— Галина Михайловна, вы опять мои творожки съели?! — Алина стоит посреди кухни с пустой упаковкой.
— Я думала, общие… — начинаю оправдываться.
— Какие общие? Я специально для Вари покупала! У неё аллергия на всё остальное!
Денис выходит из комнаты, взъерошенный после ночной смены.
— Мам, ну сколько можно? Мы же договаривались — левая полка наша!
Левая полка. В моём собственном холодильнике теперь есть «их» полки и «наши». Полтора года назад они переехали «временно». Пока квартиру не найдут. Временное стало постоянным кошмаром.
— Баба Галя, а где мой рюкзак? — Максим носится по квартире.
— Дед, ты не видел мою куклу? — Варя дёргает мужа за рукав.
Виктор прячется за газетой на балконе. Единственное место, где можно спрятаться в собственной квартире.
— Всё! — вдруг кричит Алина. — Всё, я больше не могу! Денис, или мы съезжаем, или я с детьми к маме!
— Куда съезжать? — огрызается сын. — Снимать за тридцатку? У нас кредит на машину!
— Тогда продавай машину!
— С ума сошла? На работу на чём ездить?
Дети начинают плакать. Я пытаюсь их успокоить, но Алина вырывает Варю из моих рук.
— Не надо! Сами справимся!
Ухожу к себе в спальню. Слышу, как хлопает входная дверь — Денис ушёл. Потом детский плач, крики Алины.
В моей квартире. В моём доме, где мы с Виктором прожили тридцать лет.
Вечером все делают вид, что ничего не было. Ужинаем молча. Дети тычут вилками в тарелки. Алина демонстративно не смотрит на Дениса.
— Пап, передай соль, — просит сын.
Виктор молча передаёт. Он вообще последнее время молчит. Устал от чужих скандалов в собственном доме.
После ужина Денис остаётся на кухне.
— Мам, прости за утро. Алина нервная просто.
— Понимаю.
— Нет, не понимаешь! — вдруг взрывается он. — Ты не понимаешь, каково это — жить у родителей в тридцать пять лет! Чувствовать себя неудачником!
— Сынок…
— Не надо! Я знаю, вам тоже тяжело. Но нам некуда идти!
Молчу. Что тут скажешь?
Ночью не сплю. Слышу, как за стеной ворочается Виктор. В гостиной, которую мы отдали молодым, плачет Варя. Алина её укачивает.
Утром просыпаюсь от грохота. На кухне Максим уронил тарелку.
— Ничего страшного, — говорю, подметая осколки.
— Мама будет ругаться, — шепчет внук.
— Не скажем маме.
Он обнимает меня. Маленький, тёплый, родной. Ради внуков всё терплю.
Но до каких пор?
Через неделю Денис приходит с работы странный. Задумчивый, но не мрачный.
— Мам, пап, нужно поговорить.
Садимся втроём на кухне. Алина укладывает детей.
— Я решил. Беру кредит, покупаю дом.
— Что? — у меня сердце ёкает. — Какой кредит? Сынок, это же такие деньги!
— Мам, по-другому никак. Мы все с ума сойдём.
— Но двадцать лет выплачивать! — Виктор впервые за долгое время подаёт голос.
— Выплачу. Нашёл вариант на соседней улице. Небольшой, но наш.
— На соседней? — переспрашиваю.
— Да. Чтобы вы с внуками видеться могли. И мы — если помощь нужна.
Смотрю на сына. Когда он вырос? Когда из мальчика, который носки найти не мог, превратился в мужчину?
— Алина знает?
— Нет ещё. Сначала с вами хотел.
Виктор встаёт, хлопает сына по плечу.
— Правильно решил. Мужик должен свой дом иметь.
Денис выдыхает. Видно, боялся нашей реакции.
Вечером он говорит с Алиной. Слышу, как она плачет — то ли от радости, то ли от страха.
Оформление кредита, поиски, переживания — всё как в тумане. Алина мечется между восторгом и паникой.
— Галина Михайловна, а вдруг не потянем? Вдруг Дениса уволят?
— Потянете. Вы молодые, сильные.
— Но двадцать лет!
— Зато своё.
День переезда. Грузчики таскают вещи. Дети носятся между домами — наш на соседней улице, пять минут пешком.
— Баба Галя, у меня теперь своя комната! — Варя тащит меня смотреть.
Маленькая комнатка под крышей. Но своя.
— Красота! Обустроите — вообще дворец будет!
Вечером сидим у них на новоселье. Тесно — дом маленький. Но атмосфера другая. Алина смеётся, Денис шутит. Дети показывают свои владения.
— Мам, прости нас, — вдруг говорит сын. — За эти полтора года.
— Да что ты! Мы семья!
— Именно. Но семья должна жить отдельно.
Виктор поднимает стакан.
— За новый дом! И за то, чтобы в гости друг к другу ходить!
Чокаемся. Алина обнимает меня.
— Спасибо, что терпели.
— Да ладно тебе!
Но она права. Терпели. И дотерпели.
