— Ты не пойдешь, Настя, — заявил Андрей тоном, не допускающим возражений, поправляя галстук-бабочку перед зеркалом. — Это юбилей мамы, там соберется только родня.
Настя остановилась с утюгом в руках, только что закончив гладить его брюки и приготовившись отпарить свое платье. Подготовка к юбилею Анны Михайловны, его матери, велась почти два месяца, и Настя была убеждена, что они поедут вместе.
— Андрей, что значит «только родня»? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие. — Я твоя жена, значит, тоже часть семьи.
— Настя, давай без этого, — он бросил на нее мимолетный взгляд. — Там будут братья и сестры, тетя Марина и дядя Коля. Это мамин праздник, и она хочет видеть только самых близких.
— «Самых близких»? — Настя почувствовала комок в горле. — А я кто, по-твоему?
— Да не то, чтобы чужая, — вздохнул Андрей, поправляя воротник рубашки. — Просто… ну, это как бы семейное мероприятие. Ты же понимаешь.
Настя опустила утюг на гладильную доску, и тот издал сердитое шипение, словно вторя ее собственному возмущению.
— Чисто семейное дело? Андрей, мы женаты уже три года! Три года я стараюсь быть частью вашей семьи, помогаю твоей маме с садом, слушаю бесконечные истории про ее детство, помню дни рождения всех твоих племянников! И после всего этого я – не часть семьи?
Андрей нахмурился, явно недовольный тем, что его заставили оправдываться. — Настя, не драматизируй. Мама просто… она немного старомодна. Ей нужно время, чтобы привыкнуть. Ты же знаешь, как она относится к новым людям.
— Привыкнуть? Андрей, прошло три года! Она прекрасно ко мне относится, когда мы вдвоем пьем чай на кухне. Она хвалит мои пироги и рассказывает, как ты в детстве любил варенье из крыжовника. Но как только дело доходит до настоящего семейного события, я вдруг становлюсь посторонней?
— Да что ты начинаешь-то? — тон Андрея стал раздраженным.
— Мы вместе выбирали мне наряд! Я специально купила новые серьги! И что теперь? Я должна сидеть дома, пока вы там празднуете?
— Настя, пожалуйста, не устраивай сцен. Это только для самых близких. Отдохни, посмотри что-нибудь по телевизору. — В его взгляде читалось явное нетерпение.
Дверь хлопнула, и в квартире повисла тишина, густая и давящая.
А Андрей тем временем уже подъезжал к ресторану, где вовсю гремела музыка. Он улыбался, предвкушая веселье, но в голове крутилась маленькая ложь, которую он приготовил для гостей. «Настя, к сожалению, заболела, — говорил он каждому, кто спрашивал о жене. — Температура, горло, все как положено».
Чтобы хоть немного успокоиться, Настя наполнила ванну теплой водой, добавила пену и включила тихую классическую музыку. Едва успев вытереться полотенцем, она услышала звонок телефона. На экране высветилось имя: «Свекровь».
— Алло, Анна Михайловна? — ответила Настя, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Настенька, как ты себя чувствуешь? — в голосе свекрови слышалось беспокойство. — Андрей сказал, что ты приболела и поэтому не смогла приехать.
— Я не болею, — тихо ответила Настя. — Андрей сказал, что на юбилей приглашены только родственники, и мне нельзя.
В трубке повисла короткая пауза. Настя слышала лишь тихое дыхание Анны Михайловны. Ей казалось, что свекровь сейчас скажет что-то утешительное, попытается сгладить углы, как она всегда делала. Но вместо этого, Анна Михайловна произнесла:
— Он так сказал? Только родня?
В голосе свекрови не было осуждения, скорее, удивление и… разочарование? Настя не могла точно определить.
— Да, — подтвердила Настя, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Сказал, что это семейный праздник, только для своих.
— Понимаю, — медленно проговорила Анна Михайловна. — Настенька, не принимай близко к сердцу. Андрей… он иногда говорит, не подумав.
