Мила устроилась поудобнее в своем любимом кресле, наблюдая, как свекровь обводит взглядом гостиную. Галина Михайловна сидела на диване, словно королева на троне, и восхищенно качала головой.
— Какая у вас прекрасная квартира, Милочка! — воскликнула свекровь, проводя рукой по подлокотнику дивана. — И район замечательный, и ремонт такой стильный. Видно, что с душой делали.
Мила улыбнулась, тепло разливалось по груди от гордости за свой дом. Каждый угол этой двушки она создавала сама — выбирала плитку, обои, мебель. Работала сверхурочно, чтобы накопить на качественные материалы.
— Спасибо, Галина Михайловна, — ответила Мила, поправляя подушку на кресле. — Я очень старалась. Сначала копила на квартиру. Потом на ремонт.
— Молодец! — одобрительно кивнула свекровь. — А не одиноко ли вам с Костей в такой большой квартире?
Мила отрицательно покачала головой, недоумение мелькнуло в глазах. Вопрос показался странным — что может быть одинокого в собственном доме рядом с любимым мужем?
— Нет, что вы! Нам очень хорошо здесь, — искренне ответила Мила.
Галина Михайловна вдруг нахмурилась, губы плотно сжались в тонкую линию. Атмосфера в комнате незаметно изменилась. Стала более напряженной.
Вскоре свекровь снова появилась на пороге. Мила готовила ужин, когда раздался звонок в дверь. Галина Михайловна вошла с печальным выражением лица, тяжело опустилась на диван.
— Милочка, дорогая, — начала свекровь, прикладывая платок к глазам, — мне так тяжело одной в этой квартире. Целыми днями сижу, некому и слова сказать.
Мила села напротив, внимательно слушала жалобы. Сердце сжималось от сочувствия — действительно, пожилой женщине, наверное, скучно в одиночестве.
— А соседи? — осторожно предложила Мила. — Может, познакомиться с кем-то из них?
— Какие соседи! — махнула рукой Галина Михайловна. — Все чужие люди. Раньше хоть работа была, коллеги… А теперь пенсия, и никому ты не нужна.
Мила молчала, не зная, что сказать. Слова утешения застревали в горле — она понимала проблему, но решения не видела.
Вечером того же дня Константин вернулся с работы мрачнее тучи. Сел за стол, но к еде не притрагивался, нервно теребил салфетку.
— Мила, мне мама сегодня звонила, — начал Константин, избегая взгляда жены. — Она очень переживает из-за одиночества.
— Я знаю. Днем приходила, рассказывала.
— Мне кажется, нам нужно что-то предпринять. Материнское сердце болит от одиночества, а мы живем здесь счастливо.
В голосе мужа звучал скрытый упрек, который заставил Милу напрячься. Что именно Константин ожидает от нее — непонятно, но тон разговора явно не предвещал ничего хорошего.
В следующие выходные они поехали к Галине Михайловне. Тесная однушка в бывшем общежитии встретила их запахом сырости и затхлости. Обои местами отклеились, на потолке виднелись желтые разводы.
— Посмотрите, в каких условиях мне приходится существовать, — всплеснула руками свекровь, указывая на окна. — Рамы настолько старые, что сквозняк постоянный. Зимой просто замерзаю!
Мила оглядела комнату, искренне сочувствуя. Действительно, жить в таких условиях тяжело, особенно пожилому человеку.
— И трубы текут периодически, — продолжала Галина Михайловна, — сосед снизу уже жаловаться начал. Ремонт делать не на что, пенсия смешная.
— Мам, а может, подать заявление на улучшение жилищных условий? — предложил Константин.
— Костенька, милый, я уже и туда, и сюда обращалась. Очередь огромная, мне до конца жизни не дождаться, — горестно вздохнула свекровь.
Мила слушала, кивала сочувственно, но конкретной помощи не предлагала. В глубине души понимала — решить жилищную проблему свекрови она не в состоянии.
Субботним утром Мила и Константин занимались генеральной уборкой. Мила пылесосила ковер в гостиной, когда раздался настойчивый звонок в дверь. Константин пошел открывать, вскоре в коридоре послышался знакомый голос.
