Наташа поставила тарелку с жареной картошкой в центр стола и тут же убрала руку — сковорода оказалась горячее, чем ожидала. Пальцы покраснели, но терпимо. В кухне пахло укропом и жареным луком, за окном светило майское солнце, а с улицы доносились детские голоса. Обычный весенний вечер в их двухкомнатной квартире на третьем этаже.
— Максим, иди ужинать! — позвала Наташа сына.
Двенадцатилетний мальчик выскочил из своей комнаты, волосы растрепались, на футболке следы от фломастеров — видимо, рисовал что-то для школьного проекта. Максим быстро умылся в ванной и сел за стол, уже протягивая руку к хлебу.
— Подожди папу, — мягко остановила Наташа.
Сергей вышел из спальни, поправляя рубашку. Муж выглядел усталым — работа на стройке давалась нелегко, особенно в такую жару. Черные волосы прилипли ко лбу, под глазами залегли тени.
— Как день прошел? — спросила Наташа, наливая мужу чай.
— Нормально. Жара собачья, начальник опять придирается, — Сергей потянулся к тарелке с мясом. — А у вас как?
— Максим сегодня в библиотеке был, готовится к олимпиаде по математике, — Наташа гордо посмотрела на сына. — Говорят, есть шансы попасть в городской тур.
Максим покраснел от удовольствия и принялся накладывать себе картошку. Семья начала ужинать в привычной тишине, обмениваясь короткими фразами о прошедшем дне. Наташа думала о том, что завтра нужно купить Максиму новые кроссовки — старые совсем износились.
Звонок в дверь прозвучал резко и настойчиво. Три длинных звука подряд.
— Кто это может быть в такое время? — удивилась Наташа, взглянув на часы. Было почти восемь вечера.
Сергей поднялся из-за стола, вытерев рот салфеткой.
— Сейчас посмотрю.
Наташа услышала, как муж открыл дверь, затем громкий женский голос:
— Сережа! Наконец-то дома! Помоги с чемоданами, сил уже нет тащить.
Валентина Петровна. Наташа невольно напряглась. Свекровь появлялась всегда неожиданно, как ураган, сметающий привычный уклад жизни. В прихожей послышался шум — видимо, Сергей заносил багаж.
— Максим, доедай быстрее, — тихо сказала Наташа сыну.
Мальчик непонимающе посмотрел на мать, но послушно ускорился. Наташа встала и начала убирать со стола недоеденные блюда — опыт подсказывал, что лучше сразу привести кухню в порядок.
Валентина Петровна вошла в комнату как хозяйка. Седые волосы аккуратно уложены, на лице тонкий слой пудры, несмотря на дорогу. Одета в светлый костюм, который явно стоил немалых денег. В руках дамская сумочка из натуральной кожи.
— Ну, здравствуйте, — произнесла свекровь, окидывая взглядом комнату. — Максим, поздоровайся с бабушкой как положено.
Мальчик встал из-за стола и подошел к Валентине Петровне.
— Здравствуйте, Валентина Петровна.
— Валентина Петровна? — голос женщины стал холодным. — Я тебе не Валентина Петровна, я бабушка. Хотя… — свекровь многозначительно посмотрела на Наташу, — понятно, кто тебя так воспитывает.
Наташа стиснула зубы, продолжая собирать посуду. Максим растерянно переминался с ноги на ногу.
— Мам, присаживайся, — Сергей придвинул стул к столу. — Будешь ужинать?
— Конечно буду. С дороги голодная. — Валентина Петровна уселась на предложенное место и осмотрелась. — И долго я буду ждать, пока мне подадут еду?
Наташа поставила тарелки в раковину и повернулась к свекрови:
— Сейчас разогрею.
— Не нужно разогревать! — резко оборвала Валентина Петровна. — Я не ем разогретую пищу. Свежую подай.
— Но мы только что поужинали…
— Вот и хорошо. Значит, для меня должно хватить. Или у вас тут принято гостей голодными оставлять?
Сергей виновато взглянул на жену:
— Наташ, ну что тебе стоит? Маме свежего поставь.
