— Ольга, открывай! — голос Ларисы раздался еще до того, как Ольга успела дойти от ванны до прихожей. — Сколько можно ждать? Вечно ты занята!
Ольга, 35-летняя бухгалтер, всего полгода назад наконец закрыла ипотеку за свою небольшую двушку. Живет одна, работает без праздников и отпусков, копит каждую свободную копейку. Сейчас она только вернулась с работы, усталая, но довольная от того, что сегодня неожиданно выдали премию и теперь ей хватает денег на давнюю мечту — поездку в Италию.
Она открыла дверь, увидела сестру и ее мужа. Лариса, младше на три года, всегда казалась полной противоположностью Ольге: шумная, порывистая, обожает жить на широкую ногу, даже если средств не хватает. У нее двое детей и своя квартира, но сейчас в ней ремонт, и Лариса с мужем временно живут у свекрови. Как раз о ремонте и Лариса и пришла поговорить.
— Проходите, — негромко произнесла Ольга, пропуская гостей внутрь.
— Да мы быстренько, — нетерпеливо ответила Лариса и, не разуваясь, шагнула в коридор. — Слушай, у нас тут форс-мажор. Надо доделать ремонт, а то дети в таких условиях жить не могут. Ты ведь понимаешь?
— Какой ремонт? — Ольга жестом предложила сестре присесть в гостиной.
— Ремонт нашей спальни и детской. Хочу сразу все красиво, хорошие материалы и мебель новую, чтобы надолго, — Лариса присела на диван и кивнула мужу, словно давая сигнал поддержать разговор.
Муж Ларисы откашлялся:
— Ольга, мы подумали, что ты ведь уже квартиру выплатила, у тебя нет детей. Сам Бог велел помочь семье.
— Вот именно! — добавила Лариса. — Твои деньги — наши семейные деньги, пора бы поделиться! Ты можешь дать нам триста тысяч. Это не такая большая сумма, правда?
Ольга замерла. Она прекрасно знала, что у нее на счету ровно триста — та сумма, которую она так старательно копила на поездку в Италию. Ей тяжело дались эти накопления. Но Лариса, кажется, не собиралась останавливаться:
— Это же для детей! Ты представь, как им будет уютно в новой комнате, как мама была бы рада, что ты не забываешь семью. Они с папой всегда мне помогали, чем могли, а ты… ты ведь давно одна. Уж тебе-то точно проще выручить сестру, верно?
Ольга почувствовала, как по спине пробежала дрожь от возмущения, но вида не подала.
— Триста тысяч? Лариса, это слишком большая сумма, — ответила она, стараясь говорить ровным тоном. — У меня есть планы на свои сбережения.
— Да какие у тебя могут быть планы? — насмешливо спросила Лариса. — Работа-дом-работа… Глянь на себя: когда ты в последний раз ездила отдыхать?
Муж Ларисы снова кивнул, хотя в глазах его читалось смущение. Ольга выдохнула:
— Я понимаю, что у вас в семье сейчас непросто. Но я пока не могу обещать, что готова расстаться с такой суммой. Мне надо подумать.
Лариса сделала движение, будто хотела возразить, но тут зазвонил ее телефон. Она отвлеклась, чтобы ответить, и махнула рукой мужу:
— Ладно, пускай думает. Но, Ольга, учти: это твоя семья, и ты должна нам помочь. Родные не бросают друг друга, — бросила она на ходу и вышла в коридор.
Ольга молча проводила сестру и ее супруга до двери, вежливо пожелала им хорошего вечера и осталась наедине со своими горькими мыслями. Казалось, сестра сейчас просто вывернула все семейные ценности наизнанку, намекая, что раз у Ольги нет своих детей, то и деньги ей не нужны. Сначала хотелось ответить резко, но Ольга умела подавлять эмоции.
Однако внутри нее все кипело от несправедливости: почему Лариса считает ее человеком, который обязан решать чужие проблемы? Почему никто не спросил, о чем сама Ольга мечтает? Почему семейные ценности работают только тогда, когда Ларисе нужна помощь?
Ольга еще долго не могла уснуть, перебирая мысли о давней обиде: ей ч детства приходилось мириться с тем, как родители баловали Ларису, закрывая глаза на ее капризы, долги, жизнь не по средствам. Но у Ольги-то есть своя жизнь и планы, а Лариса, кажется, даже не пытается уважать чужие желания.
— Раз они так, — тихо сказала Ольга, глядя в окно на редкие фонари, — посмотрим, что будет, если я перестану быть безотказной.
