Он появился на площади Нюрнберга из ниоткуда. Мальчик в рваной одежде и тяжеленных ботфортах, из отрезанных носов которых выглядывали пыльные пальцы.
«Хочу быть кавалеристом, как мой отец», — повторял он раз за разом.- Хочу быть кавалеристом, как мой отец».
Он никогда не видел ни своего отца, ни свою мать. Фразу, которую он повторял, ему внушил человек, который похитил его в возрасте трех лет и поселил в крошечном темном чулане, лишив солнечного света на тринадцать лет…
26 мая 1828 года небогатый сапожник Вайхман вышел из дома и направился к рыночной площади Нюрнберга, где встретил своего старого приятеля по фамилии Бекк. Друзья потолковали о том о сем и, договорившись отправиться на днях в загородную таверну, где можно вволю попить пива и потанцевать с лихими девицами, собрались было расходиться.
Вдруг к ним подошел мальчик лет шестнадцати. Выглядел малой странно: одет в грязную, оборванную одежду, какую даже самый последний подмастерье в центре Нюрнберга никогда не наденет. На ногах парнишки были сапоги с отрезанными носами — грязные пальцы высовывались наружу. Кроме того, мальчик покачивался, будто был навеселе.
—Хочу быть кавалеристом, как мой отец, — сказал незнакомец странным голосом: у Вайхмана и Бекка сложилась впечатление, что он не понимал слова, которые произносил.
Вайхман стал расспрашивать юношу: кто он, откуда, как оказался на площади, почему так одет. Но парнишка молча протянул сапожнику конверт, на котором было написано:
«Господину командующему 4-м эскадроном 6-го полка лёгкой кавалерии. Нюрнберг».
Тогда сапожник, взяв шатающегося бедолагу за руку, довел его до поста городской стражи и сдал солдатам. Солдаты не стали возиться с подростком, а сразу же отправили его в дом командующего 4-ым эскадроном Фридриха фон Вессенига.
Капитана Вессинига дома не было, и найденыша встретила его супруга. Фрау Вессениг была поражена до глубины души. Мальчик знал лишь несколько фраз — «Не знаю», «Как пройти к предместью?» и «Хочу быть кавалеристом, как мой отец». Последнюю фразу бедняга повторял особенно часто.
Супруга капитана сразу заметила, что мальчик давно ничего не ел и не пил, и буквально валится с ног от слабости. Женщина приказала слуге принести мяса, однако, к удивлению присутствующих, попробовав угощение, юноша скривился от отвращения.
Мясо найденыш есть отказался, зато краюху черного хлеба схватил с жадностью и тут же съел. Фрау Вессениг предложила мальчику запить хлеб пивом, однако, тот пригубил напиток и начал плеваться. Зато принесенный слугой стакан воды найденыш выпил залпом.
Хозяйка дома побоялась оставлять юного «дикаря» в одном помещении со своими малолетними детьми и попросила слугу отвести парнишку в конюшню. Там найденыш немедленно завалился на солому и уснул.
Капитан Фридрих фон Вессениг пришел домой вечером, и тут же был оповещен детьми о том, что солдаты привели «дикаря». Фридрих разбудил мальчика. Увидев яркую форму капитана, найденыш пришел в невероятный восторг. Он осторожно дотронулся до рукоятки сабли фон Вессенига и отчетливо произнес: «Вот таким я хотел бы быть».
Фридрих на это ответил, что мальчик не вышел ростом для службы кавалеристом и ему больше бы подошла пехота. Найденыш расстроился, захныкал, говоря: «Нет, нет, я хочу быть кавалеристом, как мой отец».
В разговоре с фон Вессенигом мальчик впервые упомянул своего опекуна, вот только его имени и фамилии он не сказал. Когда капитан спросил, как зовут юношу, тот ответил: «Опекун повелел мне отвечать: «Не знаю, ваша милость».
Фридрих оценил физический возраст мальчика в 16-17 лет, однако его умственное развитие едва ли превышало развитие семилетнего ребенка. Капитан был совершенно сбит с толку и решил отправить найденыша в полицейский участок.
В полиции к парнишке был применены стандартные методики допроса. Однако, стражам порядка ничего нового узнать не удалось. Похоже, мальчик не знал ни своего имени, ни возраста, ни адреса. Он только повторял свою извечную фразу про отца-кавалериста и плакал.
Полицейские предложили найденышу имевшуюся у них еду, но мальчик взял только черный хлеб и воду.