Наташа вернулась к плите. В холодильнике оставалось немного мяса и несколько картофелин. Придется готовить заново. Максим так и стоял посреди комнаты, не зная, можно ли ему уйти.
— Максим, иди к себе, уроки делай, — сказала Наташа.
— Постой, — остановила мальчика Валентина Петровна. — Сначала стол уберет. Я же вижу — тарелки грязные стоят, крошки по всему столу. Неужели нельзя было заранее прибрать?
— Валентина Петровна, мы же не знали, что приедете, — попыталась объяснить Наташа.
— А это плохо! Дом должен быть всегда готов к гостям. Максим, вытри стол и унеси эти тарелки.
Мальчик покорно выполнил требование, аккуратно собрал крошки в ладонь и отнес посуду в кухню. Наташа краем глаза наблюдала, как сын старается не уронить ничего, боясь вызвать новое недовольство.
— Сережа, помоги мне чемоданы разобрать, — обратилась Валентина Петровна к сыну. — Я надолго к вам.
— Надолго? — переспросила Наташа, оборачиваясь от плиты.
— А что тебя удивляет? Разве сын не должен заботиться о пожилой матери? Или ты против?
Наташа быстро отвернулась обратно к сковороде. Спорить со свекровью означало обречь себя на долгие выяснения отношений, а Сергей все равно встанет на сторону матери.
— Конечно, мама, оставайся сколько нужно, — поспешил заверить Сергей. — Мы рады.
Валентина Петровна удовлетворенно кивнула и принялась осматривать комнату более внимательно. Взгляд задерживался на каждой детали — от пыли на телевизоре до пятна на диване.
— Наташа, а ты тут убираешься иногда? — спросила свекровь, проводя пальцем по подоконнику. — Посмотри, сколько пыли! И цветы совсем засохшие. За домом следить нужно.
— Я работаю, — коротко ответила Наташа, переворачивая мясо на сковороде.
— Работаешь? И что это мешает дом содержать в порядке? Вот я всю жизнь работала и дом у меня был как музей. А у тебя что творится? Максим небось и постель за собой не убирает.
— Убирает, — встрял мальчик из кухни.
— Не встревай в разговор взрослых! — резко оборвала Валентина Петровна. — Детей должно быть видно, но не слышно.
Максим замолчал. Наташа услышала, как скрипнула дверь в детскую — сын ушел к себе. Хорошо хоть так.
— Мам, не придирайся, — вполголоса попросил Сергей. — Наташа старается.
— Старается? — голос Валентины Петровны стал выше. — Сережа, посмотри вокруг! Это старания? Я за два дня приведу здесь все в порядок. Покажу, как нужно дом вести.
Наташа поставила перед свекровью тарелку с горячим мясом и картошкой. Валентина Петровна придирчиво осмотрела еду, понюхала.
— Соли мало. И мясо жестковато. Сережа, ты разве не видишь, как тебя кормят?
— Мам, нормально все, — неуверенно ответил Сергей, но в голосе появились сомнения.
Наташа села за стол, сжав руки в замок. В горле пересохло. Валентина Петровна принялась методично есть, время от времени комментируя качество блюд. С каждым замечанием Наташа все больше напрягалась.
— А где спать буду? — поинтересовалась свекровь, отодвигая полупустую тарелку. — Надеюсь, не на диване в гостиной.
— У нас только две комнаты, — осторожно начала Наташа. — Мы с Сергеем в спальне, Максим в детской…
— Ну и что? Максим может на диване спать. Молодой, ничего с ним не случится. А мне в моем возрасте нужна нормальная кровать.
— Мам, может, мы как-то по-другому устроимся? — попробовал вмешаться Сергей.
— Как по-другому? — Валентина Петровна воинственно посмотрела на сына. — Ты что, собираешься мать на диван отправить? После всего, что я для тебя сделала?
Сергей виновато опустил голову. Наташа поняла — решение уже принято. Максиму придется освободить свою комнату.
