— А я знаю! – сказала Инка. – Ты все отдавал мамочке!
— И что? – пришел в себя муж. – Да, отдавал!
В принципе, это уже не было для Инки новостью: найденная ей карта предназначалась, скорее всего, для непосредственного перевода денег свекрови.
— Да я тебя на пазлы разберу! – бушевала свекровь.
— Ваш сын у себя на полке разобраться два года не может! – зло ответила Инка. – Лучше ему помогите!
И это невинное замечание оказалось сногсшибательным аргументом…
Весь сыр бор разгорелся из небольшой искры: в кармане домашних брюк мужа Андрея перед стиркой Инка обнаружила дебетовую карту.
Ну, обнаружила и обнаружила: что такого? Отслеживанием денежных потоков в семье занимался Дрюня.
И карт в семье было несколько: с этой был хороший кэшбэк в аптеке. С этой – в продуктовом. С этой – в киосках союзпечати.
Муж, получающий немного, искренне считал, что хорошо жить можно, если правильно тратить, а лучше, не тратить деньги. Поэтому все происходило под его неусыпным учетом и контролем.
Инка, работающая бухгалтером в крупном учреждении, не протестовала: ей все эти дебеты-крЕдиты и на работе надоели.
Поэтому, нравится тебе – делай: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось.
Но, в силу профессии, девушка обладала хорошей памятью на числа: без этого бухгалтеру нельзя!
Поэтому помнила последние четыре цифры всех имеющихся карт: с какой и куда идти.
Найденная карта была Инне не знакома. К тому же, она была выпущена на маму мужа: Морозову Элеонору Борисовну.
Почему мамина карта – и у них дома? И дата выпуска была недавней: это было информацией к размышлению – думайте, партайгеноссе Штирлиц!
Находка карты совпала с выходом свекрови на пенсию. Может, это было случайностью. А, может, не познанной пока закономерностью – кто знает: нужно будет разъяснить.
Свекровь Инка не любила — но та начала первой.
Мама мужа Элеонора Борисовна всячески демонстрировала перед невесткой свое превосходство: у меня салат лучше – я в него добавляю тертое яблочко!
Свекровь искренне считала, что сделала невестке королевский подарок в лице сыночки-корзиночки: знаете, сколько у него было девчонок?
И упорно называла Инку Инессой, иногда добавляя раздражающую девушку фамилию Арманд:
— Ну, как там твоя Инесса Арманд? Еще не променяла тебя на какого-нибудь Володю Ульянова?
Свекровь преподавала в школе историю. Поэтому была хорошо знакома с проказами нашего дорогого затейника вождя.
«Ведь видит же, что мне неприятно! – зло думала невестка. – Вот …дина! Надо будет и мне ее как-нибудь обозвать, что ли!»
Но откровенно послать маму мужа не решалась – пусть пока думает, что жизнь удалась, а там посмотрим!
Они были женаты немногим больше трех лет и, в принципе, жили неплохо. Хотя мама мужа постоянно га…дила, как та англичанка, «покусывая невестку за ляжки».
Девушка работала бухгалтером, муж — врачом в медцентре, выдающим разные справки: для работы, управления автомобилем и на оружие.
Но дела у него шли из рук вон плохо: за три года сотрудников уже трижды понижали в зарплате – в стране настали трудные времена.
А потом Инка встретила одноклассницу, с которой давно не виделась: они «зацепились» яз.ыками и встали сбоку на тротуаре. Оказалось, что Ритка тоже работает в «конторе», выдающей справки!
— Не Бог весть что, но, по сегодняшним меркам, неплохо, — щебетала ухоженная девушка. — Зато, совершенно не напряжно!
Народу приходит немного, а шесть десятков «деревянных» в месяц имею!
— А моему платят всего тридцать! – пожаловалась Инка. – И опять недавно понизили – третий раз за три года, представляешь!
— Если у нас освободится местечко, я за твоего похлопочу! Только пока наш терапевт Андрюха никуда не собирается: его и здесь неплохо кормят!
— Андрюха? – удивилась Инночка. — А контора твоя, часом, не «Здравплюс»?
— Ну, да – «Здравплюс»! А ты откуда знаешь? Постой, так Андрей Борисович – твой муж?
Да, муж и одноклассница работали в одной организации. И оказалось, что никто никого не понижал – даже и не собирался.
Девушки молча смотрели друг на друга.
Одноклассница – с долей брезгливости и презрением: золотая медалистка, наконец-то, прокололась! Это надо же так облажаться с мужем?
А Инка – с внутренним ужасом и замиранием сердца: что же теперь будет? Вот он – стыд и срам-то!
