— У меня давление двести на сто двадцать! Сердце останавливается! Кто меня содержать будет? — стонет Галина Михайловна, откидываясь на диван с видом умирающей лебедушки.
Жена тут же мчится за тонометром, валидолом и деньгами на очередное «жизненно необходимое» лекарство за пять тысяч.
Вчера врач-кардиолог после полного обследования сказал: «Для своих пятидесяти восьми лет ваша мама здорова как космонавт. Может горы двигать.» Рассказываю об этом Оле — она качает головой: «Врачи ничего не понимают! Видишь, как мама мучается?»
Мучается! В субботу эта «умирающая» танцевала на свадьбе племянницы до четырех утра. Я видел видео в соцсетях — отплясывала под «Калинку» так, что молодым за ней не угнаться. А в понедельник снова: «Ой, ноги не идут! Суставы болят! Нужен массажист на дом!»
Пятнадцать тысяч в месяц уходит на её «лечение». Дорогие витамины, которые она заказывает с iHerb. Массажист два раза в неделю по три тысячи за сеанс. Диетические продукты — «обычная еда мне не подходит, желудок не принимает». При этом на той же свадьбе уминала шашлык и салат «Оливье» за обе щеки.
— Мне нужен пансионат на море для лечения суставов, — заявила на прошлой неделе. — Двести тысяч за две недели в Сочи!
— Мам, это наш отпуск с детьми, — попытался я возразить.
— Ты хочешь, чтобы я умерла? — тут же включились слёзы.
Оля, конечно, встала на мамину сторону: «Здоровье дороже денег! Мы как-нибудь отдохнем.» Как-нибудь! Уже третий год откладываем семейный отпуск из-за тёщиных «болячек».
Самое бесящее — эта показуха перед соседями. «Ой, Людочка, да я уже одной ногой в могиле! Хорошо, зять помогает…» А Людочка потом Оле: «Какой у тебя муж заботливый! Не каждый так о тёще беспокоится!»
Вчера поймал тёщу на том, как она красила ногти.
— Галина Михайловна, а как же больные суставы?
— А что? Руки-то не болят! — парировала она, даже не смутившись.
Боюсь сказать жене правду — она подумает, что я бессердечный зверь. «Мама одна, больная, кроме нас у неё никого нет!» А я думаю: может, она потому одна, что все остальные родственники уже раскусили её игру?
Сегодня утром разбудил телефонный звонок. Шесть утра. Оля подскочила как ошпаренная.
— Мама? Что случилось? Скорую вызвать?
Я слышал из трубки истерический голос тёщи. Что-то про боль в груди, про последние минуты жизни, про завещание.
— Едем! — Оля уже натягивала джинсы. — Вставай быстрее!
Примчались через двадцать минут. Галина Михайловна лежала на кровати в кружевной ночнушке, рука театрально откинута на лоб.
— Олечка, доченька, я умираю…
— Мам, давление мерили?
— Какое давление! Сердце останавливается!
Я достал тонометр. Сто двадцать на восемьдесят. Идеальное давление.
— Галина Михайловна, у вас всё в норме.
— Что ты понимаешь! — взвилась она. — Я чувствую, как жизнь из меня уходит!
Оля уже звонила в платную клинику. Вызов кардиолога на дом — восемь тысяч. Плюс ЭКГ, анализы. Итого — пятнадцать.
Врач приехал через час. Молодой парень, видно, что подрабатывает. Осмотрел, послушал, снял кардиограмму.
— Всё в полном порядке. Возможно, паническая атака на фоне стресса.
— Какой стресс? — удивилась Оля.
Галина Михайловна промолчала. А я вспомнил — вчера звонила её подруга Нина. Хвасталась, что дочь повезла её в Турцию на две недели. All inclusive, пятизвёздочный отель.
После ухода врача тёща оживилась.
— Олечка, а может, мне тоже нужно на море? Для профилактики?
Вечером того же дня сидим с Олей на кухне. Дети спят. Тёща уехала к себе — «отлёживаться после приступа».
— Слушай, — начинаю осторожно, — а тебе не кажется странным, что у твоей мамы приступы случаются именно тогда, когда…
— Когда что? — Оля сразу напряглась.
— Ну, когда ей что-то нужно. Или когда кто-то из знакомых хвастается.
— Ты хочешь сказать, что моя мама притворяется?
— Я хочу сказать, что врачи не находят у неё ничего серьёзного. А мы тратим бешеные деньги.
— Это моя мама! Единственный родной человек!
— А дети? Им тоже нужны витамины, массажи, море. Но все деньги уходят на лечение здоровой женщины!