— Максим! — позвала Валентина Петровна. — Иди сюда!
Мальчик появился в дверях, в руках у него была книга по математике.
— Слушай внимательно. Завтра утром освободишь свою комнату. Вещи сложишь аккуратно и будешь спать в гостиной. Я буду жить в твоей комнате.
Максим растерянно посмотрел на мать, потом на отчима. Наташа хотела что-то сказать, но Сергей опередил:
— Максим, не спорь. Бабушка пожилой человек, ей комната нужнее.
— Но у меня там учебники, компьютер… — тихо начал мальчик.
— Перенесешь в гостиную, — отрезала Валентина Петровна. — И вообще, в твоем возрасте нечего целые дни за компьютером сидеть. Лучше по дому помогал бы.
Максим кивнул и вернулся к себе. Наташа слышала, как мальчик тихо переставляет что-то в комнате. Сердце болезненно сжалось — сын даже не попытался возразить, привык, что его мнение не учитывается.
— Завтра же займусь наведением порядка, — объявила Валентина Петровна, вставая из-за стола. — Посмотрим, что тут у вас творится. И Максима нужно воспитанием заняться. Видно, что растет без мужской руки.
— Как это без мужской руки? — не выдержала Наташа. — Сергей же есть.
— Сергей — не родной отец. Это большая разница. Мальчику нужна дисциплина, а не сюсюканье.
Наташа вскочила и начала агрессивно убирать со стола. Тарелки звенели в руках, чуть не выскользнули. Сергей смотрел то на жену, то на мать, явно не зная, что сказать.
— Я устала с дороги, — заявила Валентина Петровна. — Пойду спать. Наташа, постель свежую постели. И проветри комнату — духота какая-то.
Свекровь направилась в детскую. Максим как раз выходил оттуда с охапкой вещей. Мальчик прижался к стене, пропуская Валентину Петровну.
— И запомни, — добавила женщина, останавливаясь рядом с Максимом, — утром встаешь рано, заправляешь диван и убираешь за собой. Не хочу видеть разбросанных вещей.
Максим молча кивнул. Валентина Петровна скрылась в комнате, плотно затворив дверь. Наташа смотрела на сына — мальчик стоял посреди гостиной с вещами в руках, не зная, куда их деть.
— Мам, а где я буду делать уроки? — тихо спросил Максим.
— На журнальном столике, — так же тихо ответила Наташа. — Или на кухне.
— А мои книги?
— Пока сложим в коробку.
Максим медленно кивнул и начал раскладывать вещи на диване. Наташа видела, как сын старается не заплакать. Двенадцать лет — уже не маленький, но еще не взрослый. Достаточно большой, чтобы понимать несправедливость, но слишком маленький, чтобы защитить себя.
— Наташ, не делай трагедии, — негромко сказал Сергей, подходя к жене. — Временно же. Мама не навсегда.
— Насколько временно? — спросила Наташа, не оборачиваясь.
— Не знаю. Она пожилой человек, одинока…
— У неё есть своя квартира.
— Там ремонт делают соседи сверху. Залили всю ванную комнату. Жить невозможно.
Наташа хотела спросить, почему об этом она узнает только сейчас, но промолчала. Спорить было бесполезно. Валентина Петровна останется столько, сколько захочет.
На следующее утро Наташа проснулась от звука пылесоса. Часы показывали половину седьмого. Сергей уже ушел на работу — рабочий день у него начинался рано. Наташа быстро оделась и вышла в гостиную.
Валентина Петровна, одетая в домашний халат, методично пылесосила ковер. Максим сидел на краешке дивана, сжавшись в комочек, и пытался дочитать параграф по истории.
— Максим, убери ноги! — скомандовала свекровь, не выключая пылесос. — Как можно нормально убраться, если ты мешаешься под ногами?
Мальчик поджал ноги и попытался устроиться поудобнее, но диван оказался слишком узким. Учебник все время соскальзывал.
— Доброе утро, — сказала Наташа.