Первая ночь в опустевшей квартире. Тихо. Непривычно тихо.
— Вить, а Вить!
— Что?
— Тихо-то как!
Он смеётся.
— Наконец-то!
Утром просыпаюсь — никто не гремит на кухне. Можно спокойно попить кофе, посмотреть новости.
В дверь звонок.
— Баба Галя, можно к вам? — Максим с портфелем.
— Конечно! А мама знает?
— Она сказала — иди к бабушке уроки делать, там спокойнее!
Вот оно. Теперь внуки приходят в гости, а не живут на головах.
Устраиваемся за столом. Помогаю с математикой. Через час прибегает Варя.
— Баба Галя, мама блинчики печёт! Зовёт вас с дедом!
Идём к ним. Алина у плиты, улыбается.
— Решила порадовать! Первые блины в новом доме!
Сидим все вместе за их маленьким столом. Тесно, но уютно. И главное — знаем, что потом разойдёмся по своим домам.
— Галина Михайловна, можно детей на выходные к вам? — спрашивает Алина. — Мы с Денисом хотим в город съездить, обои присмотреть.
— Конечно! С радостью!
И это правда — с радостью. Потому что теперь это не обязанность, а удовольствие.
Проходит месяц. Денис забегает после работы.
— Мам, можно стремянку взять? Карниз вешать буду.
— Бери! В кладовке!
Виктор идёт помогать. Возвращается довольный.
— Молодцы! Обустраиваются!
Алина приносит пирог.
— Испекла по вашему рецепту! Попробуйте!
Пробую. Вкусно. Хвалю. Она расцветает.
— Знаете, я раньше готовить не любила. А теперь — своя кухня, свои правила!
Вот оно, ключевое слово — свои.
Вечером звонит подруга.
— Галя, давай завтра кофе попьём у тебя?
— Давай!
И я не думаю, что помешаем невестке. Что дети шуметь будут. Мой дом — мои гости.
Денис меняется на глазах. Раньше всё ныл, жаловался. Теперь — хозяин. Сам крышу чинит, забор красит, огород разбил.
— Помидоры посажу! — хвастается. — Свои будут!
Алина тоже другая. Спокойная, довольная. Приходит в гости — не защищается, а общается.
— Галина Михайловна, научите меня ваши котлеты делать? Денис всё время вспоминает!
Учу. Стоим рядом на кухне — уже на моей кухне, где я хозяйка.
Дети бегают между домами. После школы — к нам. Уроки сделали — домой. На выходные — то к нам ночевать, то родителей зовут.
— Бабуль, а можно у вас мультики смотреть? — Максим обнимает меня.
— Можно! Какие хочешь!
И я не думаю, что Алине это не понравится. Мой дом, мои правила, мои внуки в гостях.
Однажды Алина прибегает в слезах.
— Мама! — первый раз назвала мамой. — Денис упал с лестницы! Ногу, кажется, сломал!
Бежим. Виктор вызывает скорую. Я с детьми сижу. Алина в больницу поехала.
Вечером возвращаются. Денис на костылях, нога в гипсе.
— Перелом, — мрачно сообщает. — Месяц минимум.
— Ничего! Главное — жив!
Следующие недели тяжёлые. Денис работать не может, денег не хватает. Кредит висит.
— Может, нам обратно переехать? — робко предлагает Алина.
— Нет! — Денис и слышать не хочет. — Справимся!
И справляются. Мы помогаем — продуктами, с детьми. Но живут они у себя.
— Знаешь, — говорит как-то Алина, — даже в такой ситуации у себя лучше. Своё оно и есть своё.
Права она. Тысячу раз права.
Денис выздоравливает, возвращается на работу. Первую зарплату несёт нам.
— Мам, это вам. За помощь.
— Не нужно, сынок! У вас кредит!
— Возьмите. Мне спокойнее будет.
Беру. Понимаю — ему важно чувствовать себя мужчиной, который может помочь родителям.
Год спустя сидим у них на дне рождения Вари. Дом уже обжитой, уютный. Огород дал первый урожай.
— Помидоры свои! — гордо заявляет Денис.
Смеёмся. Помидоры кривые, мелкие, но свои.
— Знаете, — говорит Алина, — я счастлива. Да, кредит. Да, тяжело иногда. Но это наше!
— И мы счастливы, — добавляю я. — Рядом живёте, но не на головах.
— За это и выпьем! — предлагает Виктор.
Выпиваем. За отдельное жильё. За близость на расстоянии. За то, что вовремя поняли — любить не значит жить под одной крышей.
Вечером возвращаемся домой. В свой дом. Тихий, спокойный, наш.
— Хорошо у детей, — говорит Виктор.
— Хорошо. Но дома лучше.
— Это точно.
Засыпаем в своей спальне. Завтра внуки прибегут — уроки делать, блинчики есть, с дедом в шашки играть. Потом убегут домой.
И это прекрасно. Это и есть настоящая семья — близкая, но с уважением к личному пространству.
Денис был прав. Лучшего решения придумать было нельзя.
