Любовь! Она просто хотела любви. Но любви ей не дали. Человек, которому она подарила свое сердце, пришёл с юной невестой, чтобы поиздеваться над ней. Рыдая, Евлалия протянула руку к коробочке с фосфорными спичками. Ядовитые головки одна за другой полетели в стакан с чаем.
Скоро все должно было кончиться. Цыганская дочь наконец-то решилась.
7 сентября 1853 года в семье калужского купца Павла Максимовича Кадмина случилось прибавление. Супруга, Анна Николаевна, родила очаровательную девочку. Малышка была невероятно похожа на мать — такая же черноволосая, черноглазая. Назвали новорожденную по-цыгански — Евлалия.
Дело в том, что жену свою, Анну, купец Кадмин нашел в цыганском таборе. Крепко засела в сердце Павла Максимовича молодая цыганка, выкупил купец красавицу у отца, да и женился на ней по православному обычаю.
Во второй половине XIX столетия в провинциальной Калуге к бракам с цыганками относились терпимо, хотя и не упускали возможности посмеяться над необычным семейством. Ну, да Павлу Максимовичу до зубоскалов дела не было. За несколько лет жизни с цыганкой прижил трех дочерей.
Евлалия была третьей, младшенькой, и на пошедших в отца сестер — кругленьких, румяных купеческих дочек, — совсем не была похожа. Не похожа ни по внешности, ни по характеру. Гордая, свободолюбивая Евлалия не находила общего языка с другими детьми, даже со своими сестрами, и всегда играла в сторонке, в одиночестве.
Отец рано научил дочерей чтению, но по-настоящему полюбила книги только Евлалия. Дни и ночи напролет девочка читала — причем, не только приключенческую литературу, но и серьезные книги и даже учебники.
Павел Максимович заметил интерес дочери к учению и, когда Евлалии исполнилось 12 лет, пристроил ее в Московский Елизаветинский институт, который порой называли «институтом благородных девиц для неблагородных девиц».
В Московском Елизаветинском учились девочки из небогатых семей, в основном, сиротки.
Институт славился строгой дисциплиной: чтобы девочки не отвлекались от «гранита наук», почти все окна в классах были побелены. Вольнолюбивой Евлалии было трудно привыкнуть к мрачноватой атмосфере института. Случались у нее и конфликты с девочками, обзывавшими соученицу «цыганской дочерью» и «гадалкой».
Образование, полученное в институте, позволяло выпускницам работать гувернантками. «Самые дикие гувернантки» — так называли в Москве девиц из Елизаветинского. Выпускницы, привыкшие к жизни в стенах учебного заведения, теряли навыки самостоятельной жизни и жутко конфузились, когда в помещении присутствовал мужчина.
В 1870 году Евлалия Кадмина перешла на последний курс, и начальство стало подыскивать ей подходящее место работы. 17-летней красавице очень не хотелось идти в гувернантки: среди сокурсниц ходило немало жутких историй об этой работе.
Рассказывали о кошмарных детях, которых сахаром не корми, дай сделать неприятность бесправной учительнице; о хозяйках, подозревающих гувернантку во всех грехах; о хозяевах, которые жаждут затащить юное создание в чулан.
Чтобы потенциальные работодатели могли познакомиться с девушками, в Елизаветинском институте устраивались вечера. На одном из вечеров Евлалию Кадмину попросили спеть. Барышня стеснялась, робко отказывалась, но, выйдя в центр зала, потрясла собравшихся великолепным исполнением народной песни.
Особо был поражен присутствовавший на вечере пианист-виртуоз, основатель и первый директор Московской консерватории Николай Григорьевич Рубинштейн.
В тот осенний день 1870 года перед Рубинштейном явилась Искра Божия — талант, встретить который мечтает каждый учитель.
Николай Григорьевич убедил Евлалию, что ее предназначение — быть певицей, выступать на сцене.
Когда в конце 1870 года не стало отца Евлалии, и семья осталась без средств к существованию, Рубинштейн без экзаменов принял талантливую девушку в студентки Московской консерватории по классу пения: ей выплачивалась стипендия, которой вполне хватало на жизнь.