— Костенька, родной, прости, что так рано, — причитала Галина Михайловна, входя в квартиру. — Но дома просто кошмар! Горячую воду отключили на неопределенный срок.
Мила выключила пылесос, прислушиваясь к разговору. Свекровь проследовала в гостиную, села на диван с видом пострадавшей.
— И этот сквозняк из окон! — продолжала жаловаться Галина Михайловна. — Всю ночь дуло, голова болит ужасно.
— Мам, может, чаю? — предложил Константин, бросив виноватый взгляд на Милу.
— Спасибо, сынок. Хоть где-то можно согреться, — с благодарностью приняла предложение свекровь.
Перед уходом Галина Михайловна медленно обвела взглядом просторную гостиную, задержалась на красивой мебели, потом тяжело вздохнула.
— Вот если бы я жила в такой квартире, — произнесла свекровь мечтательно, — то вообще бы не жаловалась. Здесь и тепло, и уютно, и просторно.
Мила проводила свекровь взглядом, неприятное предчувствие закралось в душу. Слова Галины Михайловны прозвучали не как простое восхищение, а как намек на что-то большее.
После ухода свекрови Константин развернулся к жене с недовольным лицом. Скулы напряглись, глаза потемнели от гнева.
— Мила, как ты можешь быть такой бессердечной! — резко начал муж. — Мать пришла замерзшая, жалуется на ужасные условия, а ты даже не предложила остаться!
Мила опешила от неожиданного нападения. В голове не укладывалось — почему она должна была что-то предлагать? И что именно предлагать?
— Костя, я не понимаю, — растерянно ответила Мила. — С чего бы мне предлагать твоей маме остаться?
— Она твоя свекровь! — повысил голос Константин, размахивая руками. — Родной человек! А ты сидишь как чужая, равнодушная!
Недоумение перерастало в обиду. Мила не понимала логику мужа — разве она обязана решать жилищные проблемы его матери?
— Константин, я проявляла сочувствие, — возразила Мила, голос дрожал от волнения. — Но это же не значит, что я должна предлагать ей переехать к нам!
— А почему бы и не предложить? — выпалил муж.
Мила буквально отшатнулась от неожиданности. Значит, муж действительно рассматривает возможность вселения свекрови в их квартиру!
Через несколько дней Мила возвращалась с работы, когда увидела у подъезда знакомую фигуру. Галина Михайловна стояла возле входа.
— Мила! — обрадованно воскликнула свекровь. — Как хорошо, что встретились. Поднимемся вместе?
В квартире Мила машинально поставила чайник, достала чашки. Галина Михайловна села за кухонный стол, лицо выражало решимость.
— Мила, дорогая, я долго думала, — начала свекровь, складывая руки на столе. — Наверное, мне скоро придется переехать к вам.
Мила замерла с чашкой в руках. Слова прозвучали не как предположение. А как констатация факта.
Мила осторожно спросила:
— Галина Михайловна, что вы имеете в виду?
Свекровь твердо ответила:
— В моей квартире продолжать жить просто невозможно. А здесь места достаточно, и мне будет хорошо.
Шок сменился решительным отказом. Мила поставила чашку на стол с силой. Чай расплескался.
— Галина Михайловна, это исключено. Эта квартира моя, я покупала ее для себя и Константина.
Свекровь резко вскочила со стула.
— Как это исключено? Я мать твоего мужа! Имею полное право рассчитывать на помощь!
— Помощь и совместное проживание — разные вещи, — твердо ответила Мила, крепче сжимая руки.
Скандал разгорелся нешуточный. Галина Михайловна кричала о неблагодарности, Мила отстаивала право на собственное жилье. Голоса звенели в тесной кухне, слова становились все резче.
Вечером Константин вернулся домой мрачнее тучи. Мила только начала рассказывать о дневном визите свекрови, как муж прервал ее.
— Мне мама уже звонила, — холодно сообщил Константин, вешая куртку в шкаф. — Рассказала о твоем хамском поведении.
Муж заранее принял сторону матери, даже не выслушав жену.
— Костя, я не хамила, — попыталась объяснить Мила, подходя ближе. — Я просто сказала правду.
— Какую правду? — насмешливо переспросил муж. — Что ты жадная и эгоистичная?