С такими мыслями она наконец-то погрузилась в неглубокий сон, в котором уже виделись залитые солнцем улочки Италии.
Утром следующего дня, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей, Ольга решила поехать на дачу, оставшуюся после смерти мамы. Официально дача принадлежала обеим сестрам, но Лариса там не появлялась со времен поминок.
Ольга приехала туда к обеду и сразу занялась уборкой: вымела веранду, проветрила комнаты, протеста пыль. Потом отправилась разбирать старые коробки в маминой комнате. Когда-то там хранилось много писем, выписок из банка и разных квитанций. Ей хотелось навести порядок и избавиться от ненужного хлама.
— Что тут у нас? — бормотала она, перерывая пожелтевшие конверты. — Мамины чеки за коммуналку, письма от каких-то дальних родственников…
Внезапно в руки попала маленькая плотная бумажка, сложенная в несколько раз. Ольга рассеянно развернула её и увидела долговую расписку. Приглядевшись, обомлела: Лариса пять лет назад взяла у матери в долг пятьсот тысяч рублей. Дата в расписке совпадала со временем, когда Лариса хотела открыть свое дело и просила у родителей крупную сумму. Но, насколько Ольга знала, бизнес тогда не задался.
— Вот значит как… — прошептала Ольга, читая строки. — Она до сих пор не вернула эти деньги?
Мама умерла три года назад, а долг остался. Получается, Лариса присвоила половину этих денег, не сказав ничего сестре.
Ольга вспомнила, что мама никогда не любила скандалы. Наверное, она скрывала эту историю, чтобы не ссорить дочерей. И, скорее всего, надеялась, что Лариса сама вернет долг когда-нибудь. Но прошли годы, а сестра вела себя так, словно ничего не должна.
— Ну что ж, — вслух сказала Ольга, убирая расписку в свой кошелек. — Теперь понятно, почему у Ларисы нет чувства неловкости, когда она просит деньги. Она давно привыкла, что мамина помощь — это норма. Но ведь мама уже не вернется. А мне надо понимать, как с этим жить дальше.
Остаток дня она ходила по саду, вдыхала запах увядшей листвы, думала о том, что делать. Ольга не хотела ссориться, но и оставлять все как есть казалось неверным. Лариса сама требует триста тысяч? Пусть сначала вернет тот долг, из которого половина — Ольгина часть.
Или признает, что не вправе что-то требовать. Ольга почувствовала, как внутри загорается решимость и желание навести порядок в этой семейной путанице.
Вечером, когда сумерки стали сгущаться, она уехала в город, решив, что пора обозначить свои условия.
Прошло несколько дней. Ольга специально не звонила сестре первой — ждала, пока эмоции утихнут. Но Лариса не звонила тоже. Тогда Ольга сама набрала сестру:
— Лариса, привет. Я тут подумала насчет ваших финансов. Давай обсудим, когда ты сможешь зайти? Я буду дома в субботу. Приходи с мужем, поговорим спокойно.
Сестра, услышав про «деньги», согласилась сразу. Ольга чувствовала, что Лариса наверняка уверена в своей победе: мол, старшая сестра сдастся и принесет им нужные триста тысяч. Но на самом деле у Ольги был совсем другой план.
В субботу под вечер Лариса снова появилась на пороге квартиры. На этот раз она пришла одна. Едва переступив порог, выпалила:
— Оля, я очень надеюсь, что ты не передумала. Ремонт горит, рабочие уже ждут. Я посмотрела цены, там даже не триста выходит, а чуть больше… но я не стану тебе на шею садиться, пусть будет триста.
— Заходи. Давай спокойно присядем за стол, я как раз приготовила чай.
Они сели на кухне, и Ольга налила начала разговор:
— Ты говорила, что я обязана поддерживать тебя, потому что у меня нет детей и я выплатила ипотеку. Ты считаешь, это справедливо?
— Конечно, — Лариса пожала плечами. — Мы же семья. Родители всегда мне помогали, и я считаю, что ты должна продолжить эту традицию.
Ольга кивнула:
— Понимаю твою логику. Но у меня тоже есть свои планы, и для меня триста тысяч — не мелочь.
— Оля, ты же бухгалтер, у тебя зарплата стабильная. Ну накопишь еще через полгода. А мы сейчас в непростом положении.
Ольга вздохнула:
— Хорошо, тогда объясни мне, Лариса, вот это, — и выложила на стол старую мамину долговую расписку.
Сестра сначала не поняла, что за бумажка перед ней, а потом будто застыла:
— Откуда у тебя это?