— Утро доброе только тогда, когда дом в порядке, — ответила Валентина Петровна, выключив пылесос. — А здесь беспорядок жуткий. Вчера вечером не видно было, а при дневном свете…
Свекровь покачала головой и принялась передвигать мебель, добираясь до самых дальних углов. Максим безропотно вставал каждый раз, когда нужно было подвинуть диван или кресло.
— Завтрак готовить будешь? — спросила Валентина Петровна у Наташи. — Или как обычно — кое-как перекусим?
Наташа прошла на кухню и начала готовить завтрак. За стеной продолжалась уборка, Валентина Петровна громко комментировала каждую найденную пылинку. Максим так и не смог дочитать параграф — приходилось постоянно вскакивать и убирать ноги.
— Максим, завтракать! — позвала Наташа.
Мальчик подошел к столу и сел на свое обычное место. Валентина Петровна появилась следом, критически осмотрев накрытый стол.
— Опять яичница? — поморщилась свекровь. — Неужели нельзя что-то более существенное приготовить?
— Времени мало, мне на работу нужно, — объяснила Наташа.
— Время всегда можно найти, было бы желание. Вот я в твоем возрасте успевала и дом содержать, и мужа нормально кормить.
Валентина Петровна села за стол, но не на свободный стул, а именно туда, где обычно сидел Максим. Мальчик растерянно замер.
— Садись туда, — махнула рукой свекровь, указывая на табуретку у окна.
Максим послушно пересел. Табуретка оказалась низковата, мальчику пришлось тянуться к тарелке. Наташа хотела поменять его местами с собой, но Валентина Петровна остановила:
— Не балуй ребенка. Пусть привыкает к дисциплине.
Завтрак прошел в тягостном молчании. Валентина Петровна ела медленно, тщательно пережевывая каждый кусок, время от времени критически посматривая то на Максима, то на Наташу. Мальчик торопился — до школы оставалось мало времени.
— Не торопись, — остановила свекровь. — Культурные люди едят медленно. И вообще, нужно благодарить за еду.
— Спасибо, — тихо сказал Максим.
— Громче. И правильно — спасибо за завтрак.
— Спасибо за завтрак.
— Лучше. Видишь, как нужно воспитывать детей? — обратилась Валентина Петровна к Наташе. — Дисциплина прежде всего.
Наташа молча кивнула и начала собирать посуду. Максим допил чай и пошел собираться в школу. В прихожей мальчик долго искал свой портфель — оказалось, Валентина Петровна переставила его во время утренней уборки.
— Мам, я пошел, — сказал Максим, появляясь в дверях кухни.
— До свидания, — ответила Наташа.
— Стой, — остановила Валентина Петровна. — А со мной не попрощаешься?
Максим вернулся и неловко поцеловал свекровь в щеку.
— До свидания, Валентина Петровна.
— Бабушка, — поправила женщина. — Я тебе бабушка, а не Валентина Петровна.
— До свидания, бабушка.
— Вот так лучше. Иди, только в школе веди себя хорошо. И после школы сразу домой, никаких прогулок.
Максим кивнул и выбежал из квартиры. Наташа проводила сына взглядом — обычно мальчик уходил в школу веселым, а сегодня плечи сгорбились, как у старичка.
— Теперь займемся домом по-настоящему, — объявила Валентина Петровна, потирая руки. — Покажу тебе, как нужно хозяйство вести.
День превратился в сплошную уборку. Валентина Петровна заставила Наташу перемыть всю посуду, перестирать полотенца, протереть все поверхности специальным средством. Свекровь контролировала каждое движение, постоянно находя недостатки.
— Не так моешь. Вот смотри, как нужно.
— Это полотенце еще грязное, стирай заново.
— В углу пыль осталась, плохо протерла.
К вечеру Наташа выбилась из сил. Квартира сияла чистотой, но радости это не приносило. Валентина Петровна расположилась в своей новой комнате, разложив личные вещи по всем поверхностям.
Максим вернулся из школы молчаливым. Мальчик робко спросил, можно ли ему взять из бывшей своей комнаты тетрадь по математике.