Слова резанули по живому. Мила отступила, прислонилась к стене. Такой жестокости от любимого мужа не ожидала.
— Константин, эта квартира — мое жилье, которое я купила на собственные сбережения, — с трудом выговорила Мила дрожащим голосом.
— И что? — нагло ухмыльнулся муж. — Теперь будешь попрекать меня тем, что живу в твоей квартире?
Разговор зашел в тупик. Мила поняла — муж полностью поддерживает планы матери, а ее мнение его не интересует.
Через неделю снова раздался звонок в дверь. Мила открыла — на пороге стояла Галина Михайловна с торжествующим выражением лица. Свекровь прошла в квартиру как хозяйка. Вкатила за собой большой чемодан. Она достала из сумки папку.
— Вот, Мила, — с улыбкой произнесла Галина Михайловна, протягивая документы. — Теперь все будет по-честному.
Мила развернула бумаги, глаза расширились от ужаса. Договор дарения квартиры на имя Галины Михайловны, подпись внизу — якобы ее, Милы, но почерк совершенно другой.
— Что это такое? — прошептала Мила, листы дрожали в руках.
— А то, что теперь квартира принадлежит мне, — самодовольно ответила свекровь, складывая руки на груди. — Собирай вещички и съезжай! Теперь квартира моя!
Мила смотрела на подделку, внутри все клокотало от возмущения. Как эта женщина посмела подделать ее подпись?
— Вы с ума сошли! — выкрикнула Мила, швыряя бумаги на пол. — Это же подделка! Я никогда не подписывала такой договор!
— Докажи! — язвительно ответила свекровь, поднимая документы. — А пока собирай чемоданы!
Скандал достиг апогея. Мила кричала, что не позволит себя обманывать. Галина Михайловна орала в ответ о своих правах. Квартира наполнилась криками, обвинениями, угрозами.
Не выдержав накала страстей, Мила схватила сумку. Она выбежала из дома. Сердце колотилось сильно. Казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. На улице Мила остановилась, тяжело дыша. Потом решительно направилась к юридической консультации.
Вернулась Мила через три часа. Дома ее ждали муж и свекровь, сидевшие в гостиной как заговорщики. Галина Михайловна встретила невестку торжествующей улыбкой.
— А, вернулась, — протянула свекровь, указывая на сложенные в углу коробки. — Я уже начала паковать твои вещи. Так будет проще для всех.
Мила спокойно прошла в центр гостиной, поставила сумку на журнальный столик. Внутреннее спокойствие контрастировало с бурей эмоций, пережитой утром.
— Паковать нужно только ваши вещи, Галина Михайловна, — ровным голосом произнесла Мила, глядя прямо в глаза свекрови. — И Константина тоже. Потому что вы оба покинете мою квартиру.
Свекровь побледнела, потом покраснела от возмущения. Константин вскочил с дивана, готовый защитить мать.
— Я проконсультировалась с юристом, — продолжала Мила, наслаждаясь эффектом от своих слов. — Подделка подписи и документов — уголовное преступление. Доказать подделку будет очень легко.
— Ты что себе позволяешь! — закричала Галина Михайловна, вскакивая с места.
— Я позволяю себе защищать собственное имущество, — холодно ответила Мила. — У вас есть выбор: уйти по-хорошему или дождаться суда.
Галина Михайловна металась по комнате, бормотала оправдания о том, что хотела как лучше, что имела право на помощь. Но аргументы звучали жалко и неубедительно.
Константин попытался было защитить мать, но Мила остановила его решительным жестом.
— Ты сделал свой выбор, Костя, — сказала Мила, глядя на мужа без прежней любви. — Поддержал мошенничество матери. Теперь расплачивайтесь оба.
Через час они ушли. Галина Михайловна — с чемоданом и обиженным видом, Константин — с рюкзаком и опущенной головой. Мила проводила их до двери, закрыла замок.
Тишина обрушилась на квартиру как бальзам на раны. Мила прошла в гостиную, села в свое любимое кресло.
Слезы облегчения потекли по щекам. Было больно терять мужа, но еще больнее было бы терять себя и свое достоинство. Мила поняла — она сделала правильный выбор, защитив то, что создавала своим трудом и любовью.