Понимая, что от расспросов толку не будет, один из полицейских предложил принести бумагу и чернила — вдруг парнишка умеет писать? Никто не рассчитывал на успех, но — о, чудо! — мальчик уверенно взял перо и вывел на бумаге красивым почерком: «Каспар Хаузер».
Так у самой большой тайны Европы появилось имя.
Обрадованные полицейские стали просить Каспара написать что-то еще, но тот положил перо и больше к нему не притронулся. Настаивать никто не стал — была уже поздняя ночь и нужно было думать, куда определить найденыша на ночлег.
Полицейские решили временно поселить Каспара в Фестнеровой башне, которая использовалась в качестве тюрьмы. Когда Хаузер вошел в крохотную комнатку-камеру, он обрадованно сказал, что такая комната у него уже была. Полицейские многозначительно переглянулись.
Каспар же завалился на солому и мгновенно уснул — проблем со сном у молодого человека явно никаких не было.
Наутро Каспара снова привели в участок. Под руководством пришедшего на службу полицейского начальника была проведена опись одежды и вещей Хаузера.
На мальчике была надета войлочная шляпа с желтой лентой, черный шелковый шарф, полотняная рубаха, застиранный жилет и куртка, рваная на локтях. Осмотр куртки показал, что раньше она была фраком, но затем кто-то отрезал фалды и кое-как сшил края среза.
Брюки на Каспаре вполне могли принадлежать егерю: между ног на них была специальная заплата для верховой езды. Весьма примечательной была обувь найденыша: тяжеленные ботфорты с подошвой, подбитой грубыми гвоздями, на высоких каблуках с прибитыми к ним лошадиными подковами.
Ботфорты были малы найденышу, поэтому кто-то отрезал носы обуви так, что пальцы ног Каспара высовывались наружу.
Гораздо более информативные находки ждали полицейских в карманах Хаузера. Это был носовой платок с вышитыми буквами «К.Х.», два молитвенника карманного размера, ключ, записки с католическими молитвами, роговые четки, а, самое главное, конверт, в котором лежали два письма.
Письма были написаны грубоватым языком, словно кто-то пытался сымитировать простонародный говор.
Помимо этого странного послания, была еще короткая записка, которую якобы написала мать Каспара.
Ребёнок крещён, его зовут Каспаром, вам же надо будет ему придумать фамилию. Ребёнок вам отдаётся на воспитание. Его отец был кавалерист. Когда ему будет семнадцать, отправьте его в Нюрнберг, в Шестой полк лёгкой кавалерии, где служил его отец. Я же вас прошу его оставить у себя до семнадцати лет. Родился он тридцатого апреля в году 1812. Я простая бедная девчонка, мне кормить ребёнка нечем, а его отец умер.
В полиции, проанализировав письмо и записку, пришли к выводу, что их написал один и тот же человек, который всячески старался изменить почерк.
Изучив все улики, испробовав все актуальные в те времена способы поиска людей, полиция зашла в тупик. Никто никогда не видел Каспара Хаузера, никто не знал, откуда он взялся, кто его родители и где он живет.
Пока шли следственные мероприятия бедолага-Каспар жил в тюремной камере с каким-то бродягой. Надзирателя городской тюрьмы Андреаса Хильтеля не устраивало, что явно невинный человек сидит в казематах. Андреас обратился к начальнику полиции и тот разрешил ему забрать мальчика к себе.
Хильтель поселил Каспара в небольшой комнатке в собственном доме. Перед тем, как привести мальчика, Андреас проделал в стене отверстие и впоследствии следил за найденышем: вдруг тот обманывает всех и при отсутствии рядом людей ведет себя как-то иначе?
Но — нет. В своей комнате Каспар вел себя также, как и в тюрьме. Он просто сидел у стены, вытянув ноги на полу. Ночью — беспробудно спал.
Каспар был невероятно грязен — в тюрьме его так и не удосужились помыть. Хильтель и его жена были вынуждены самостоятельно искупать найденыша. Мальчик при этом совершенно не стеснялся и вел себя непринужденно и доверчиво, как ребенок.
Грязь, которой была покрыта кожа Каспара, была такой, словно найденыш не мылся от самого рождения.
У Хильтеля Каспара Хаузера навещали самые разные люди, в том числе, доктор Прой, отправленный к начальнику тюрьмы самим бургомистром Нюрнберга Якобом Биндером. Осмотрев Каспара, Прой сделал весьма примечательное заключение:
«Этот человек не является ни сумасшедшим, ни тупоумным, но он явно был насильственно лишён всякого человеческого и общественного воспитания».