Но Настя уже приняла. Слова Андрея, как осколки стекла, впились в самое сердце. Она всегда старалась быть хорошей женой, заботливой, понимающей. Она любила его семью, старалась угодить каждому. И вот, в один миг, ее вычеркнули из списка «своих».
— Анна Михайловна, я… я просто хотела поздравить вас с юбилеем, — проговорила Настя, с трудом сдерживая слезы.
— Спасибо, дорогая, — ответила свекровь. — Я знаю. И мне очень жаль, что так получилось. Послушай, я сейчас кое-что скажу, и ты не перебивай. Андрей, он… он очень любит тебя. Просто иногда ему нужно побыть одному, в своей компании. Он не хотел тебя обидеть, поверь мне.
Настя молчала, слушая каждое слово. Она хотела верить свекрови, хотела оправдать Андрея. Но в глубине души понимала, что дело не только в этом. Дело в том, что Андрей не видел в ней равную, не считал ее частью своей семьи, не до конца.
— Я понимаю, — наконец сказала Настя. — Но мне все равно обидно.
— Я знаю, милая, знаю, — ответила Анна Михайловна. — Послушай, я сейчас поговорю с ним. Не переживай. А ты… ты отдохни. И не думай ни о чем плохом.
Разговор закончился. Настя положила трубку и посмотрела в зеркало. В отражении она увидела заплаканное лицо, уставшие глаза и растерянность. Она не знала, что делать дальше. Ждать, пока Андрей вернется и извинится? Или поговорить с ним самой? А может, просто сделать вид, что ничего не произошло?
Она снова включила классическую музыку, но теперь она казалась ей фальшивой и пустой.
Анна Михайловна, с тяжелым вздохом положив трубку, направилась к Андрею. Он стоял в центре комнаты, оживленно беседуя и смеясь со своим братом, казалось, совершенно беззаботный.
— Андрей, можно тебя на минуточку? — позвала она, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало раздражение.
Андрей тут же обернулся, и на его лице появилась приветливая улыбка. — Конечно, мама, что случилось?
Они вышли из шумного зала в тихий коридор. Анна Михайловна не стала тянуть, — Почему ты так поступаешь с женой? Я ей сейчас позвонила, оказывается, она вовсе не болеет! Это, оказывается, просто ты не хотел ее здесь видеть, — возмущенно выпалила она.
Андрей нахмурился и опустил взгляд. — Мам, я хотел отдохнуть, а с Настькой я бы так не расслабился, — пробормотал он, словно оправдываясь.
Анна Михайловна покачала головой. — Отдохнуть? За счет чувств собственной жены? Андрей, это эгоистично и жестоко. Ты понимаешь, как ей сейчас обидно? Она, наверное, места себе не находит, думает, что ты ее стесняешься или что-то в этом роде!
Андрей пожал плечами. — Ну, мам, ты же знаешь Настьку. Она бы мне тут весь вечер пилила, что я слишком много пью, что с братом не надо общаться, а нужно быть только рядом с ней, что музыка слишком громкая. Я просто хотел один вечер без ее нравоучений.
— Нравоучениями ты это называешь? А я называю это заботой! Она переживает за тебя, Андрей. Она хочет, чтобы ты был здоров и счастлив. А ты ее обманываешь и выставляешь больной, чтобы просто погулять без неё? — Анна Михайловна говорила тихо, но в каждом слове чувствовалась обида и разочарование.
Андрей молчал, переминаясь с ноги на ногу. Он знал, что мать права, но признавать это ему не хотелось. Ему казалось, что он имеет право на личное пространство, на отдых без постоянного контроля. Но в то же время он понимал, что поступил подло по отношению к Насте.
— Позвони ей, — твердо сказала Анна Михайловна. — Позвони и извинись. Скажи, что ты был не прав. И не придумывай больше никаких отговорок.
Андрей вздохнул. — Ладно, мам. Позвоню. — Он достал телефон из кармана, но не сразу набрал номер. Он все еще колебался, не зная, что сказать. Ему было стыдно, но признать свою вину всегда было для него непросто.