Мало того, что ей врали! Завтра все их общие знакомые будут знать, что ее муж – настоящий ко…л. И выяснится, что в их семье не все так безоблачно, как представлялось.
Девушка быстро придумала что-то про срочную занятость и убежала: ей надо было прийти в себя и уйти от этого позорища, как говорила ее бабушка.
Просить, чтобы одноклассница держала яз.ык за зубами, было бесполезно: все равно растреплет!
К тому же, это было событием: у нашей отличницы муж-то оказался вон, кем – непорядочным вруном! Ну, ничего: будет знать, как нос задирать!
Инка, будто ударенная пыльным мешком, шла пешком домой и думала: а что это было? Получалось, что муж начал врать практически сразу после свадьбы.
Первый раз его «понизили» три года тому назад — любимая жена встретила неприятную новость стоически: «Не волнуйся, Андрюшенька — у тебя есть я! Поэтому, проживем!»
Понижения тогда были обычным делом: многих тогда из-за вируса переводили на удаленку, многих понижали, некоторых, вообще, увольняли: просим отнестись с пониманием!
Поэтому это не стало неожиданностью: куда деваться – понизили и понизили! Что теперь – удавиться, что ли?
К тому же муж совершенно не чувствовал себя дискомфортно и не испытывал по этому поводу никаких комплексов.
Как делал бы на его месте другой человек, находящийся практически, на иждивении у жены: «бухгалтерша» Инка получала очень хорошо.
И на ней новомодная болячка совершенно не отразилась – даже наоборот: кроме перехода на работу онлайн, что оказалось гораздо удобнее, ее еще и повысили.
— Д…ракам – счастье! – коротко отреагировала на повышение невестки «добрая» мама мужа. – Это было сказано вполголоса, но Инка услышала.
Андрей тоже услышал, но никак этого не показал.
Они тогда все были на Дне рождения Элеоноры Борисовны и сидели за столом: близкие собрались, несмотря на карантин.
И разговор все время вертелся вокруг тогдашней проблемы, занимавшей все умы: вирус, удаленка и ку-ар код.
Ну, Инка и похвасталось! А почему бы и нет? Может, не такая она и никчемушная, как хочет все время представить мама мужа?
Своя квартира, хорошая работа и машина – старенькая иномарка. Но пока этого хватало. Что не так?
Но никто, почему-то, не порадовался. А мама Эля даже ляпнула про ее умственные способности. Ну, скажите, зачем?
Да просто так! И ты хоть наизнанку вывернись, дорогуша – все равно будешь Андрюшеньке не парой!
Тогда девушка обиделась и даже попыталась пожаловаться мужу. Но тот категорически произнес:
— Мама пошутила!
А мама, любящая «юмор», не останавливалась: «шутки» в адрес невестки сыпались из красивого керамического рта без перерыва — только успевай уворачиваться!
Одна Инесса Арманд чего стоила! Но все это было, в принципе, некритично: с Дрюней-то у них все было хорошо!
А мужа продолжали «понижать»: но ты же не дашь мне умереть с голоду, милая? И милая не давала, закрывая все базовые потребности: Дрюня тратил свои тридцать «кусков» исключительно на себя.
Да, мужа «понизили» уже до критических цифр. Дальше – только отрицательные числа! – шутил остроумный, симпатичный и ухоженный мужчина.
Но оказалось, что он ей врет! Причем, длительное время!
А эта «хорошая» жизнь — просто переливающийся мыльный пузырь: снаружи, вроде – красиво, а внутри – пшик в виде Торичеллиевой пустоты.
Возник естественный вопрос: «Где деньги, Зин? Точнее, Андрюша: где деньги?»
Где эти сначала десять тысяч в месяц, потом – двадцать, а потом и все тридцать? Да еще множим все это на двенадцать месяцев и три года на ум пошло, как говаривал один юморист.
А деньги получались неплохие, даже очень! И они бы пригодились: Инка уже подумывала об ипотечной трешке и ребенке. Хотя, где деньги, можно было легко догадаться.
И тут муж смешался и не нашелся, что сказать: «разбор полетов» состоялся тем же вечером.
Да, умный и остроумный Андрей не нашел слов для ответа! И откуда жена все узнала?
Откуда, выяснится завтра на работе. И, по сочувствующе-презрительным взглядам коллег, Андрей Борисович поймет, что его безупречная репутация никогда не будет прежней.
А пока предстоял разговор с женой.
— А я знаю! – сказала Инка. – Ты все отдавал мамочке!
— И что? – пришел в себя муж. – Да, отдавал!
В принципе, это уже не было для Инки новостью: найденная ей карта предназначалась, скорее всего, для непосредственного перевода денег свекрови.
До этого, видимо, Андрей давал ей наличные.