Таким образом, впервые было официально озвучено, что Каспара Хаузера кто-то насильно удерживал в полной изоляции от мира.
Доктор Прой в компании бургомистра Биндера часто посещал Каспара на протяжении лета 1828 года. Постепенно страшная картина жизни несчастного мальчика начала проясняться.
В ходе тщательного медицинского осмотра найденыша доктор Прой обнаружил шокирующую деталь. Колени мальчика были устроены особым образом: головки суставов голени и бедра сильно отступали назад, а в передней части были значительно искривлены и опускались при ходьбе вместе с коленной чашечкой.
Это могло означать только одно: с самого раннего возраста Каспар Хаузер практически не ходил, он провел жизнь в сидячем положении. Кости мальчика неправильно срослись из-за многолетнего практически неподвижного сидения. Возможно, в яме либо в крошечной подземной камере.
На протяжении нескольких месяцев после обнаружения Каспар не мог есть ничего, кроме черного хлеба и воды: все иные продукты были для него настоящей диковинкой и вызывали у мальчика отвращение. Хаузер долго боялся яркого света, любил проводить время в темноте, таращась в пустоту.
Особо интересен доктору Прою был разум Каспара, который был совершенно детским, незамутненным. Всех окружающих людей, даже дряхлых стариков, найденыш называл «мальчиками». Очевидно, это обращение — «мальчик» — Каспар перенял от своего «опекуна», похитителя, преступника. Иные живые существа — голуби, кошки, собаки — были для Хаузера «лошадками».
Вскоре новый опекун Каспара — бургомистр Биндер — подарил мальчику деревянную лошадку. Тот бросился к игрушке, обнял ее, заплакал, и сказал, что в «комнате» у него была такая.
Будоражащая история Каспара Хаузера вскоре стала известна во всей Германии, а затем — и во всем мире. Люди стоили предположения, кем был нюрнбергский найденыш, не является ли он незаконнорожденным сыном знатной дамы, авторитетного церковнослужителя или даже короля.
Каспар был невероятно добрым парнишкой. Он ни разу никому не нагрубил, ни на кого косо не посмотрел. Его детская душа просто не знала, что такое злоба. Доктор Прой отметил у найденыша и еще одну удивительную черту: мальчик полностью покорялся вышестоящим. «Господин Доктор», «Господин Бургомистр» были для него непререкаемыми авторитетами, он всячески выказывал им свое уважение.
Когда доктор Прой спросил юношу, почему он настолько уважительно относится к начальству, тот ответил:
«Человек, который был со мной всегда, научил этому».
К дому бургомистра Биндера ежедневно приходили сотни людей, желавшие посмотреть на найденыша. Это очень тревожило Каспара, и бургомистр в конце концов запретил «паломничество».
В семье господина Биндера состояние Каспара стало улучшаться не по дням, а по часам. Мальчик быстро окреп и физически, и умственно. Хаузер познавал окружающий мир с невероятной скоростью. Вскоре он уже вполне сносно говорил, научился есть практически любые продукты с помощью вилки и ложки, стал носить приличный костюм.
Когда Каспара откормили, приодели и приласкали, все вдруг поняли, что юноша-то хоть куда — настоящий красавец! Теперь у дома Биндера стали собираться стайки девушек, желавших поглазеть на таинственного Каспара.
Через некоторое время юный Хаузер начал ходить по городу. Его сопровождал приставленный бургомистром сержант: власти опасались, что похититель Каспара может напасть на молодого человека, ведь с каждым днем тот вспоминал все больше и больше.
Да, Хаузер наконец-то начал рассказывать, что с ним произошло. Вернее, бургомистр Биндер, беседуя с Каспаром, по крупицам восстанавливал картину преступления. На основе полученной от юноши информации Биндер составил документ, вошедший в историю под названием «Прокламация Биндера».
На протяжении 16 лет своей жизни Каспар не помнил себя вне каморки, в которой можно было находиться только сидя: лечь и встать в этом крошечном помещении было невозможно. Внутрь каморки практически не проникал свет, поэтому мальчик находился в постоянной полутьме.
В жилище Каспара находилась печка, но топили ее снаружи. Каморка была заперта на тяжелую дверь. В полу была дырка с ведром — туда мальчик справлял нужду. Кормили его исключительно хлебом и водой.