Оля встала из-за стола, глаза полные слёз.
— Если тебе жалко денег на мою маму, я буду сама зарабатывать!
— Оль, дело не в деньгах…
Но она уже ушла в спальню, хлопнув дверью.
Прошла неделя. Мы с Олей почти не разговариваем. Она демонстративно перевела тёще тридцать тысяч со своей карты — «на лечение». Галина Михайловна тут же заказала какие-то тибетские БАДы и записалась на курс иглоукалывания.
В пятницу звонит мой друг Костя.
— Слушай, видел твою тёщу в «Пятёрочке». Тащила два пакета — там и коньяк был, и колбаса копчёная. Для больной-то многовато?
— Может, не она?
— Да она самая! В розовом пальто своём. Ещё с мужиком каким-то шла, под ручку.
Мужик? Это что-то новенькое.
Вечером рассказываю Оле.
— Мама имеет право на личную жизнь! — отрезает жена.
— Конечно, имеет. Но зачем тогда эти спектакли с умиранием?
— Это не спектакли! У неё реально проблемы со здоровьем!
— Какие проблемы? Все анализы в норме!
— Анализы не всё показывают!
Спорить бесполезно. Оля словно надела розовые очки и отказывается их снимать.
В субботу едем к тёще — она опять «плохо себя чувствует». Застаём интересную картину: Галина Михайловна в новом платье, причёска свежая, маникюр. На столе — торт, фрукты, бутылка вина.
— Ой, вы приехали! — она явно не ожидала нас так рано. — Я тут… это… соседка зашла.
Соседка — мужчина лет шестидесяти, седой, но ещё вполне себе. Представился Виктором Павловичем.
— Очень приятно! Галина много о вас рассказывала. Какой вы заботливый зять!
Тёща покраснела. Оля растерялась.
— Мам, ты же болеешь?
— Так полегчало вроде… Виктор Павлович тут витамины принёс, специальные.
Смотрю — на столе упаковка обычной аскорбинки за пятьдесят рублей.
Виктор Павлович оказался вдовцом, живёт в соседнем доме. Познакомились месяц назад в аптеке — оба «сердечники». Теперь вместе ходят на процедуры, гуляют в парке, обсуждают болячки.
— Галина Михайловна у вас такая мужественная женщина! — восхищается Виктор Павлович. — Несмотря на все болезни, не падает духом!
Тёща скромно потупилась.
После его ухода молчание повисло свинцовое.
— Мам, — начала Оля, — ты… ты здорова?
— Что за вопрос! Конечно, болею! Просто сегодня получше стало.
— А Виктор Павлович?
— Просто знакомый. Тоже болеет. Поддерживаем друг друга.
Но я видел, как она на него смотрела. И как он на неё. Это был не взгляд сочувствующих друг другу больных.
Дома Оля долго молчала. Потом вдруг спросила:
— А может, она правда болеет? Просто… одиночеством?
— В смысле?
— Ну, ей же внимание нужно. Забота. А получить она это может, только изображая больную.
— Оль, это манипуляция чистой воды!
— Знаю. Но что делать? Бросить её?
— Нет, но можно хотя бы перестать спонсировать эти спектакли.
Оля задумалась.
— А если предложить ей переехать к нам?
Я чуть кофе не выплюнул.
— Ты серьёзно?
— Ну, может, если она будет не одна, то перестанет болеть?
— Или мы все начнём болеть. От её болезней.
На следующий день Оля поехала к матери одна. Вернулась через три часа, задумчивая.
— Знаешь, что она сказала? Что не хочет нас обременять. Что справится сама. Но ей нужны деньги на новый курс лечения.
— Сколько?
— Сто пятьдесят тысяч. Стволовые клетки.
— Оля, это развод!
— Знаю. Я ей отказала.
Я не поверил своим ушам.
— Правда?
— Сказала, что у нас ипотека, дети, своих денег нет. Она обиделась. Сказала, что я неблагодарная дочь, что она меня растила одна, а теперь я ей копейки жалею.
— И?
— И я ушла. Просто развернулась и ушла.
Оля заплакала. Я обнял её.
— Ты правильно сделала.
— Правильно? Я бросила родную мать!
— Ты установила границы. Это разные вещи.
Два дня тёща не звонила. На третий — сообщение в WhatsApp: «Раз я вам не нужна, живите спокойно. Я больше не буду вас беспокоить.»
Оля переживала, но держалась. На четвёртый день не выдержала, позвонила.
— Мам, как ты?
— Плохо. Но тебе же всё равно.
— Мам, не надо так. Приезжай к нам на ужин.
