общие деньги ты не получишь!
— Ах так? — Виталий выпрямился, глаза сузились. — Ну тогда… Тогда, может, мне и семья не нужна? Может, пора подумать о разводе?
Виталий сказал это, и вроде как сам испугался. Понял, что ляпнул. Помню, я смотрела на него и думала: «Неужели вот так все и заканчивается?»
— Ты… Ты серьезно? — спросила я тихо. — Про развод?
Виталий дернул плечом, отвернулся к окну, руки в карманы засунул.
— А что, по-твоему, мне остается? Жить с женой, которая мои мечты в грязь втаптывает?
— Какие мечты, Виталь? — я прислонилась к холодильнику, вдруг почувствовав страшную усталость. — Мне тоже много чего хочется, съездить к морю, купить нормальную мебель вместо этой… Но я же понимаю, семья важнее. Сейчас не время для таких трат.
— А когда будет время? — Виталий сел на табуретку, положил локти на колени, голову в руки. — Когда Сережке восемнадцать исполнится? Или когда внуки появятся? Мне уже тридцать восемь! Если не сейчас, то когда?
И знаете, в этот момент мне его стало жалко. Сидит, плечи опущены, смотрит на меня такими несчастными глазами… Может, и правда найти какой-то компромисс?
— Слушай, — сказала я, подходя к нему, руку на плечо положила, — давай купим тебе мотоцикл, но попроще, подешевле.
Лицо у него сразу изменилось. Вроде как оживился, глаза заблестели.
— Серьезно? Ты согласна?
— Ну… если найдем что-то разумное по цене…
— Даш! — он вскочил, обнял меня, закружил по кухне. — Я же знал, что ты поймешь! Я так люблю тебя!
И тут мне показалось, что все наладилось, что мы договорились, компромисс найден. А через неделю Виталий пришел домой и сказал:
— Даш, я нашел просто идеальный вариант! И всего за… — он назвал сумму, и я чуть тарелку не выронила.
— Виталь, это же больше, чем мы договаривались! Ты обещал купить что-то подешевле!
— Даш, но это же уникальная возможность! Этот мотоцикл стоит намного дороже, но я договорился…
Виталий помолчал минуту, потом сказал очень тихо:
— Понятно. Значит, ты меня обманула.
Мы опять стояли и смотрели друг на друга. И я поняла, что никакого компромисса не будет.
— Знаешь что, — сказала я устало, — делай что хочешь. Но к нашему счету без моего согласия не подходи.
— Как это без твоего согласия? Это же общий счет!
— Общий, но завтра я сниму все деньги и открою личный счет. На свое имя.
И тут Виталий взорвался по-настоящему.
— Ты что, совсем обнаглела? — заорал он. — Как это на свое имя?
— А вот так, — ответила я. — Большую часть денег я зарабатывала, я их и буду контролировать.
— Мы женаты! У нас совместное имущество!
— Совместное — это когда решения принимаются совместно. А ты мне ультиматумы выставляешь.
Две недели мы жили как чужие. Виталий на работу уезжал рано, возвращался поздно, со мной практически не разговаривал. Я думала, он остынет, образумится, поймет наконец, что семья важнее железяки. Но ошиблась.
В субботу вечером, когда Сережка смотрел мультики, Виталий пришел домой с какой-то папкой. Поздоровался как-то официально и положил пакет на стол.
— Что это? — спросила я, хотя сердце уже екнуло.
— Документы, — сказал он тихо. — Я подаю на развод.
Я смотрела на этот пакет и не могла поверить.
— Виталь, — сказала я тихо, — ты… Ты серьезно?
— Абсолютно. Я все продумал, квартира остается тебе и Сережке, я претензий не имею. Алименты буду платить исправно. А накопления…
— Что накопления?
— Делим пополам, по закону. Юрист сказал, при разводе все совместно нажитое делится поровну.
Я взяла пакет, достала документы.
— Быстро ты все оформил, — заметила я.
— А смысл тянуть? Раз уж мы не можем договориться…
— Значит, мотоцикл тебе важнее семьи?
Виталий помолчал, потом сел напротив меня.
— Дело не в мотоцикле, Даш. Дело в том, что мы стали чужими. Мы только ссоримся.
— Понимаю, — кивнула я. — Понимаю, что ты готов сына бросить ради… Ради железяки.
— Я его не бросаю! Буду видеться, помогать…
— Конечно. По выходным, на часок.
Мы замолчали. А потом я вдруг рассмеялась.
— Знаешь, что самое смешное? — сказала я. — Ты думаешь, что я сейчас буду тебя уговаривать остаться. Слезы лить, на коленях ползать…
Он молчал, смотрел на меня широко открытыми глазами. И тут до меня дошло. Он действительно думал, что я буду умолять его остаться, испугаюсь и соглашусь на все его условия, как всегда.