Большую часть своей жизни Каспар проводил во сне, а также в играх со своей деревянной лошадкой. Вода и еда появлялись ночью, когда мальчик спал.
Примерно раз в месяц неведомый тюремщик приносил Хаузеру воду, которая имела «дурной» вкус. От этой воды мальчик немедленно засыпал. Просыпался Каспар в свежей рубахе и штанишках, его ногти и волосы были пострижены.
Когда мальчик подрос, «человек, который всегда был с ним», согнувшись, вошел в каморку и дал мальчику перо и бумагу. Он сказал, что будет учить Каспара чтению и письму. И правда, наставник ежедневно обучал мальчика, строго наказывая его палкой за любую провинность. Все это время лицо тюремщика было скрыто под черным колпаком.
Каспар рос и нахождение в каморке становилось для него все мучительнее и мучительнее. Наставник давно перестал к нему заходить: двое взрослых людей в комнатке не помещались.
Однажды «человек, который всегда был с ним», разбудил Каспара, вытащил из каморки, взвалил себе на плечи и вынес из дома. Впервые в жизни мальчик оказался на свежем воздухе, под небом.
Наставник начал учить Хаузера ходить, обхватив его сзади руками. Также он заставлял Каспара запомнить фразу про кавалериста, которая, по словам тюремщика, должна была спасти юноше жизнь.
После урока Хаузер отправился обратно в каморку. Уроки продолжались на протяжении нескольких недель, пока ноги Каспара, наконец, не начали его слушаться.
Темной, дождливой ночью наставник снова выволок мальчика из каморки, но на этот раз заявил, что они пойдут «очень далеко». Под проливным дождем тюремщик и подросток шли два дня и две ночи — в основном по лесам и полям, избегая людей, не останавливаясь на отдых.
Спали прямо на земле. Человек под страхом смерти запретил Каспару смотреть на него — и мальчик, приученный исполнять повеления начальства, свято соблюдал этот приказ.
На третий день вдали показались дома Нюрнберга. Наставник переодел мальчика в более-менее приличную одежду, надел на него ботфорты и приказал идти в «большую деревню», чтобы «стать кавалеристом, как его отец».
Каспар пошел в сторону города, а неизвестный растворился в ночи.
«Прокламация Биндера» была опубликована в нескольких газетах и вызывала колоссальный интерес у публики. Кроме того, на статью бургомистра обратил пристальное внимание главный судья Ансбаха Пауль фон Фейербах.
Судья отправил бургомистру жесткое письмо, в котором заявил о неприемлемости разглашения информации, непосредственно касающейся мальчика и способной поставить его жизнь под угрозу. Ведь неведомый тюремщик может понять, что память начала возвращаться к Хаузеру и нанести разящий удар.
Бургомистр полностью согласился с фон Фейербахом и предпринял усилия, чтобы остановить публикации, однако, джин уже был выпущен из бутылки: сенсация распространялась с невероятной скоростью.
Каспар Хаузер стал общеевропейской знаменитостью первой величины. О нем писали, о нем говорили. Большинство были уверены, что он — незаконнорожденный сын августейшей особы, наследник трона и баснословных денег.
К этому времени Каспар уже жил не в доме бургомистра, а у своего нового опекуна — философа Георга Даумера, преподавателя гимназии Святого Эгидия в Нюрнберге.
Даумер и его семья были исключительно добры к Каспару. У мальчика была собственная, большая и светлая, комната, мягкая постель. Найденыш был по-настоящему счастлив и впервые с момента рождения по-настоящему наслаждался жизнью.
Профессор Даумер плотно взялся за образование юноши. Каспара учили письму, чтению, музыке. Любимым занятием мальчика стало рисование, и в нем Хаузер добился поразительных успехов.
Деревянные лошадки и оловянные солдатики, которых сотнями приносили жалостливые горожане, совершенно перестали занимать Хаузера. По мере того, как интеллектуальный уровень молодого человека рос, он начал интересоваться своим происхождением, высказывал желание найти своих родителей.
Хорошее питание, к которому быстро привык юноша, поправило его здоровье, придало сил. За несколько месяцев Каспар поправился не менее чем на десять килограмм и подрос на пять сантиметров.
Хаузер научился играть в шахматы, стал понимать юмор и сам начал отменно шутить. Каспар спокойно ходил по городу, бывал в гостях у бургомистра и других своих знакомых. В общем, юноша быстро превращался в респектабельного немецкого буржуа.
