— Мам, тебе опять звонят, — раздался голос Матвея за спиной Татьяны.
— Кто звонит? – Татьяна повернула голову к сыну.
— Не знаю, — сын пожал плечами.
— Принеси мне телефон, ладно?
— Щас, — крикнул Матвей и убежал, но тут же вернулся назад и сунул Татьяне её мобильник.
— Спасибо. Беги, играй. Скоро ужинать будем, — сказала Татьяна. Сын убежал, а она глянула на экран.
В который раз звонили с одного и того же номера, из больницы. И как узнали её номер? Татьяна накрыла крышкой сковороду и выключила под ней газ. После этого отключила телефон и положила его на подоконник за занавеску.
Она накрыла на стол, думая о звонках. Потом пошла к мужу. Арсений сидел за компьютером. Татьяна подкралась к нему сзади и обняла, упёрлась подбородком в его макушку.
— Что делаешь?
— Да так, ленту листаю. Ужинать скоро будем? – спросил Арсений.
— Всё готово. Матвей, ужинать! – крикнула Татьяна, выпрямившись. — Проследи, чтобы он руки вымыл, – сказала она мужу и хотела вернуться на кухню, как Арсений удержал её за руку.
— Постой. Кто звонил?
— Не знаю. Номер незнакомый, я не стала отвечать. Ты вроде есть хотел? – Татьяна отняла руку и ушла на кухню.
После ужина она включила телефон. Уже поздно, звонить никто не будет.
Ночью она долго не могла заснуть. И зачем ответила, когда звонили в первый раз?
— Это вас беспокоят из … больницы. Ваша мама лежит у нас в отделении… Не могли бы вы подойти? Нужно обсудить некоторые вопросы…
— Извините, но у меня нет мамы, — ответила Татьяна и сбросила звонок.
Ей звонили снова и снова с того же номера, но она больше не отвечала. «Придётся ехать, а то ведь не отстанут, не хватало ещё, чтобы домой пришли. Лучше бы она умерла…» Татьяна давно для себя похоронила мать.
На следующий день она работала до обеда и после работы поехала в больницу. Когда она вошла в кабинет заведующего отделением и сказала, что её просили зайти, мужчина в белом халате тут же оторвался от бумаг.
— Наконец-то. Как вас зовут?
— Татьяна.
— А по батюшке?
— Просто Татьяна, — сухо сказала она.
— Что же вы, Татьяна, ни разу не пришли, не навестили вашу маму? Мы её выписываем, а вы на звонки не отвечаете. Нехорошо.
— Я же сказала, что у меня нет матери, — с раздражением повторила Татьяна.
— А кем вам приходится Анна Тимофеевна Борисова?
Доктор изучал её. Татьяне стоило большого труда не сказать, что не знает такую. Но ведь не отстанет.
— А как вы узнали мой номер телефона? – вопросом на вопрос ответила она.
— В её телефоне. Вы были записаны, как дочь Танечка.
— А откуда у неё мой номер телефона?
— Это вы у неё должны спросить. Конечно, когда к ней вернётся речь. — Доктор развёл руки в стороны.
— Она что, не говорит?
— Не говорит, не двигается, не ходит. Парализовало вашу маму после инсульта. А вы не знали? Как же так, Татьяна…
— Так ей и надо. – Слова вырвались помимо её воли. Как говориться, что у пьяного на уме…
— Что вы сказали? Я не ослышался? – Доктор прищурил глаза.
Татьяна прямо посмотрела ему в глаза.
— Да. Вы не ослышались. Она бросила меня, сдала в детский дом… Нет, не так. Она отвезла меня к какой-то родственнице и там оставила, а сама сбежала. Родственница сдала меня в детский дом. И около двадцати лет я не слышала о своей матери, она умерла для меня. Как вам такое, доктор?
Взгляд доктора смягчился.
— Это ваши с ней проблемы. Меня они не касаются. Вашу мать нет смысла больше держать в больнице. Если вы отказываетесь её забирать… Я правильно понимаю?
— Абсолютно верно.
— Тогда мы вынуждены будем отправить её в интернат для инвалидов. Вы единственный родственник, поэтому и вызвали вас, чтобы…
— Я подпишу любые бумаги, — торопливо сказала Татьяна.
Она и не надеялась, что всё будет так просто.
— Не спешите. Есть одно но. В связи с тем, что она не ходит, не может самостоятельно ничего делать, даже есть, за ней нужен постоянный уход. В обычный государственный интернат её могут не взять. Есть частные дома престарелых и интернаты, можно договориться с ними, но пребывание в нём недешёвое.