— Не могу. Ноги не ходят.
— Мы заедем за тобой.
— Не надо. Я никому не нужна.
Классическая манипуляция. Но Оля купилась.
— Мам, ну что ты такое говоришь! Конечно, нужна!
В итоге мы опять поехали к тёще. Она лежала в кровати, но я заметил на тумбочке билеты в театр на сегодняшний вечер. На два лица.
— Галина Михайловна, в театр собираетесь?
Она быстро прикрыла билеты журналом.
— Это… Виктор Павлович купил. Но я не пойду. Сил нет.
— Мам, иди! — вдруг сказала Оля. — Развейся немного.
Тёща удивлённо посмотрела на дочь.
— Но я же болею…
— Мам, если можешь — иди. Не надо из-за нас отказываться.
Галина Михайловна растерялась. Она явно не ожидала такого поворота.
— Ну… может, и правда схожу. Если полегчает.
Конечно, полегчало. Через час она уже порхала по квартире, собираясь на спектакль.
С тех пор прошло три месяца. Галина Михайловна по-прежнему «болеет», но как-то избирательно. Когда надо в театр с Виктором Павловичем — здорова. Когда нужны деньги — при смерти.
Мы выработали тактику. Даём деньги только на реальные лекарства по рецепту врача. Массажи, БАДы, целителей — за свой счёт. Удивительно, но потребность в дорогом лечении резко снизилась.
Виктор Павлович оказался неплохим мужиком. Даже полезным — он искренне верит в тёщины болезни и готов о ней заботиться. Водит по врачам, покупает витамины, гуляет в парке. Тёща расцвела.
— Знаешь, — сказала как-то Оля, — может, ей просто внимания не хватало?
— Может. Но это не повод разорять нас.
— Согласна. Хорошо, что теперь есть Виктор Павлович.
На прошлой неделе тёща объявила, что они с Виктором Павловичем собираются в санаторий. В Кисловодск, на три недели.
— Доктор сказал, что мне необходимы минеральные воды, — важно сообщила она.
— Какой доктор? — уточнила Оля.
— Ну… в интернете прочитала.
— Мам, езжай. Отдохни. Это полезно.
— Но дорого же! Восемьдесят тысяч с человека!
— Виктор Павлович оплатит?
Тёща смутилась.
— Он свою часть оплатит. А мою…
— Мам, у тебя же пенсия. Накопи и поезжай.
— Так это же полгода копить!
— Ну или попроси Виктора Павловича в долг. Потом отдашь.
Галина Михайловна обиделась. Но через день позвонила — едут в Кисловодск, Виктор Павлович оплатил всё.
Вчера тёща вернулась из санатория. Загорелая, помолодевшая, глаза блестят.
— Ой, дети, так хорошо отдохнула! Прямо заново родилась!
— Рада за тебя, мам! Болезни отступили?
— Какие болезни… то есть, да, полегчало. Но ненадолго, наверное. Мне ведь постоянное лечение нужно.
Оля улыбнулась.
— Конечно, мам. Главное — не переставай лечиться. И Виктора Павловича не бросай, ему тоже поддержка нужна.
— А что это ты про Виктора Павловича?
— Да так, к слову. Хороший мужчина. Заботливый. Не каждая в твоём возрасте такого найдёт.
Тёща задумалась. Кажется, до неё начало доходить, что дочь её раскусила. Но вслух ничего не сказала.
Сегодня утром — звонок.
— Оленька, я тут подумала… Может, мне меньше к врачам ходить? А то Виктор Павлович говорит, что я слишком много о болезнях думаю.
— Мудрый человек Виктор Павлович.
— Да… И знаешь, он предложение мне сделал.
— Правда? Мам, это же прекрасно!
— Думаешь? А вдруг я заболею по-настоящему, а он сбежит?
— Мам, ты же сильная. Справишься. И мы поможем, если что.
— Правда поможете?
— Конечно. Если будет реальная болезнь — поможем.
Тёща помолчала.
— Реальная — это как?
— Это когда врач диагноз ставит и лечение назначает. А не интернет.
— Поняла.
Кажется, и правда поняла. Во всяком случае, последнюю неделю про болезни не вспоминает. Только про свадьбу говорит. Говорит, скромную сделают — «в нашем возрасте пышности ни к чему».
А я думаю — может, это и есть лучшее лекарство? Любовь, внимание, забота. Только не вымученная, через манипуляции, а настоящая.
Хотя кто знает. Может, через месяц после свадьбы опять начнётся: «Ой, сердце! Ой, давление! Витя, дай денег на лекарство!»
Но это уже будут проблемы Виктора Павловича.
