Холодная ярость взорвалась во мне, когда я услышала эти слова. Деньги, отложенные на ремонт маминой обветшалой кухни, испарились в черной дыре братовых потребностей. Как молния, пронзило осознание: даже самая святая любовь может превратиться в цепи, которыми тебя приковывают к чувству вечного долга.
Я смотрела в глаза женщины, подарившей мне жизнь, и впервые не видела в них мать – лишь заложницу собственной жертвенности. Что-то оборвалось внутри. Что теперь? Продолжать быть ее «опорой» или наконец дать ей свободу от этой разрушительной зависимости? Судьба словно поставила меня перед выбором, за которым скрывались десятилетия прошлого и неясные очертания будущего…
Меня зовут Алина. Уже восемь лет счастливая жена и мать двоих сыновей. Макс, мой муж – лучшее, что могло случиться в моей жизни. Наша встреча в театре переросла в глубокое чувство, и через восемь месяцев я согласилась связать с ним судьбу. С появлением детей – Димы и Кости – наша семья стала настоящим оплотом любви и поддержки.
Свекры живут далеко на севере. Со свекровью сложились на удивление теплые отношения – она искренне считает, что сыну со мной повезло. Видимся редко, но общаемся через видеозвонки, обмениваемся подарками.
С моей мамой всё гораздо сложнее. После того как отец бросил нас, когда мой брат Антон только родился, ей пришлось в одиночку поднимать двоих детей. Работала на износ, часто на нескольких работах одновременно.
Основной была должность на молокозаводе – нелёгкий физический труд, оставивший неизгладимый след на её здоровье и внешности. Будучи старшей, я с ранних лет пыталась помогать как могла, понимая, какую тяжесть несёт мама.
— Алиночка, ты же понимаешь, что мы должны держаться вместе, — часто говорила мама, когда я укладывала голову ей на колени. — Без тебя я точно не справлюсь. У нас Антошка маленький, сдаваться нельзя.
— Ты только не плачь, мамочка, я всё сделаю, — отвечала я, наслаждаясь мгновениями нежности, когда она перебирала мои волосы.
Я выросла с глубоким чувством благодарности к маме за её жертвы. А вот Антон воспринимал материнскую самоотверженность как должное.
— Ну и что такого героического она сделала? — как-то заявил мне брат. — Миллионы матерей-одиночек растят детей, ничего особенного.
— Она последний кусок нам отдавала! — возмутилась я. — Особенно тебе, ты же вечно болел, сколько она с тобой ночей не спала!
— Меня рожать никто не просил, — огрызнулся Антон.
В такие моменты хотелось врезать ему по голове чем-нибудь тяжёлым. Мама буквально положила жизнь к нашим ногам – достаточно было взглянуть на её измождённые, огрубевшие руки. Она забыла о себе как о женщине, лишив себя личной жизни ради нас.
Сейчас мама жила в двухкомнатной квартире вместе с братом, которому уже стукнуло двадцать семь. Он не стремился ни жениться, ни работать стабильно. Перебивался сомнительными подработками, денег домой не приносил. Мамина зарплата была мизерной, и без моей поддержки она едва сводила бы концы с концами.
Мне досталась в наследство бабушкина трёхкомнатная квартира. Бабушка Вера, мамина мать, была женщиной с сильным характером и чётким пониманием справедливости. Разглядев в Антоне паразитирующие наклонности, она завещала жильё мне одной, чтобы брату ничего не досталось.
Мама тогда была недовольна таким решением, Антон и вовсе разразился проклятиями, но я твёрдо заявила, что волю бабушки нарушать не стану. С тех пор отношения с братом стали откровенно враждебными.
Квартиру я сдавала порядочной многодетной семье, а вырученные деньги частично откладывала, частично отправляла маме. Когда вышла замуж за Макса и устроилась на хорошую работу мастером маникюра, продолжала регулярно переводить маме приличную сумму.
Муж никогда меня за это не упрекал. Сам он тоже помогал родителям, а с моей мамой у него сложились добрые отношения – он завозил ей продукты, помогал по хозяйству, а она в благодарность баловала его любимыми пирогами и называла «сыночком».
Однажды, отведя детей в садик и школу, я отправилась к маме с гостинцами и заказанными для неё домашними платьями.
— Доченька, заходи скорее! — засуетилась мама. — Я твой любимый пирог испекла. Антон куда-то убежал с утра. Не хочешь тёплые носки надеть? Пол такой холодный, или это меня просто знобит со вчерашнего вечера…
— Ты присядь, мам, не хлопочи, — сказала я. — Знаю я, куда братец мой с утра пораньше убегает – толку от него, как от зонтика в пустыне! Слушай, а кухню тебе пора обновить, смотри, опять дверца отваливается, хотя Макс недавно чинил.
— Надо бы, доченька, да только где ж деньги взять?
— Я дам, мам. Давай прямо сейчас выберем модель, вызовем замерщика, я всё оплачу.
Следующие два часа мы провели, выбирая кухонный гарнитур и дожидаясь мастера для замеров. Сумма вышла вполне приемлемая – я копила арендные деньги от бабушкиной квартиры, так что смогла без проблем оплатить заказ. Мама со слезами благодарности обнимала меня, а я, съев ещё кусочек пирога, поспешила по делам и на работу.