— Можно, только ничего не трогай, — разрешила Валентина Петровна. — И вообще, без разрешения в комнату не заходи.
Вечером, когда вернулся Сергей, Валентина Петровна принялась рассказывать сыну о проделанной работе. Муж одобрительно кивал, поглядывая на блестящие поверхности.
— Видишь, как должно быть, — говорила свекровь. — Вот это настоящий порядок.
— Да, мам, красота, — согласился Сергей. — Наташ, бери пример.
За ужином Валентина Петровна заняла место во главе стола — то самое место, где обычно сидел Сергей. Муж без возражений пересел, Максим автоматически устроился на табуретке у окна.
— Максим, подай мне хлеб, — скомандовала свекровь.
Мальчик потянулся через весь стол, чтобы передать хлебницу. Валентина Петровна недовольно поморщилась:
— Нужно вставать и подавать, а не тянуться через стол. Совсем манерам не обучен.
Максим покраснел и встал, чтобы правильно подать хлеб. Наташа сжала зубы — каждое замечание свекрови било по ребенку, но Сергей молчал, будто ничего не происходило.
— И вообще, — продолжила Валентина Петровна, наливая себе чай, — дети должны есть после взрослых. Так принято в приличных семьях.
— Мам, он же ребенок, — неуверенно возразил Сергей.
— Именно поэтому и нужно воспитывать. Максим, подожди, пока мы поужинаем, а потом будешь есть.
Мальчик растерянно посмотрел на Наташу. В его глазах стояли слезы, но Максим изо всех сил сдерживался. Наташа почувствовала, как внутри поднимается ярость, но что она могла сделать? Сергей уже кивал матери, соглашаясь с новым правилом.
— Правильно, мам. Дисциплина — это важно.
Максим медленно отодвинул от себя тарелку и сложил руки на коленях. Двенадцатилетний мальчик сидел голодный и смотрел, как взрослые едят его ужин. Наташа видела, как дрожат его губы, как он сглатывает слезы.
— Сначала моя мама поест, а потом твой убогий сынок сядет жрать! — рявкнул Сергей, грубо оттолкнув Максима, когда тот попытался взять кусочек хлеба.
Мальчик отшатнулся, как от удара. Слезы, которые он так долго сдерживал, наконец хлынули по щекам. Максим вскочил из-за стола и выбежал в свою бывшую комнату, захлопнув дверь.
Наташа замерла. Слова мужа прозвучали как пощечина. «Убогий сынок». Так Сергей назвал Максима — мальчика, который три года считал этого человека своим отцом. Кровь ударила в виски, руки начали дрожать.
— Как ты смел? — голос Наташи прозвучал тихо, но в нем слышалась сталь. — Как ты смел так говорить о моем сыне?
— А что не так сказал? — Сергей даже не поднял глаз от тарелки. — Пусть знает свое место.
— Молодец, Сережа, — одобрительно кивнула Валентина Петровна. — Наконец-то поставил выскочку на место. А то совсем распустился.
Наташа встала из-за стола. В груди клокотала ярость, которую больше нельзя было сдерживать. Все эти месяцы унижений, замечаний, пренебрежительного отношения к Максиму — все это накопилось и теперь рвалось наружу.
— Валентина Петровна, вы зашли слишком далеко, — произнесла Наташа, глядя прямо в глаза свекрови. — Это мой дом, мой сын. И никто не имеет права его унижать.
— Твой дом? — свекровь вскинула брови. — Между прочим, квартира оформлена на моего сына. Так что тут хозяин не ты.
— Сережа, скажи ей что-нибудь, — обратилась Наташа к мужу. — Ты же слышал, как она разговаривает с твоей женой?
Сергей неловко переминался, но взгляд не поднимал.
— Мам права, — наконец пробормотал муж. — Ты слишком много на себя берешь. Максим должен уважать старших.
— Уважать? — голос Наташи сорвался на крик. — Ты назвал двенадцатилетнего ребенка убогим! Где тут уважение?