Осенью 1828 года по Нюрнбергу стремительно распространился слух: Каспар Хаузер пишет свою биографию.
Практически сразу после этого найденыш заметил какого-то человека за живой изгородью. Незнакомец смотрел на Каспара, и тот, испугавшись, убежал в дом.
Целый год Хаузер прожил в постоянном страхе за свою жизнь. Он ходил на улицу только в сопровождении Даумера, перестал говорить кому-то о написании биографии.
17 октября 1829 года профессора Даумера не было дома, а его мать и сестра находились в своих комнатах. Каспар шел в уборную, как вдруг в коридоре на него напал «черный человек» в щегольском костюме и с широким мясницким ножом в руке.
Хаузер получил удар в голову и потерял сознание, услышав лишь зловещий шепот:
«Ты должен умереть раньше, чем успеешь покинуть Нюрнберг!».
Каспар узнал бы этот голос из тысячи: то был его тюремщик.
Фрау Даумер обнаружила Каспара лежащим на полу. Рана была достаточно глубокой, но жизни юноши она не угрожала.
Попытка найти преступника по горячим следам не увенчалась успехом. В связи с тем, что Хаузер бормотал в бреду: «Трубочист, трубочист», полиция допросила всех нюрнбергских трубочистов, однако, злодея среди них не оказалось.
Инцидент получил настолько широкую огласку, что сам король Баварии Людвиг I пообещал выплатить большую сумму денег тому, кто поможет найти «черного человека». Увы, все эти усилия ни к чему не привели.
В доме профессора Даумера начали дежурить два полицейских. Посещение Каспара обычными гражданами было, фактически, запрещено. Пообщаться с юношей теперь могли только представители знати, да и то в сопровождении магистрата.
Вскоре стало понятно, что маленький домик профессора не вмещает такое количество людей, поэтому Хаузера решили перевести в дом главы муниципалитета Нюрнберга Иоганна Бибербаха.
У Бибербаха Каспару не понравилось. Хозяин и особенно его супруга считали Хаузера умелым притворщиком, желающим славы и денег. Фрау Бибербах, поначалу пытавшаяся расположить мальчика к себе, потерпела неудачу, после чего возненавидела найденыша.
Бибербахи решили отправить Каспара в обычную гимназию, но эта инициатива закончилась полным провалом. Хаузер был совершенно не приспособлен к изучению латыни и истории древнего мира, а, кроме того, среди своих одногодков он выглядел белой вороной.
Жизнь в доме Бибербахов стала для Каспара невыносимой. В это время Хаузеру написал сэр Филипп Генри, лорд Стэнхоуп, видный английский вельможа, который давно следил за историей немецкого найденыша.
Молодой лорд, имевший репутацию европейского авантюриста и жулика, 31 мая 1831 года объявился в Нюрнберге и заявил, что собирается усыновить Каспара.
Англичанин с легкостью вскружил Хаузеру голову разговорами о его аристократическом происхождении. Каспар, которого муниципалитет Нюрнберга видел переплетчиком книг, никоим образом не желал себе такой будущности и поэтому полностью проникся к Стэнхоупу доверием.
Доктор Даумер был в ужасе от того, что творится с его бывшим воспитанником, но он уже ничего не мог поделать. Английский лорд полностью завладел душой Каспара, и собирался вывезти мальчика в Лондон.
Между тем, по Нюрнбергу начали распространяться слухи, что Стэнхоуп причастен к похищению Каспара в детстве, и теперь он прибыл из Англии, чтобы «добить» найденыша.
Волна пересудов вынудила лорда временно отступиться от идеи усыновления Хаузера.
Между тем, Каспар поссорился со всеми своим прежними опекунами и друзьями. В беседе с профессором Даумером, найденыш заявил, что раздумывает о том, как он будет относиться к своим «подданным», когда вернет свое право на трон.
В ноябре 1831 года лорд Стэнхоуп снова прибыл в Германию и потребовал передать ему права опекунства над Хаузером. Англичанин пообещал дать юноше хорошее образование и воспитать его в духе британской аристократии.
Скорее всего, лорду бы отказали, если бы не горячее желание самого Каспара: юноша умолял передать его «отцу».
26 ноября ходатайство Стэнхоупа было удовлетворено городским советом. 10 декабря лорд и Каспар отправились из Нюрнберга в Ансбах. Сэр Филипп поселил воспитанника в доме своего знакомого, школьного учителя Иоганна Мейера. Мейер был человеком ворчливым и недобрым, он придирался к Каспару по любому поводу и всячески ему досаждал.