В консерватории преподавателями Евлалии сплошь были великие: оперная певица Александра Александрова-Кочетова, театральный актер Иван Самарин, композитор Петр Ильич Чайковский.
В 1871 году 18-летняя Евлалия впервые вышла на сцену. Ее добрый ангел Н.Г. Рубинштейн ставил оперу Глюка «Орфей и Эвридика», и решил, что партию Орфея должна петь Кадмина. Музыкальный критик Н.Д. Кашкин, побывавший на премьере, записал в своем дневнике:
Сценическая игра и пение Кадминой выдают в ней вполне состоявшуюся актрису. Она обладает необычайным, выдающимся талантом драматической актрисы и внутренним чувством прекрасного на сцене. И в дополнении ко всему она необычайно привлекательна.
В 1873 году Евлалия Кадмина окончила Московскую консерваторию с серебряной медалью. Уже на последнем курсе она имела на руках приглашение от Большого Театра.
30 апреля 1873 года Кадмина вышла на главную сцену Москвы, великолепно исполнив партию Вани в опере Михаила Глинки «Жизнь за царя». Евлалия покорила и зрителей, критиков, писавших о ее «бархатном и богатом меццо-сопрано».
В Большом Евлалия исполнила несколько знаковых ролей: боярыню Морозову, Рогнеду, Русалку.
Увы, уже в во время службы в Большом Театре проявился буйный, несдержанный характер Евлалии. «Цыганская дочь», как ее повсеместно называли в Москве, регулярно устраивала скандалы. Кадмину чрезвычайно беспокоило, что о ней пишут в прессе и из-за самых незначительных критических нападок молодая певица впадала в истерику.
Несколько раз Евлалия нападала на неугодивших ей журналистов с зонтиком, после чего испытывала острый стыд. Осознавая несносность своего характера, Кадмина однажды подписалась в документе: «Сумасшедшая Евлалия». Это стало ее новым прозвищем.
В Большом Кадмина проработала около двух лет. Уже в 1875 году 22-летняя певица отказалась продлевать договор с театром, и отправилась в Петербург, в Мариинку.
В столице Евлалия исполнила коронную партию боярыни Морозовой в «Опричнике», а также роль Ратмира в «Руслане и Людмиле».
Петербургские зрители поначалу восхищались Кадминой, но затем в прессе стали появляться статьи о том, что голос певицы слишком слаб для Мариинской сцены.
В феврале 1876 года Евлалия уволилась из Мариинки и тайно выехала в Италию.
На протяжении двух лет певица выступала в театрах Неаполя, Флоренции, Турина и даже Милана. Итальянцы были в восторге от русской оперной дивы — как от ее голоса, так и от яркой, цыганской внешности. Побывавший на выступлении Кадминой соотечественник написал:
«За русской красавицей, которая чернее и огненнее итальянок, бегают восхищённые взоры».
В Италии Евлалия начала петь партии сопрано — самого высокого женского голоса. Это увлечение в скором будущем сыграло роковую роль в судьбе певицы.
Выступления заканчивались, аплодисменты стихали, и на молодую красавицу набрасывалось одиночество. Постоянная грусть привела Евлалию к тяжелой болезни: в Милане она слегла.
Лечением русской знаменитости занимался врач Эрнесто Фалькони — молодой, красивый итальянец. Пылкий Эрнесто влюбился в Евлалию, а та ответила ему взаимностью. Болезнь певицы скоро прошла, и молодые люди обвенчались.
В 1878 году Кадмина решила вернуться на родину, но не в Москву или Петербург, а в Киев. Фалькони отправился с супругой. В Киевском театре Евлалии сопутствовал успех: публика встречала ее с неизменным восторгом. Во время премьерного показа «Аиды» певицу пятнадцать раз вызывали на бис.