Из детской комнаты доносились приглушенные всхлипывания. Максим плакал, стараясь заглушить звуки подушкой. Сердце Наташи разрывалось от боли за сына.
— Не кричи на меня, — поднялся Сергей. — Я хозяин в этом доме.
— Хозяин? — Наташа горько рассмеялась. — Какой же ты хозяин, если позволяешь матери командовать в своей семье? Ты даже за жену заступиться не можешь, не то что за ребенка.
Валентина Петровна победно улыбнулась:
— Вот и правильно. Сын должен слушаться мать, а не жену. Особенно такую, которая чужого ребенка в дом притащила.
— Чужого? — Наташа почувствовала, как по спине пробежал холод. — Максим живет здесь три года. Сергей сам сказал, что считает его сыном.
— Говорить может что угодно, — пренебрежительно махнула рукой свекровь. — А по факту — чужая кровь. И воспитание соответствующее. Невоспитанный, дерзкий…
— Достаточно! — взорвалась Наташа. — Мой сын воспитаннее вас обеих! Максим никогда не позволит себе унизить старшего человека!
— Не смей так разговаривать с моей матерью! — рявкнул Сергей, вскакивая с места.
— А ты не смей орать на меня! — парировала Наташа, не отступая ни на шаг.
Супруги стояли друг против друга, тяжело дыша. В воздухе повисло напряжение, готовое взорваться новой ссорой.
— Сережа, — спокойно произнесла Валентина Петровна, — пора бы тебе определиться. Либо ты мужчина и хозяин в доме, либо позволяешь какой-то женщине собой командовать.
— Какой-то женщине? — Наташа не могла поверить услышанному. — Я его жена!
— Пока жена, — многозначительно произнесла свекровь. — А если будешь продолжать в том же духе, долго ею не пробудешь.
Угроза прозвучала открыто. Валентина Петровна больше не скрывала своих намерений — избавиться от Наташи и ее сына любой ценой.
— Мам, не надо так, — слабо попытался вмешаться Сергей.
— Надо, сынок. Эта женщина разлагает нашу семью. Максим растет без отцовской руки, дерзит старшим. А Наташа вместо того чтобы быть благодарной за то, что ты взял ее с ребенком, еще и качает права.
Наташа слушала и чувствовала, как внутри что-то переворачивается. Все эти годы молчания, терпения, попыток сохранить семью — все было напрасно. Валентина Петровна никогда не примет ни ее, ни Максима. А Сергей… Сергей уже сделал свой выбор.
— Знаете что, — тихо сказала Наташа, — вы правы. Пора определяться.
Женщина направилась к детской комнате. Максим лежал на кровати лицом в подушку, плечи вздрагивали от сдерживаемых рыданий.
— Максим, — позвала Наташа.
Мальчик поднял заплаканное лицо. Глаза красные, на щеках следы слез.
— Мам, я правда убогий? — тихо спросил сын.
Сердце Наташи сжалось от боли. Она села на кровать и обняла Максима.
— Нет, солнышко. Ты замечательный мальчик. Самый лучший сын на свете.
— Но Сергей сказал…
— Сергей сказал глупость. Взрослые тоже иногда говорят глупости, когда злятся.
Максим утерся рукавом и посмотрел на мать серьезными глазами:
— Мам, а мы можем жить без них? Без Сергея и его мамы?
Наташа на секунду замерла. Из уст двенадцатилетнего ребенка прозвучал вопрос, который мучил ее уже несколько месяцев.
— Можем, — твердо ответила женщина. — Мы справимся.
— Тогда давай их выгоним, — серьезно предложил Максим. — Это же наша квартира была сначала. До того как Сергей сюда переехал.
Наташа встала и решительно направилась в гостиную. Валентина Петровна и Сергей сидели за столом и тихо о чем-то говорили. Увидев Наташу, замолчали.
— Валентина Петровна, собирайте вещи, — спокойно произнесла Наташа. — Вы покидаете эту квартиру сегодня же.
Свекровь рассмеялась:
— Что я слышу? Ты собираешься меня выгонять?