В Ансбахе у Хаузера был охранник — отставной солдат, обязанностью которого было сопровождать найденыша на прогулках.
Лорд Стэнхоуп, которого немецкие газеты называли «английским вертопрахом» и обвиняли во всех смертных грехах, оставил воспитанника, отправившись в Англию. Каспару аристократ пообещал, что скоро заберет его к себе.
Перед отъездом Стэнхоупа произошло нечто странное: лорд потребовал у Хаузера рукопись его биографии, однако, Каспар сказал, что сжег ее. Англичанин пришел в неистовство, обыскал комнату Хаузера, но ничего не обнаружил.
В Ансбах лорд Стэнхоуп больше никогда не вернулся.
Каспар все еще ждал своего «приемного отца», но «английскому вертопраху» он уже не был интересен. Дело в том, что в прессе перестали появляться статьи о королевском происхождении Хаузера, а для лорда Стэнхоупа, как оказалось, было важно именно это.
В письме к одному из своих друзей сэр Филипп написал, что он разочаровался в Каспаре, что в истории мальчика правда — это только его многолетнее заключение в чулане, а к европейским королям он имеет отношение не большее, чем любой крестьянин, горбатящийся в поле.
Чтобы заработать на жизнь, Каспар поступил на должность переписчика бумаг в ансбахский суд. Надежда найденыша обрести семью таяла с каждым днем.
29 сентября 1833 года Каспар Хаузер отпраздновал свой 21 день рождения (во всяком случае, он думал, что таков его возраст). К этому моменту муниципалитет Ансбаха уже не обращал особого внимания на знаменитого найденыша, поэтому Каспар подолгу гулял в городском парке без охраны.
Молодой человек все еще был уверен в своем аристократическом происхождении и всей душой жаждал вырваться из опротивевшего ему Ансбаха.
Очевидно, мучитель Каспара прекрасно об этом знал.
В начале декабря Хаузер начал получать письма от незнакомца, который уверял, что знает тайну происхождения Каспара. Юноша стал скрытен и на все вопросы своего опекуна Мейера отвечал ледяным молчанием.
14 декабря 1833 года, закончив работу в суде, Каспар отправился в городской парк, где встретился с неизвестным. После короткого разговора «черный человек» выхватил нож и всадил его в грудь Хаузера.
Каспару хватило сил, чтобы доплестись до дома Мейера. Молодого человека уложили в постель, был вызван доктор и полиция. Слабеющим голосом Хаузер рассказал полицейским, что к нему подошел человек в черном пальто, с усами и бакенбардами, и поинтересовался: «Не вы ли Каспар Хаузер?».
Ответ был утвердительным, и незнакомец заявил, что намерен «открыть ему тайну тайн». Злодей протянул юноше расшитый кошелек и внезапно выронил его. Когда Каспар нагнулся за кошельком, он получил удар ножом.
17 декабря 1833 года Каспар Хаузер скончался. Перед смертью юноша сильное бредил, произнося следующие фразы: «дама… светская дама… да помилует её Господь!»; «за этой мышью охотится слишком много котов…», «я устал, очень устал, а путь еще долгий» и «мама, мама, приди!».
Кошелек, который убийца дал Каспару, был найден. В нем бежала записка, написанная таким образом, что ее можно было прочесть в зеркальном отражении:
Хаузер вам сможет точно описать как я выгляжу и откуда я взялся. Чтобы не утруждать Хаузера, я вам сам скажу что я появился я появился с баварской границы на реке я вам даже имя скажу: М. Л. О.
Как водится в этой печальной истории, полиция оказалась бессильной найти убийцу. После смерти было проведено вскрытие тела, которое однозначно доказало: история пленника Каспара — истина. Внутренние органы молодого человека были изменены таким образом, будто бы он с детства находился в сидячем положении. Врачи пришли к выводу, что Хаузера поместили в заключение примерно с 3-4 лет от роду.
В последующие столетия имя Каспара Хаузера стало легендой, одной из главных тайн XIX века. Кто только не пытался распутать эту загадку: опубликованы тысячи статей, сотни исследований, десятки книг. Но тайна остается тайной.
А на месте гибели Каспара Хаузера немцы установили скромный памятник с невероятно точной надписью:
«Здесь один неизвестный был убит другим неизвестным».
