Елена услышала знакомый звонок в дверь и замерла над разделочной доской. Морковь под ножом хрустнула особенно громко в наступившей тишине. Она знала этот звонок — два коротких, один длинный. Свекровь.
— Лена, открой, это мама! — донеслось из-за двери.
Елена медленно вытерла руки о полотенце и посмотрела на часы. Четверг, три часа дня. Алексей на работе до семи. Значит, минимум четыре часа наедине со Светланой Павловной и её очередным театральным представлением.
— Ленуся, ты дома? Я вижу, свет горит!
Елена открыла дверь. Свекровь стояла на пороге в своём неизменном бежевом плаще, с огромной сумкой и выражением лица человека, который вот-вот раскроет страшную тайну.
— Здравствуйте, Светлана Павловна.
— Лена, родная, мне нужно с тобой поговорить. Серьёзно поговорить.
Свекровь прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения, скинула туфли и направилась на кухню. Елена проводила её взглядом и тихо вздохнула. Началось.
— Вы чай будете? — спросила она, понимая, что разговор будет долгим.
— Буду, буду. Только ты сначала сядь. То, что я тебе скажу, лучше выслушать сидя.
Елена послушно опустилась на стул напротив свекрови и приготовилась.
— Лена, я не хотела лезть в вашу личную жизнь, ты же знаешь, я человек деликатный. Но я мать. И я вижу, что с Алёшей что-то не так. Он похудел, осунулся. Ты заметила?
— Нет, Светлана Павловна. Алексей в отличной форме.
— Вот именно! — свекровь победно подняла палец. — Слишком в отличной. Он в спортзал что ли начал ходить?
— Да, два раза в неделю. Мы вместе абонементы купили.
— Ага! — глаза Светланы Павловны сверкнули. — А ты часто ходишь?
— Три раза в неделю.
— А он?
— Два, я же говорю.
— Вот видишь! Значит, один раз вы ходите порознь. А в какие дни он ходит?
Елена почувствовала, как начинает закипать внутри. Этот разговор она уже проходила. Месяц назад свекровь устроила целое расследование по поводу того, что Алексей стал слушать новую музыку. Оказалось, что это Елена составила ему плейлист для пробежек.
— Светлана Павловна, к чему вы клоните?
— Лена, я не слепая. У молодых людей бывают… увлечения. Я просто хочу, чтобы ты знала: если у него кто-то есть, лучше действовать сейчас. Пока не поздно.
Елена встала, подошла к плите и молча поставила чайник. Считала про себя до десяти. Потом до двадцати.
— У него никого нет, — сказала она ровным голосом. — Ваш сын меня любит и не изменяет мне.
— Ну, если ты так говоришь… — свекровь недоверчиво поджала губы. — Просто у Алёши в последнее время такой рассеянный вид. Будто думает о ком-то постоянно.
— Он думает о новом проекте на работе. Большой тендер, Светлана Павловна. Мы с ним об этом каждый вечер разговариваем.
— Ах, проект… Конечно, проект.
Когда свекровь наконец ушла, Елена упала на диван и закрыла лицо руками. Алексей вернулся в восьмом часу, весёлый и голодный.
— Привет, солнце! Что на ужин?
— Твоя мама приходила.
Алексей завис у холодильника с бутылкой воды в руке.
— И что на этот раз?
— Она считает, что у тебя роман.
— Господи, — Алексей присел рядом и обнял её за плечи. — Ну не обращай внимания. Ты же знаешь, мама всегда была артисткой по жизни. Ей нужны драмы, сцены, переживания. Это её способ чувствовать себя нужной.
— Алёша, мне тяжело. Каждую неделю новая история. То я тебе изменяю, то ты мне изменяешь, то мы оба друг другу изменяем.
— Лен, просто пропускай мимо ушей. Она не со зла, правда.
Елена хотела возразить, но Алексей уже направился в ванную, напевая что-то под нос. Пропускай мимо ушей. Легко сказать.
Следующий визит случился через две недели. На этот раз Светлана Павловна явилась утром в субботу с огромным пакетом и трагическим выражением лица.
