Очевидцы вспоминали, что когда 16 октября 1793 года королева Франции Мария-Антуанетта поднималась на эшафот, с ее ноги соскочила туфелька, которую тут же подхватил какой-то молодой человек.
Мужчина якобы высоко поднял туфельку королевы, поцеловал ее и скрылся в толпе.
Однако на старинных гравюрах того времени видно, что место казни королевы было плотно окружено войсками революции.
Если туфелька с ноги Марии-Антуанетты действительно падала, то поднять ее простой человек из толпы никак не мог. Его бы просто не подпустила охрана. Да еще и арестовала бы, как роялиста.
Если же туфельку подобрали организаторы казни, то по логике вещей они должны были ее уничтожить. Новым властям Франции не нужны были «мученические артефакты» бывших правителей страны (уж кто кто, а «вольные каменщики» знали толк в символизме).
Тем не менее, в Музее изящных искусств города Кан хранится когда-то действительно принадлежавшая Марии-Антуанетте туфелька, почему-то считающаяся «той самой».
Единственном доказательством этой версии является вложенный внутрь туфельки текст (начала XIX века), «подтверждающий», что она упала с ноги королевы в день казни.
Кроме того, со слов тех же очевидцев туфелька королевы была лиловой или фиолетовой, а выставленная в музее имеет сложный красно-коричневый оттенок.
Впрочем, все может быть…
Из тюрьмы к месту казни Марию-Антуанетту везли в открытой телеге под гогот улюлюкающей толпы. Все это время вместе с Марией-Антуанеттой в телеге находился священник, присягнувший революции. Он должен был принять последнюю исповедь королевы.
Однако Мария-Антуанетта отказалась от общения с «преступником утратившим право священства». И в течение часа, пока телега громыхала до места казни, не произнесла ни слова.
Согласно другой легенде, Мария-Антуанетта все-таки получила последнее христианское утешение. Кюре, не дававший клятву верности революции, стоял на балконе одного из зданий (Мария-Антуанетта была предупреждена на каком) и, встретившись глазами с королевой, он кивнул ей и символически отпустил грехи.
Когда Мария-Антуанетта поднималась на эшафот, то наступила на ногу палачу и произнесла знаменитые слова: «Pardonnez-moi, monsieur. Je ne l’ai pas fait expres» или «Простите, господин, я не нарочно».
Обычно в русском переводе слово «господин» пропускают или заменяют его буквальным словом «месье». Вероятно, считают, что в оригинальном переводе эта фраза звучит слишком жалобно и даже недостойно королевы.
На самом деле нужно понимать контекст ситуации. После казни Марии-Антуанетты даже ненавидевшие королеву Парижские газетчики писали, что «преступница до последней минуты вела себя дерзко и отважно».
Как мне кажется, последние слова королевы скрывают за собой отнюдь не просто вежливость (как, чаще всего пишут), но последнюю саркастическую усмешку Марии-Антуанетты над своими мучителями.
