В декабре 1917 года супруга Николая II отправила своей близкой подруге Анне Вырубовой поразительно откровенное письмо, в котором фактически подвела итоги собственной жизни и приподняла завесу тайны над тем, что она думала о России и революции.
*
Здесь нужно отметить, что если в Тобольской ссылке сам Николай II c детьми еще пытались вести (насколько это было возможную) активную жизнь: лазили по крышам построек губернаторского дома, пилили дрова, убирали снег, играли во дворе, фотографировались, то Александра Федоровна полностью замкнулась в себе.
*
Так, начальник охраны царской семьи Николай Панкратов вспоминал, что Александра Федоровна практически не выходила из комнат и лишь изредка гуляла на заднем дворе губернаторского дома, безмолвно наблюдая за плавающими в канаве утками.
Выражение лица царицы в этот момент было непроницаемым, и невозможно было даже предположить, о чем она думает.
Но вернемся к тексту письма Александры Федоровны. В декабре 1917 года она написала Анне Вырубовой в Петроград следующие строки:
Мирское все проходит: дома и вещи отняты и испорчены, друзья в разлуке, живешь одним днем. Но Бог и природа никогда не изменяются.
Какая я стала старая, но чувствую себя матерью этой страны и страдаю, как за своего ребенка, и люблю мою родину, несмотря на все ее ужасы и все согрешения.
Ты знаешь, что нельзя вырвать любовь из моего сердца и Россию тоже, несмотря на черную неблагодарность к Государю, созерцание которой разрывает мое сердце, — но ведь это не вся страна. Господь, смилуйся и спаси Россию!
Почему я назвал это письмо прощальным? Ведь позже были еще письма? Во первых, они уже не были такими откровенными. В основном речь в них идет о каких-то бытовых вопросах.
Во вторых, пришедшее к власти правительство В. Ленина уже начало серьезно сокращать денежное содержание царской семьи в ссылке, что косвенно говорило о том, что развязка уже близка.
Кроме того, супруга Николая II не могла не осознавать, что в сложившейся ситуации любое письмо могло стать последним, поэтому выговорилась перед близкой подругой, которая, к слову, и сама могла пострадать в любой момент.
Если же говорить о тексте самого письма, то он свидетельствует о том ,что Александра Федоровна уже в декабре 1917 года смирилась с судьбой и, самое главное, признавалась, что по-прежнему любит Россию и Русский народ.
О том, что это письмо — не рисовка для потомков (кто-то мог бы и так подумать) говорит тот факт, что императрица почти в каждом последующем письме настойчиво предлагала Вырубовой уничтожить их переписку.
Например, в письме от 10 декабря 1917 года Александра Федоровна пишет: «Только обещайся мне сжечь все мои письма, так как это могло бы тебе бесконечно повредить, если узнают, что ты с нами в переписке». Или 23 января 1918 года: «Ты лучше сожги мои письма, вдруг придут к тебе и будут рыть в твоих вещах» и т.п.
Однако Анна Вырубова, несмотря ни на что, сохранила письма Александры Федоровны. Благодаря чему мы можем судить о моральном состоянии супруги Николая II в ее последние 6-7 месяцев жизни.