Мы лечебное учреждение, наша задача лечить людей, а не заниматься такими делами. Это должны делать родственники. Вы подумайте… Вы готовы оплачивать содержание вашей матери там?
— Я уже сказала, что не возьму её, — повторила Татьяна. — А если бы меня не было? Не нашли бы вы меня? Кто её оформлял бы туда?
— Этим занимаются социальные органы. Что ж, мы передадим туда необходимые документы на вашу мать, но без вашего согласия не обойтись. Сами понимаете, нужны гарантии оплаты…
— Я могу идти? — Татьяна так и стояла у двери.
Доктор вышел из-за стола, подошёл к ней и подал визитку.
— Вот телефон и адрес. Ваша мама лежит в четвёрто й палате, — добавил он.
Татьяна шла по коридору, и боролось с собой. С одной стороны ей хотелось сразу уйти, но с другой хотелось посмотреть и порадоваться, как мать, которая когда-то бросила её, наказана за это.
Она приоткрыла дверь в четвёртую палату, потом вошла. На трёх кроватях лежали женщины, примерно одного возраста. Две из них безмолвно смотрели на Татьяну, а третья спала или просто лежала с закрытыми глазами. Татьяна сделала шаг к её койке, а потом развернулась и быстро вышла.
Она видела мать мельком полгода назад, но сразу поняла, как та изменилась и постарела. В сердце шевельнулась жалость, но Татьяна сразу прогнала её.
Всю дорогу до дома она думала, что делать, вспоминая лицо матери. «Это всё равно мать, не чужая женщина. Бесчеловечно бросать её в таком положении. Но с другой стороны, за эти годы со мной могло случиться что угодно, а она не только не пришла бы на помощь, но и не знала бы об этом. Она ведь бросила меня, отказалась от меня, больше двадцати лет не интересовалась мною. Так какие ко мне претензии?
Пусть делают с ней, что хотят. Но тогда, чем я лучше её? А если Арсений узнает? Он возненавидит меня, не поймёт. У него нормальные родители, он не знает, как это, когда тебя бросают. За одно то, что его мать разрешила сыну жениться на детдомовке, приняла меня в свою семью, я должна доказать, что я стоила того…»
Доктор дал ей визитку с номером телефона социальной защиты. И она каждый день до или после работы, в зависимости от того, в какую смену работала, ходила туда и оформляла документы на мать. Ей сказали, что возможно будет суд, всё равно, главное, чтобы побыстрее всё закончилось.
— Что с тобой? Ты уже который день ходишь задумчивая. Случилось чего? Тебя что-то гложет? – спросил однажды Арсений.
— У меня всё в порядке, просто устала, работы много. — Татьяна прижалась к мужу. Как хорошо, что у неё есть он, Арсений. Она не может, не должна его потерять. Она всё сделает, что нужно, но не для матери, а для себя, для Арсения, для них…
***
Когда-то у Татьяны были отец и мама. Лица их давно забылись, но ведь они были. Она уже не знала, что правда, а что фантазии из того, что она помнила. Мама часто задерживалась на работе, приходила поздно, они с отцом ругались. Это Татьяна помнила хорошо. Таня её ждала, притворяясь, что спит. Иногда, правда, засыпала, но от криков просыпалась, когда родители снова ругались.
Однажды мама не отвела её в садик, а отвезла к какой-то сердитой женщине. Таня её никогда не видела раньше. Когда мама уходила, Таня расплакалась, но мама сказала, что скоро вернётся. И не вернулась. Женщина обратилась в милицию, что пропала её родственница, оставившая у неё своего ребёнка. Но мать так и не нашли, а Таню забрали в детский дом.
Она долго ещё ждала маму, потом перестала. Жизнь в детском доме не была мёдом. Перед самым уходом оттуда Таня упросила директора дать адрес той родственницы, и поехала к ней.
Та и рассказала, что мать забеременела от кого-то и быстро женила на себе другого. После рождения Тани «отец» заподозрил, что его обманули, поэтому и ругались они часто с матерью. А когда мать начала гулять, просто выгнал её вместе с Таней.
Его данные тоже были в деле, он же числился её отцом. Но Таня не хотела его видеть. Он ей никто.