— Лена, у вас клопы! — заявила она с порога.
— Что?
— Клопы! Я вчера ночью у себя спать не могла, всё чесалась. Смотрю — а у меня рука вся в укусах! Целая дорожка! Это же точно клопы!
— Светлана Павловна, откуда у вас клопы?
— Откуда? От вас! Я же неделю назад у вас в гостях была, на диване сидела. Притащила заразу домой! Ты диван свой проверяла хоть когда-нибудь?
Елена растерянно оглянулась на диван, на котором они с Алексеем спали четыре года, пока не накопили на кровать. Диван был чистый, ухоженный. Никаких клопов в помине.
— У нас нет клопов, — твёрдо сказала она.
— Нет? А это что? — свекровь вытащила из пакета какой-то флакон. — Я уже всю квартиру обработала! Три тысячи на дезинсекцию потратила! Три тысячи, Лена!
— Светлана Павловна, если у вас появились укусы, это могут быть комары, аллергия, да что угодно!
— Комары в октябре? Ты меня за дурочку держишь? Это клопы, и они от вас! Потому что ты, Леночка, плохая хозяйка. Я сразу это поняла, как только Алёша тебя привёл. Дом содержать не умеешь, вот и разводятся у вас всякие паразиты!
Елена почувствовала, как внутри всё закипает. Плохая хозяйка. Она, которая каждую субботу проводит генеральную уборку. Она, которая стирает, гладит, готовит, следит, чтобы в доме всегда было чисто и уютно.
— У нас нет клопов, — повторила она. — И никогда не было.
— Тогда что это? — свекровь задрала рукав блузки, демонстрируя несколько красных пятнышек на запястье.
— Это может быть что угодно. Сходите к дерматологу.
— Сходить к дерматологу! Слышишь, Алёша? — Светлана Павловна повернулась к вошедшему на кухню сыну. — Твоя жена меня клопами заразила, а я должна ещё и по врачам бегать!
— Мам, ну хватит, — устало сказал Алексей. — У нас нет клопов. И никогда не было.
— Значит, вы мне не верите? Считаете, что я вру?
— Мам, мы считаем, что ты ошибаешься.
Свекровь обиженно надулась и ушла, многозначительно хлопнув дверью. Алексей виновато посмотрел на жену.
— Извини. Она просто… ну ты понимаешь.
— Да, — сухо сказала Елена. — Понимаю. Артистка по жизни.
Третий акт спектакля разыгрался в ноябре. Светлана Павловна позвонила в дверь в среду вечером, когда Алексей задерживался на работе. Елена открыла дверь и обомлела. Свекровь стояла бледная, с приложенным к груди платком.
— Лена, милая, мне плохо. Можно я посижу?
— Конечно, проходите.
Свекровь медленно прошла на кухню и опустилась на стул, словно каждое движение давалось ей с трудом.
— Воды мне, пожалуйста.
Елена налила воды, наблюдая, как Светлана Павловна делает крошечные глоточки и закатывает глаза.
— Что случилось?
— Я была у врача, Леночка. Мне поставили диагноз. Серьёзный диагноз.
Сердце у Елены сжалось. Какой бы сложной ни была свекровь, она всё-таки мать Алексея. И она действительно выглядела плохо.
— Какой диагноз?
— Астма. У меня астма, Лена. Врач сказал, мне нельзя в городе жить. Нужен свежий воздух, природа. Дача нужна.
— Астма? — переспросила Елена. — Светлана Павловна, а у вас есть приступы? Вы задыхаетесь?
— Ещё нет, но врач сказал, что может начаться в любой момент. Мне срочно нужно уезжать из города. Срочно!
— А какой врач вам это сказал?
— Ну как какой? Терапевт в поликлинике.
— И он назначил лечение?
— Назначил, конечно. Вот, — свекровь полезла в сумку и вытащила мятый листок. — Видишь? Тут написано: «Рекомендуется нахождение на свежем воздухе». Это значит, мне нужна дача!