Однако в 1879 году все разладилось. В Киевском театре появилась другая талантливая певица — петербурженка Эмилия Павловская. Ни голосом, ни внешностью Эмилия не превосходила Евлалию, но у нее было множество шумных поклонников, которые устроили Кадминой настоящую обструкцию: освистывали ее, заказывали в прессе пасквильные статьи.
Евлалии, и без того не отличавшейся твердостью характера, было исключительно тяжело работать в таких условиях. А тут еще возникли проблемы в семье.
Эрнесто Фальконе оказался ревнивцем: он буквально преследовал жену, не давая ей и шага ступить. Подозревал в изменах с антрепренерами, с поклонниками, с коллегами-артистами. Несколько раз Эрнесто позволял себя поднимать руку на супругу.
В конце 1879 года Фальконе закатил грандиозный скандал в театре, после чего пара рассталась. Эрнесто вернулся в Италию, а Кадмина, стыдившаяся даже выйти на улицу в Киеве, спешно уехала в Харьков.
Харьковский оперный театр стал последним приютом выдающейся певицы. С местную труппу Кадмина поступила в 1880 году, и проработала в театре один сезон.
В Харькове у Евлалии начал пропадать голос. Виной всему были партии сопрано, которые она исполняла, не имея к тому природного дарования.
Кадминой пришлось оставить оперную сцену и стать драматической актрисой: к счастью, талант позволял.
В декабре 1880 года Евлалия успешно дебютировала в спектакле «Гамлет» в роли Офелии. За год Кадмина сыграла в двадцати постановках, в том числе, по пьесам Александра Островского. Публика была в восторге, а критики отмечали редкий дар актрисы полностью вживаться в тот или иной образ.
С творчеством в Харькове все было прекрасно, но мятежная, ищущая душа 28-летней «цыганской дочери» требовала большой любви. А любви все не было…
Тоска, — настоящая, русская тоска, — снова начала одолевать Евлалию, как тогда, в Милане.
В конце 1881 года артистка впервые в жизни по-настоящему — глубоко и страстно, — влюбилась. Ее избранником стал некий молодой офицер из обедневшего дворянского рода.
На протяжении некоторого времени пара жила вместе, однако, вскоре офицер бросил Евлалию. Да, она была знаменитостью, красавицей, но молодой мужчина предпочел юную барышню, дочь богатого помещика. Выгодная партия, как тогда говорили.
Предательство стало страшным ударом для актрисы. Единственное, что помогло Кадминой сохранить рассудок — работа. В момент расставания в Харьковском театре как раз вовсю шли репетиции нового спектакля по пьесе Александра Островского «Василиса Мелентьевна».
Евлалии Кадминой досталась роль Василисы, полулегендарной невенчанной жены Ивана Грозного, чья судьба, если верить скудным источникам, была весьма трагичной.
Премьера спектакля состоялась 4 ноября 1881 года. Зал был полон, а в одном из первых рядов сидел тот самый красавец-офицер со своей юной невестой. Что заставило мужчину придти — Бог весть. Может быть, хотел покрасоваться, может, поиздеваться над поверженной Евлалией.
Как бы то ни было, но на Кадмину присутствие возлюбленного с другой женщиной произвело тяжелейшее впечатление.
В антракте актриса вышла в уборную, нашла коробок с фосфорными спичками, отломила все головки и, бросив их в чашку с чаем, выпила.
Когда прозвенел звонок для артистов, Евлалия вышла на сцену. Она играла как ни в чем ни бывало, но вдруг побледнела как полотно и рухнула на пол без сознания. Офицер и его невеста были шокированы.
Показ спектакля был прерван, Евлалию срочно доставили в больницу. Харьковские доктора шесть дней боролись за жизнь артистки, но их усилия были тщетными.
22 ноября 1881 года замечательная оперная певица и драматическая актриса Евлалия Павловна Кадмина скончалась в возрасте 28 лет.
Так сложилась жизнь женщины, которая получила в жизни славу и обожание множества поклонников, но вот настоящей любви, любви, которой так требовала ее мятежная, страстная, ищущая душа, ей так и не досталось.