После детского дома Таня поступила в училище, жила в общежитии, выучилась на парикмахера. Потом ей выделили убитую крохотную квартиру. С Арсением она познакомилась, когда он пришёл в салон. Ему понравилась стройная симпатичная девушка, они стали встречаться. От его предложения руки и сердца Таня сразу отказалась. Сказала, что его родители никогда не позволят им быть вместе, не разрешат ему жениться на детдомовке.
Арсений схитрил, сказал родителям, что у Тани отец инженер, а мама врач, но они погибли в аварии, а Таня оказалась в детском доме. Почти правда, но всё же ложь.
— Врать нехорошо. А если они узнают правду? – возмутилась Таня.
— Не узнают. И потом, я не врал, просто чуть исказил правду, — невозмутимо ответил Арсений.
И они поженились. Свекровь приняла Таню тепло. Казалось, все беды её остались позади. У неё была семья, муж, родился Матвей. И вдруг её нашла мать. Она окликнула Таню во дворе, когда они с сыном шли домой из садика.
— Вы ошиблись. Не приходите больше, иначе я буду вынуждена обратиться в полицию, — сказала Татьяна.
Больше она мать не видела, или та удачно укрывалась от её глаз. Но с тех пор Таня лишилась покоя. Знала, рано или поздно она объявится снова.
***
Татьяна не могла простить мать, что бросила её, не хотела знать её больше двадцати лет. Разве можно простить? И теперь она беспомощная лежит в больнице. Лучшим решением было бы, отказаться от матери. Но Арсений… Арсений не поймёт её, будет взывать к её совести, мол, это же мать. У него- то она нормальная, он не знает, что может быть иначе. Нет, нельзя чтобы он узнал.
Жалости к матери Татьяна не испытывала, если только самую малость. Она заслужила это. Но всё же мать… Татьяна пошла в храм, всё рассказала священнику. Тот не стал стыдить её, уговаривать выполнить свой дочерний долг, сказал, что понимает Таню, но мать есть мать.
Посоветовал сделать для неё всё, что в её силах, молиться о ней и о себе, чтобы Господь простил их обоих. Сказал, что Татьяна приняла правильное решение, и посоветовал всё рассказать мужу. Долго объяснял, что ненависть, обиды и злость съедят её саму.
Таня не знала, как мать жила все эти годы, почему не забрала её из детского дома, да теперь и не узнает. Но оправдать её не могла.
Мать поместили в один из частных интернатов для инвалидов, не самый дорогой. Татьяна согласилась доплачивать к материной пенсии. Мужу она говорила, что подменяет кого-то, поэтому работает почти без выходных, чтобы он не заметил нехватку денег.
Всё, теперь можно выдохнуть. Мать под присмотром и вряд ли выйдет оттуда. Возвращаясь домой после работы, Татьяна завернула в храм. Она иногда заходила туда. После храма становилось спокойнее на душе. На службы не ходила, просто стояла перед понравившейся иконой и просила простить её и мать.
Она слышала шаги за спиной, но не обратила внимания. Вдруг на плечо легла чья-то рука. Татьяна вздрогнула и резко обернулась. Арсений!
— Что ты здесь делаешь? – удивлённо спросил он.
— А ты?
— Я шёл за тобой. Что ты так смотришь? Я давно понял, что ты что-то скрываешь от меня…
— Пойдём, выйдем, я тебе всё расскажу, — попросила Татьяна.
И она всё рассказала мужу. Про мать, как та объявилась полгода назад, про больницу.
— Не могу я её простить. Не могла взять к нам. Я оплачиваю её содержание, поэтому работаю много.
— Почему скрывала? Почему сразу не сказала? – спросил Арсений.
— Боялась, что будешь взывать к совести, мол, мать, и всё такое, заставишь взять её к нам. А я не смогла бы за ней ухаживать. Она лишила меня детства, отняла у меня себя. Мы бы из-за неё начали ругаться, а я очень боялась тебя потерять.
— Глупая ты, Танька. Какая же ты глупая. – Арсений обнял её. – Кто я такой, чтобы судить тебя? Я-то думал, что у тебя любовник. Всё время куда-то уходила, задерживалась, звонки эти… Извёлся совсем, вот и начал за тобой следить.
— Это ты глупый. Я же люблю тебя. Мне никто не нужен, кроме тебя.
— А твоя мать поправится? – спросил Арсений.
— Вряд ли. Не называй её так. Прости меня.
— За что, глупая? Несмотря на то, что она бросила тебя, ты устроила её в частный приют, оплачиваешь. Я не уверен, что поступил бы таке на твоём месте. Больше не скрывай от меня ничего, ладно?