Елена взглянула на листок. Это была обычная справка о том, что пациентка обратилась к терапевту с жалобами на усталость. Никаких диагнозов, никаких рекомендаций по переезду.
— Светлана Павловна, тут не написано про астму.
— Как не написано? Вот же, написано! — свекровь ткнула пальцем в листок. — Тут про свежий воздух!
— Тут написано, что вам нужно больше гулять. Это не то же самое, что покупать дачу.
— Лена, ты не понимаешь! Мне плохо! Я умираю! А ты тут спорить начинаешь!
— Я не спорю, я просто…
— Я знаю, что ты просто! Ты просто не хочешь, чтобы свекровь долго жила! Ты хочешь, чтобы я в этой душной квартире задохнулась!
— Светлана Павловна, у вас хорошая квартира. Большая, светлая…
— Но в ней нет свежего воздуха! Мне нужна дача! Алёша должен мне купить дачу!
Елена закусила губу. Алексей зарабатывал хорошо, но дача — это серьёзные деньги. Они только-только начали копить на новую машину.
— Мы не можем купить дачу прямо сейчас.
— Не можем? Или не хотим? — глаза свекрови сузились. — Я поняла. Ты не хочешь. Ты хочешь, чтобы я умерла, да?
— Что? Нет, конечно нет!
— Хочешь! Я же вижу! Ты всегда меня ненавидела! С первого дня, как появилась в жизни моего Алёши! Ты хочешь разлучить нас с сыном!
— Я никого не хочу разлучать, — Елена почувствовала, что голос её дрожит. — Я просто говорю, что у нас нет денег на дачу.
— Нет денег! А на себя деньги есть? На свои тряпки, на косметику? У тебя новое пальто я видела!
— Это пальто мне мама подарила на день рождения.
— Ага, подарила! А деньги откуда у твоей мамы?
Елена встала. Она чувствовала, что ещё немного — и сорвётся, скажет что-то, о чём пожалеет.
— Светлана Павловна, я думаю, вам лучше обсудить покупку дачи с Алексеем. Когда он придёт.
— С Алёшей я обсужу. Не волнуйся. Я ему всё расскажу. Как его жена не хочет, чтобы его мать жила! Как ты мне в глаза говоришь, что денег нет!
Свекровь ушла, громко хлопнув дверью. Елена опустилась на стул и уткнулась лицом в ладони. Слёзы подступали к горлу, но она удержала их. Не будет она плакать. Не даст ей этой сатисфакции.
Когда Алексей вернулся, она рассказала ему о визите. Он слушал, хмурясь всё больше.
— У мамы нет никакой астмы, — сказал он наконец. — Ей просто захотелось дачу. А денег на дачу у нас действительно нет. Я с ней поговорю.
— Алёш, она каждую неделю придумывает что-то новое. То измены, то клопы, теперь вот астма и дача. Я устала. Правда устала.
— Ну не обращай внимания, Лен. Ты же знаешь, какая она.
— Знаю, — тихо сказала Елена. — И поэтому устала.
Визиты продолжались. В декабре Светлана Павловна обнаружила, что у неё аллергия на что-то в квартире Алексея и Елены — то ли на цветы, то ли на стиральный порошок. Требовала избавиться от всех растений и сменить бытовую химию. В январе решила, что Елена плохо кормит её сына — слишком много овощей, мало мяса. Принесла три килограмма свинины и настаивала, чтобы Елена немедленно всё это приготовила.
Каждый визит превращался в представление на три часа. Каждый раз Светлана Павловна находила новый повод для претензий, новую трагедию, новую причину для скандала. И каждый раз Алексей отмахивался: «Не обращай внимания. Она не со зла».
Но в феврале, когда свекровь в очередной раз позвонила в дверь, Елена не стала сразу открывать. Она стояла в прихожей, глядя на дверь, и слушала настойчивый звонок. Два коротких, один длинный. Фирменная мелодия Светланы Павловны.
— Лена, открывай! Я знаю, что ты дома!
Елена глубоко вдохнула и открыла дверь. Но не распахнула её настежь, как обычно. Стояла в проёме, преграждая путь.