Через неделю мама неожиданно приехала к нам в гости. Макс с мальчишками отправились менять резину на зимнюю, а потом собирались в верёвочный парк и пиццерию. Я быстро сделала салаты и испекла пирог. Мама привезла домашний холодец в эмалированных судках.
— Макс мне таких хороших ножек привез, я наварила на всех. Вы-то небось холодец никогда не делаете – всё в работе, в делах. А мне чем вечерами заниматься? — говорила мама, передавая мне судки с нарисованными ромашками на крышках.
— Спасибо, мам. Ты что, из-за холодца через весь город ехала? Сказала бы, Макс с мальчиками вечером бы забрали.
— Ничего страшного, Алиночка. Мне и двигаться полезно, а то совсем закисну. Я вообще-то по другому делу. Мне бы еще столько же денег на кухню нужно.
— Подожди, я же тебе всю сумму перевела, сколько мастер сказал, — удивилась я. — Зачем ещё?
— Твои сбережения я перевела Антону, ты мне теперь должна помочь снова — Сказала мама
Такое заявление буквально оглушило меня.
— Я как-то не планировала финансировать двадцатисемилетнего лоботряса!
— Пойми, доченька, он с девушкой сошёлся, они квартиру купили в ипотеку. Ну, его невеста купила, а им нужна была кухня, я и помогла, — стала объяснять мама.
— Мам, сколько Антону ни дай – всё как в прорву! Какая женитьба? У него даже нормальной работы нет! — возмущалась я.
— Какая ты жестокая, Алина! Мы одна семья, должны поддерживать друг друга.
— Я тебе и помогаю, а ему не обязана – он взрослый человек. Больше ни копейки не дам. Раз такая щедрая, сиди без кухни. И так понятно, что если снова переведу, ты на своего драгоценного сыночка всё спустишь!
Мама обиделась и ушла. Я считала себя абсолютно правой, и вскоре жизнь подтвердила мою правоту. Невеста выставила Антона за дверь из-за его лени и безденежья – выгнала с подушкой и парой носков. Как бездомный пёс, он вернулся к матери – больше идти было некуда. Мама, конечно же, приняла своё чадо обратно.
Я звонила, предлагала маме переехать к нам. Муж и дети были не против, но она наотрез отказалась.
— Не буду вашу жизнь стеснять, да и в своём доме я хозяйка. Не поеду, Алина.
— Хорошо, мам, но денег я больше не дам, не обижайся. Я знаю, куда они уйдут.
Своё обещание я сдержала. Перестала переводить деньги, зная, что каждую копейку с мамы тянет Антон. Содержать брата я категорически не хотела. Но и маму бросить не могла, поэтому мы с Максом продолжали еженедельно завозить ей продукты.
Муж не отказывался подвезти её по делам, если требовалось. Она больше не обижалась, денег не просила, только иногда жаловалась на сына, который мог нагрубить и совершенно не помогал по дому.
Наша семейная жизнь шла своим чередом. Мама часто приезжала посидеть с внуками – дома с сыном ей было тяжело. Антон действительно был сложного характера, мог даже повысить голос на мать. Недавно я узнала, что он собирается в Москву – там ему предложили какую-то работу.
Мысленно я возблагодарила небеса – пусть даже золотых гор брат там не заработает, но хотя бы мама отдохнёт от него. Она же переживала, словно отпускала не почти тридцатилетнего мужчину, а маленького ребёнка. Я выслушивала её опасения и успокаивала – мол, не он первый, не он последний.
Когда Антон уехал, я снова пригласила мебельщика, подтвердила заказ спроектированной кухни, но на этот раз деньги маме не давала, опасаясь, что она отправит их брату. Всё оплатила сама. Кухню сделали быстро и качественно.
Мама радовалась, а я решила не скупиться и купила ей ещё и новую плиту. Теперь она с удовольствием пекла пироги, наслаждаясь тем, что всё так удобно, красиво и отлично работает. Нам тоже было хорошо – мамины пироги были настоящим произведением искусства, а пекла она их гораздо больше, чем могла съесть сама.
Без брата мама стала спокойнее, занялась любимыми делами – выпечкой, вязанием, даже вернулась к шитью. В молодости на это особо не хватало времени, но руки всё помнили. Она сшила Максу великолепное пальто, в котором он выглядел как кинозвезда. Муж с гордостью рассказывал всем, что этот шедевр создала его тёща. Вскоре к маме, благодаря его рекламе, стали обращаться заказчики.
Я создала маме группу в социальной сети, она быстро освоилась. Через полгода она уже стала востребованной швеёй, никогда не сидела без заказов. Мама воспряла духом – никогда прежде она столько не зарабатывала, да ещё занимаясь любимым делом. А я радовалась, что она счастлива, занята и финансово независима.
Мы до сих пор разбираемся в сложившейся ситуации с моим психологом, анализируем причины и последствия. Многое уже прояснилось, но предстоит ещё работа над моим чувством вины, которое порой накатывает волнами тревоги.
Постепенно становится легче смотреть на произошедшее со стороны, не погружаясь в болезненные воспоминания и не упрекая себя за принятое решение. Я продолжаю посещать сеансы.
Иногда самая большая помощь – это не потакание слабостям близких, а создание условий для их самостоятельности и раскрытия собственного потенциала. Проявив твёрдость, я помогла маме обрести финансовую независимость и вернуться к любимому делу.
Теперь наши отношения строятся на взаимном уважении, а не на болезненной созависимости. И это, пожалуй, самый ценный подарок, который я могла ей сделать.