— Нашла в маминой комнате на даче. Тут ясно написано: «Я, Лариса, взяла у своей мамы…», сумма пятьсот тысяч. Прошло уже пять лет, а ты так и не вернула.
— Это было давно! — воскликнула Лариса, нервно дергая плечом. — Да и мама не требовала срочно отдавать.
— Мама умерла три года назад, — холодно сказала Ольга. — Но половина этих денег — фактически моя доля наследства. Значит, ты должна мне двести пятьдесят тысяч.
Лариса шумно поставила кружку на стол, пролив немного чая:
— Ты серьезно? Ты собираешься требовать с меня какие-то долги? Мы же сестры!
— Сестры, конечно, — согласилась Ольга. — Но ты не считаешь проблемой требовать у меня триста тысяч. Почему я не могу потребовать свои двести пятьдесят из тех, что ты взяла и не вернула?
— Да это старое, забудь, — Лариса помахала рукой в воздухе. — Я тебе не собираюсь ничего возвращать. Денег нет, и точка.
— Тогда не проси и ты у меня. Иначе, Лариса, я пойду в суд. У меня на руках расписка, да и хорошего юриста я быстро найду. Так что решай: или верни долг, или не требуй больше ни рубля.
Лариса подскочила со стула:
— Какой суд?! Ты что, совсем… Я думала, мы семья, а ты оказалась жадной и бессердечной!
— Нет, — спокойно сказала Ольга. — Я всего лишь хочу справедливости.
Сестра крикнула что-то еще, резко развернулась и вышла в коридор, даже не извинившись. Ольга услышала, как замок щёлкнул, оставив ее в одиночестве.
— Ну что ж, — вздохнула Ольга, убирая расписку в сумку, — похоже, я наконец-то поставила Ларису на место.
Незаметно пролетели полгода. Все это время Ольга не поддерживала связь с сестрой, разве что поздравила племянников по телефону с днем рождения. Лариса тоже не звонила — слишком была обижена и зла.
— Ты слышала, Лариса хотела продать свою долю дачи, — сообщила как-то Ольге соседка по даче — Да только никто не берется ее покупать — старый дом, да и заморачиваться с долями никто не хочет.
— Слышала, — кивала Ольга. — Лариса всегда действовала назло. Теперь вот ищет, на кого бы переоформить свою половину.
Однако спрос на такие объекты оказался мизерным, и Ларисе предлагали явно смешные суммы. Жадность не позволила ей продать свою часть по бросовой цене, так что сделка сорвалась.
Тем временем самой Ларисе деньги были остро нужны: она, привыкшая жить выше своих возможностей, все-таки начала ремонт, рассчитывая, что выманит средства из старшей сестры. Но раз Ольга стояла на своем, Ларисе пришлось брать кредит и выкручиваться самой.
Супруг Ларисы, устав от бесконечных скандалов и давления, в итоге подал на развод. Он забрал детей к своей матери, по крайней мере до окончания ремонта. Лариса осталась одна, в полупустой квартире с огромными долгами.
Ольги же оформила загранпаспорт и, наконец, осуществила мечту — полетела в Италию. Она наслаждалась каждым днем своего отпуска: древние улочки, музеи, небольшие кафе с запахом свежей выпечки. Никто не требовал от нее в долг, не упрекал в «жадности» и «бессердечности».
И вот, сидя в маленьком римском кафе, Ольга получила сообщение от общей знакомой:
— Привет, Оля. Слушай, ты в курсе, что Лариса устроилась на вторую работу уборщицей? Похоже, у нее совсем все плохо с деньгами после развода.
— Не знала, — коротко ответила Ольга, пряча телефон.
Она посмотрела вокруг: туристы улыбались, фотографировали достопримечательности, за соседним столиком пожилая итальянка увлеченно рассказывала что-то дочери. Ольга вдруг ощутила легкость и свободу, которых не знала раньше. Сестра всегда говорила, что она «скучная и одинокая», но кто сейчас счастлив?
— Похоже, жизнь все расставила по своим местам, — тихо произнесла Ольга, прикрывая глаза. — Может, это и к лучшему: сестре придется научиться самой брать ответственность за свои решения.
Она сделала последний глоток из чашки и улыбнулась: впереди у нее еще несколько дней в Италии. После возвращения, возможно, она навестит дачу и подумает, как распорядиться своей долей. А пока, глядя на величественные соборы и слушая суету большого города, Ольга чувствовала, что обрела внутреннюю независимость.