— И сестре?
У Дрюни была великовозрастная сестра, совершенно не утруждавшая себя в материальном плане.
Эдакая двадцатилетняя, воздушная и непредсказуемая поэтесса, витающая в эмпиреях: ночной зефир струит эфир.
Или — ночной эфир струит зефир: фиг их поймешь, этих лириков!
В общем, кто-то что-то где-то там без перерыва струит.
Девчуля писала с утра до ночи зарифмованную …ень и выкладывала ее у себя в блоге: читайте и завидуйте!
Этим трудовая деятельность ее, собственно, и ограничивалась.
А аппетит у поэтессы был отменным – она наворачивала за троих.
— И сестре! – согласился муж. — Но я же не все отдавал!
— А почему не все-то? – поинтересовалась Инка. – Надо было отдавать все! И теперь ты сможешь это сделать: я с тобой развожусь.
— Вот поэтому я и скрывал от тебя, что помогаю родне! – негодующе произнес муж – Потому что ты обязательно будешь против! Правильно мама говорила, что ты жадная и злая.
«Ну, конечно – правильно! Разве твоя мамочка может говорить неправильно? – неприязненно подумала Инка».
А вслух произнесла:
— Зато ты слишком добрый! Жаль, за чужой счет! Но меня это уже не интересует!
— Хорошо, а если бы я не врал, ты бы согласилась помогать моей маме и сестре? – спросил Андрей.
— Если бы они, действительно, нуждались, согласилась бы! Только, по-моему, они вполне могут обойтись без твоей помощи!
Моя мама — инвалид второй группы и то справляется.
А твоя мама и преподает, и репетиторством занимается, и ей не хватает? А сейчас – еще и пенсия подоспеет!
К тому же, может, кое-кому из рифмоплетов оторвать пятую точку от дивана и пройти поработать?
А то есть в три горла можно, а обеспечить себя жр.ачкой – нет? Нестыковочка получается!
Ну, да — нестыковочка! Но это же – сестра и мама: самые родные для него люди! Но откуда она узнала-то?
И тут появилась свекровь — оказывается, в начале их разговора сынуля написал маме СМС, состоящее из одного слова: «Спалились».
И мама, конечно же, прилетела спасать свое любимое чадо от злой невестки: началось в колхозе утро!
Тут было все:
— И — что это ты удумала, пар.ши.вка? И — для рОдной мамы денег пожалела! И, конечно же — еще слезами умоешься, а мы поглядим! И – про пазлы…
Девушка смотрела на мужа и свекровь и понимала, что с этими людьми ее уже ничего не связывает: нет родни и это не родня.
Нет, конечно же, можно было все это «спустить на тормозах»: простить непутевых родственников и попытаться выстроить все заново.
Тем более, что Инка жадной вовсе не была! Да и деньги у нее водились.
Но, судя по происходящему, никто просить прощения у девушки не собирался, даже больше: виноватой считали именно ее.
Поэтому, подумав, «в сухом остатке» Инка получила три года и три короба вранья, значительную сумму потерянных денег, никакого раскаяния и все то же, неприязненное отношение к ней свекрови.
И это еще мягко сказано!
И поняла, что все это ей уже не нужно. И, действительно, зачем? Чтобы – что?
Ведь если люди за это длительное время пребывали в полной уверенности, что действуют совершенно правильно, вряд ли они что-то поймут и изменятся.
А вести себя по-прежнему Инка была не готова. Поэтому, развод. Однозначно!
— Да кто ты после этого? – заорала свекровь.
— Тоже мне — боярыня Морозова! – не сдержалась и невестка, выплеснув всю копившуюся годами обиду и боль на ненавистную тетку. — Сами обратно пойдете — ногами или розвальни вам вызвать?
И ты, добрый человек сердца — Жан Вальжан! – орала позабывшая все приличия девушка. – Вали вместе со своей мамочкой!
Элеонора Борисовна остолбенела: ее выгоняют! И как изощренно!
И кто? Это ничто..жество – какая-то примитивная бухгалтерша Инесса?
— Сынок, мы уходим!
— Но мамочка, можно я останусь? – просяще произнес сын: ему очень не хотелось возвращаться в хрущевскую двушку из просторной Инкиной сталинки – сестру-поэтессу ему точно было не прокормить.
Да и ездить на метро на работу он уже отвык…
— Никаких «но»! – взвизгнула Элеонора. И добавила: — Не унижайся, сынок!
— Слушай маму – она плохого не посоветует! – сказала Инка.
И мама с сыном ушли: хочется верить, что далеко и надолго. А не надо было обзываться Инессой Арманд! Поэтому так вам и надо.
И кто оказался, в результате, в выигрыше? То-то же!