— Я поняла одну простую вещь, — продолжила я спокойно. — Ты мне угрожаешь разводом уже не первый раз. Помнишь, года два назад, когда я не хотела ехать к твоей маме на дачу полоть грядки? Тогда ты тоже развод обещал.
Виталий дернул щекой, но молчал.
— А когда я не дала тебе денег на удочки и спиннинги? Тоже про развод заговорил. И я каждый раз пугалась, шла на уступки… А знаешь, что я сейчас думаю? Что ты блефуешь. Ты привык меня шантажировать, и тебе кажется, что и сейчас это сработает.
Я встала, подошла к ящику стола, достала ручку.
— Но знаешь, Виталь… — я вернулась к столу, взяла документы. — Я устала бояться и жить с человеком, который в любой момент может сбежать.
— Даш, стой… — в его голосе появились нотки паники. — Ты что… Что делаешь?
— Готовлюсь подписать документы, — спокойно ответила я.
— Но я думал… Я думал, мы еще поговорим…
— О чем говорить? — я подняла на него глаза. — О том, как ты готов променять семью на мотоцикл? Или о том, как ты сына в наши разборки втягиваешь?
— Я же объяснил! Дело не в мотоцикле!
— А в чем тогда? В том, что я тебя не понимаю? Знаешь, может, и правда не понимаю. Не понимаю, как можно жениться, ребенка заводить, а потом вдруг решить, что семья — это обуза.
— Я так не думаю! — вскочил он.
— А как ты думаешь? — я взяла образец заявления. — Расскажи мне, как ты видишь нашу дальнейшую жизнь? Купишь мотоцикл, а дальше что? Будешь по выходным кататься, а мы с Сережкой дома сидеть и ждать, когда ты накатаешься?
Виталий молчал, и по его лицу я поняла, он именно так и представлял.
— То-то и оно, — кивнула я. — Ладно, дорогой. Зачем тебе семья, которая твои мечты ограничивает?
Я приготовилась писать.
— Даш… — он протянул руку, но не решился меня коснуться. — Ты… Ты серьезно?
— Абсолютно. А знаешь, что я еще сделаю? Завтра же сниму все деньги со счета и открою личный. И знаешь, на что потрачу свою половину?
— На что? — прошептал он.
— На квартиру, для себя и сына. Чтобы у Сережки была своя комната, чтобы ему не приходилось жить в углу у родителей, как тебе когда-то.
Виталий стоял и смотрел на меня такими глазами, словно видел впервые.
— А что со мной будет? — спросил он тихо, голос дрожит.
— Ты же хотел свободы? — удивилась я. — Вот она, твоя свобода. Бери свою половину денег и покупай хоть десять мотоциклов. Чувствуй себя живым.
— Но я же не думал, что так получится…
— Что не думал? Что я соглашусь? — я начала заполнять заявление. — Знаешь, Виталь, а я давно уже думаю о разводе. Просто боялась решиться. А ты мне такую прекрасную возможность дал, сам бумаги принес.
— Даш, может, мы еще… Может, попробуем… поговорим нормально…
— Нет, — сказала я твердо, продолжая писать. — Уже поздно. Знаешь, когда я поняла, что нам конец? Когда ты при Сережке сказал, что я жадная и бесчувственная. Вот тогда я и поняла, ты не мой мужчина. Мой мужчина никогда не унизил бы меня при ребенке.
— Даш, я же… Я же не со зла… просто нервы, понимаешь… сорвался…
— Понимаю. Нервы у всех бывают. Но одно дело наорать в сердцах, другое — специально унижать при сыне.
Я закончила заполнять заявление, аккуратно сложила.
— Иди, Виталь. Собирай вещи и иди.
— Но куда… Где я буду жить…
— Не мое дело. У друга поживешь, квартиру снимешь… На твою половину денег хватит надолго.
Он постоял еще минуту, потом медленно пошел к выходу. Я слышала, как он собирает вещи, как гремит чемодан. Потом все стихло.
— Даш, — позвал Виталий из прихожей, голос неуверенный. — Последний раз спрашиваю… ты точно… Точно не передумаешь?
— Точно, — ответила я и даже не обернулась.
Хлопнула дверь, и мы с сыном остались одни.
Развод оформили через месяц. Квартира досталась нам с сыном, деньги поделили пополам, как и договаривались. Я использовала свое имущество, чтобы купить двушку, как собиралась. Пусть это и была квартира меньшей площади, чем я планировала, ведь денег у меня на руках было меньше. Но мы с сыном довольны.
А Виталий… Слышала от общих знакомых, что он купил подержанный мопед китайского производства. На байк его мечты денег все-таки не хватило, квартиру снимать надо, алименты платить, жить на что-то…
Он разбил этот мопед в первую же неделю. Сам, слава богу, не пострадал, только железку помял. Теперь ездит на машине, как раньше. И выглядит как-то потерянно, когда забирает Сережку на выходные.
А мне, знаете, совсем не жалко его. Виталий получил чего хотел: свободу от семейных обязательств. Пусть наслаждается.