— Здравствуйте, Светлана Павловна.
— Лена, пусти меня, холодно же!
— Сначала нам нужно кое-что обсудить.
Свекровь недоуменно нахмурилась.
— Что обсудить?
— Оплату визитов.
— Что?
— Я решила, что каждый ваш визит будет стоить три тысячи рублей. Наличными, перед входом.
Светлана Павловна раскрыла рот, но ничего не сказала. Просто стояла и смотрела на невестку с таким изумлением, словно та только что заговорила на китайском.
— Лена, ты что, с ума сошла?
— Нет, Светлана Павловна. Я абсолютно в здравом уме. Три тысячи за визит. Если хотите войти — платите.
— Ты… ты шутишь?
— Нет.
— Это моего сына квартира! Я имею право приходить, когда захочу!
— Это наша с Алексеем квартира. И я имею право устанавливать правила для гостей.
— Гостей? Я не гость! Я мать!
— Вы гость, которая каждую неделю устраивает здесь театральные представления. И я устала от этого бесплатного цирка. Так что теперь цирк платный. Три тысячи за представление.
Свекровь побагровела.
— Алёша! — заорала она. — Алёша, немедленно иди сюда!
— Алексея нет дома, — спокойно сказала Елена. — Он будет через час.
— Я подожду его здесь! На лестнице!
— Пожалуйста. Только когда придёт, я всё равно потребую оплату за ваш сегодняшний визит.
— Ты… ты…
Свекровь не нашла слов. Она облокотилась на стену и достала телефон. Елена закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Руки дрожали, сердце колотилось. Но внутри поселилось странное чувство уверенности.
Через сорок минут раздался звонок — знакомая мелодия Алексея. Елена открыла. На пороге стояли муж и свекровь. Алексей выглядел растерянным, Светлана Павловна — торжествующей.
— Лен, что происходит? Мама говорит, ты требуешь с неё деньги за визит?
— Да, — твёрдо сказала Елена. — Три тысячи за каждый визит.
— Но зачем?
— Твоя мать хочет потрепать мне нервы? Пусть платит деньги за каждый визит, — супруга устала от спектаклей свекрови.
Алексей молча смотрел на жену. Потом на мать. Потом снова на жену.
— Лена, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.
— Я имею в виду, что после каждого визита твоей матери я планирую ходить к психологу. Потому что самостоятельно выносить её спектакли я больше не могу. Консультация психолога стоит три тысячи рублей. Так что пусть ваша мама оплачивает мою терапию, если так хочет продолжать свои визиты.
— Ты слышишь, Алёша? — Светлана Павловна схватила сына за руку. — Твоя жена меня оскорбляет! Требует с меня деньги! Обзывает артисткой!
— Я не обзываю, — устало сказала Елена. — Я констатирую факт. Каждую неделю новая история. То измены, то клопы, то астма, то аллергия. Я устала, Алёш. Правда устала.
Алексей молчал. Смотрел на жену так, словно впервые её видел. Потом медленно повернулся к матери.
— Мам, это правда?
— Что правда? Что я забочусь о сыне? Что беспокоюсь о вас? Что хочу, чтобы у вас всё было хорошо?
— Мам, правда ли, что ты каждый раз придумываешь какие-то истории?
— Алёша! Я твоя мать!
— Ответь на вопрос, пожалуйста.
Светлана Павловна надулась.
— Я ничего не придумываю. Просто замечаю то, чего другие не замечают. Я же мать, у меня интуиция. Я чувствую, когда что-то не так.
— И клопы тоже интуиция?
— Клопы были! У меня рука чесалась целую неделю!
— Ты ходила к дерматологу?
— Зачем мне дерматолог, если я сама знаю, что это клопы?
— А астма? Ты действительно была у врача?
Свекровь покраснела.
— Была! Он мне так и сказал — нужен свежий воздух!
— Покажи справку.
— Какую ещё справку?
— Ту, что ты показывала Лене. Где написано про свежий воздух.
Светлана Павловна нервно полезла в сумку, достала мятый листок и сунула сыну. Алексей взглянул на него и тяжело вздохнул.