— Собираюсь и выгоню. Более того, Сергей, ты тоже уходишь. Сейчас же.
— Наташа, ты что, совсем с ума сошла? — вскочил муж. — Куда я пойду?
— К маме. Раз она для тебя важнее собственной семьи, живите вместе и дальше.
— Послушай, дурочка, — встала Валентина Петровна, — квартира записана на Сережу. Так что убираться отсюда будешь ты со своим выродком.
— Ошибаетесь, — холодно улыбнулась Наташа. — Квартира была куплена на мои деньги, полученные от продажи моей предыдущей квартиры. Просто оформили на Сергея для удобства. У меня есть все документы, подтверждающие источник средств.
Валентина Петровна побледнела. Сергей растерянно переводил взгляд с жены на мать.
— К тому же, — продолжила Наташа, — мы официально не расписаны. Сергей здесь просто квартирант. И я имею полное право расторгнуть наши отношения в любой момент.
— Не расписаны? — ошеломленно переспросила свекровь. — Сережа, ты мне сказал, что женился!
Сергей виновато опустил голову. Наташа усмехнулась:
— Ваш сын три года обещал расписаться, но все откладывал. Теперь понимаю почему — ждал маминого одобрения.
Валентина Петровна метала взгляды между сыном и Наташей, пытаясь найти выход из ситуации.
— Хорошо, — сказала свекровь, — тогда мы заберем все, что купил Сережа. Телевизор, холодильник, стиральную машину…
— Забирайте, — спокойно согласилась Наташа. — Максим и я прекрасно обойдемся без этого.
— Наташ, — попытался вмешаться Сергей, — давай поговорим спокойно. Может, найдем компромисс…
— Компромисс? — женщина посмотрела на мужа долгим взглядом. — Три года я шла на компромиссы. Терпела замечания твоей матери, закрывала глаза на твое равнодушие к Максиму. А сегодня ты назвал моего сына убогим. Какие могут быть компромиссы?
Сергей молчал. Валентина Петровна понимала, что проиграла, но не сдавалась:
— Пожалеешь об этом! Одной тебе с ребенком не справиться. Кто тебя такую возьмет — с чужим ребенком на шее?
— Лучше быть одной, чем позволять унижать моего сына, — твердо ответила Наташа.
Сборы заняли около часа. Валентина Петровна демонстративно пакевала каждую вещь, принадлежавшую Сергею, бросая на Наташу злобные взгляды. Сергей молча складывал одежду в чемодан, изредка поглядывая на жену.
— Мам, можно я помогу? — появился в дверях Максим.
Мальчик перестал плакать, но глаза еще были красными. Наташа кивнула, и сын принялся выносить коробки в прихожую.
— И не думай, что мы вернемся! — напоследок бросила Валентина Петровна, стоя в дверях с сумкой в руках.
— Не думаю, — спокойно ответила Наташа. — И не надейтесь.
Сергей задержался у порога:
— Наташ, а вдруг мы еще…
— Нет, — четко произнесла женщина. — Ты сделал свой выбор. Живи с ним.
Дверь закрылась. Наташа повернула ключ в замке и прислонилась к двери спиной. В квартире воцарилась тишина — впервые за много месяцев спокойная, умиротворенная тишина.
Максим подошел к матери и обнял ее за талию.
— Мам, спасибо, — тихо сказал мальчик. — Я знал, что ты меня защитишь.
Наташа погладила сына по голове. Впереди их ждали трудности — жить на одну зарплату будет непросто. Но зато никто больше не будет называть Максима убогим, никто не заставит его есть объедки за взрослыми.
— Знаешь что, — сказала Наташа, — завтра переставим мебель. Верни себе свою комнату.
— А где мы поставим диван?
— В гостиной и оставим. Места хватит.
Максим просиял и крепче обнял мать. Наташа смотрела на пустой стол, за которым еще час назад сидела вся семья, и не чувствовала сожаления. Семья — это не те, кто живет в одном доме. Семья — это те, кто защищает друг друга.
А защитить сына от унижений было важнее любых отношений.