Анна Михайловна наблюдала за ним с грустью. Она любила своего сына, но иногда ей казалось, что он совсем не понимает, что такое настоящие отношения. Она надеялась, что этот разговор станет для него уроком, и он научится ценить свою жену и ее чувства.
Она тихо вышла из коридора, оставив Андрея наедине со своей совестью и телефоном в руке. Ей оставалось только надеяться, что он сделает правильный выбор.
Андрей смотрел на экран телефона, словно это был злейший враг. Он знал, что должен позвонить, но слова застревали в горле. Как сказать «прости», когда внутри еще бурлило раздражение от ее «заботы», как он ее называл? Но образ Насти, одиноко сидящей дома и, возможно, переживающей, не давал ему покоя. Он представил ее глаза, полные обиды и непонимания, и ему стало стыдно еще больше.
Наконец, он набрал номер. Гудки тянулись мучительно долго. Каждый из них отзывался уколом совести. Наконец, она ответила.
— Алло? — ее голос звучал тихо и немного осипло.
— Насть, это я, — пробормотал Андрей.
Наступила пауза. Он чувствовал, как напряжение на другом конце провода нарастает.
— Я знаю, — сухо ответила Настя.
— Послушай, я… я хотел извиниться, — начал Андрей, чувствуя, как краснеет. — Знаю, что мама тебе позвонила…
— Похоже мама заставила тебя позвонить мне, — в ее голосе прозвучала горькая ирония. — То есть, сам ты бы не удосужился?
— Нет, послушай, это не так. Я просто… я не знал, как сказать. Я поступил как идиот, я понимаю. Мне правда очень жаль.
Он замолчал, ожидая ее реакции. Тишина казалась оглушительной.
— Почему, Андрей? Почему ты так поступил? — наконец спросила Настя, и в ее голосе послышалась боль.
Андрей вздохнул. — Я… я просто хотел отдохнуть. Ты же знаешь, как ты иногда… ну, в общем, я хотел один вечер без… Он запнулся, не зная, как подобрать слова, чтобы не обидеть ее еще больше.
— Без меня, — закончила за него Настя. — Ты хотел один вечер без меня. Ясно.
— Нет, не так! Я не это имел в виду! Я просто… Он снова замолчал, чувствуя себя полным кретином.
— Просто что? — подтолкнула его Настя.
Андрей закрыл глаза. — Просто я дурак. Я не ценю тебя. Я эгоист. Я все испортил.
Он ждал взрыва, криков, упреков. Но вместо этого услышал тихий всхлип.
— Насть? — испуганно спросил Андрей.
— Я… я просто думала, что ты меня любишь, — прошептала она.
Эти слова пронзили его, как нож. Он понял, что причинил ей гораздо больше боли, чем представлял.
— Я люблю тебя, Насть. Очень люблю. Просто иногда я… я не знаю, как это выразить. Я не умею быть хорошим мужем. Но я стараюсь. Честно.
Он услышал, как она шмыгает носом.
— Приезжай домой, — тихо сказала Настя.
— Сейчас? — переспросил Андрей, с надеждой в голосе.
— Да. Сейчас. Я хочу тебя видеть.
Андрей почувствовал, как камень упал с его плеч.
— Я буду через полчаса, — пообещал он. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — ответила Настя, и в ее голосе появилась слабая улыбка.
Андрей отключил телефон и глубоко вздохнул. Он знал, что впереди его ждет непростой разговор, но он был готов к нему. Он был готов признать свои ошибки, просить прощения и доказывать свою любовь. Он понял, что один вечер «отдыха» стоил ему гораздо дороже, чем он мог себе представить.
И он был благодарен матери за то, что она открыла ему глаза. Он больше не хотел быть эгоистом. Он хотел быть тем мужем, которого заслуживает Настя. Он развернулся и направился обратно в шумный зал, чтобы попрощаться с братом и друзьями. Ему нужно было домой. К своей жене.