— Мам, тут написано только то, что тебе нужно больше гулять. Никакой астмы.
— Но врач говорил…
— Что говорил врач?
— Ну… что гулять полезно.
— И всё?
— И всё.
Алексей прикрыл глаза ладонью. Постоял так минуту. Потом посмотрел на мать — и в его взгляде было что-то такое, от чего Светлана Павловна невольно отступила на шаг.
— Мам, послушай меня внимательно. Ты приходишь в наш дом. В дом, где мы с Леной живём. Мы оба работаем, устаём, и дом для нас — это место, где мы отдыхаем. Понимаешь?
— Алёша, я же мать…
— Я ещё не закончил. Ты приходишь сюда и каждый раз устраиваешь спектакль. Каждый раз новая история, новая драма. Ты обвиняешь мою жену в том, чего она не делала. Ты выдумываешь болезни. Ты создаёшь конфликты на пустом месте.
— Я не выдумываю! Я просто…
— Мама! — Алексей повысил голос, и Светлана Павловна замолчала. — Я прошу тебя вести себя, как в гостях. Я прошу тебя поумерить свою фантазию. Потому что если это не прекратится, я сам введу правило — ты сможешь приходить только на выходных и только по предварительной договорённости. Понятно?
Свекровь смотрела на сына с таким ужасом, словно он только что отрёкся от неё.
— Ты… ты на её стороне?
— Я на стороне здравого смысла. И на стороне своей семьи.
— Я твоя семья!
— И Лена тоже моя семья. Моя жена. И я не позволю, чтобы её постоянно доводили до стресса.
Светлана Павловна всхлипнула, схватила сумку и бросилась к лестнице. Алексей не остановил её. Просто смотрел вслед, пока не хлопнула парадная дверь.
Потом повернулся к Елене. Та стояла у двери, и по её щекам текли слёзы.
— Лен, прости, — тихо сказал он. — Прости, что не принимал твои жалобы всерьёз. Я думал… я правда думал, что она просто такая. Что это не страшно, что можно терпеть. Я не понимал, как тебе тяжело.
Елена шагнула к нему, и он обнял её. Крепко, бережно.
— Я поговорю с ней, — пообещал Алексей. — Объясню, что так нельзя. И да, теперь она будет приходить только на выходных и только если мы оба не против.
— Спасибо, — прошептала Елена ему в плечо.
Светлана Павловна не звонила два месяца. Елена уже начала привыкать к тишине, к спокойным вечерам, к тому, что не нужно каждую неделю готовиться к очередному представлению.
Потом однажды в субботу позвонил телефон. Алексей снял трубку, послушал и посмотрел на жену.
— Мама хочет приехать завтра. В три часа. Нормально?
Елена кивнула.
— Нормально.
Светлана Павловна пришла ровно в три. С пирогом и виноватым видом. Села на кухне, выпила чаю, поговорила о погоде, о новостях, о том, что у соседки родилась внучка. И ни слова про измены, клопов или астму.
Правда, под конец визита она всё-таки не удержалась:
— Лена, а у тебя тут не пахнет плесенью? Мне кажется, или в углу влажное пятно?
Елена и Алексей переглянулись. Алексей открыл рот, но Елена опередила его:
— Светлана Павловна, это тень от шкафа. Никакой плесени нет.
— А, ну тогда ладно, — свекровь виновато улыбнулась. — Просто показалось.
Когда она ушла, Алексей расхохотался.
— Ты видела её лицо? Она так старалась сдержаться!
— Видела, — улыбнулась Елена. — Прогресс налицо.
— Знаешь, а может, твоя идея с тремя тысячами и правда сработала. В каком-то смысле.
— В каком?
— Ну, она поняла, что за спектакли надо платить. Не обязательно деньгами. Можно отношениями с сыном.
Елена подумала и кивнула. Может, Алексей и прав. Может, иногда людям действительно нужны границы. Чёткие, ясные, которые нельзя перейти, не заплатив цену.
А цена у каждого своя.
