Шум голосов заполнял небольшой банкетный зал, украшенный золотистыми лентами и шарами. Столы ломились от салатов, нарезок и бутылок, играла ненавязчивая музыка из старых хитов. Гости, человек тридцать, сидели за столами, переговаривались, смеялись. Сегодня был юбилей Олега — сорок лет, круглая дата.
Но атмосфера праздника треснула, как тонкое стекло, когда именинник, сидя во главе стола, вдруг повысил голос.
— Ты позоришь меня перед всеми! — выкрикнул Олег, глядя на жену, сидящую рядом. Его лицо покраснело, глаза сузились. — Я же просил, Света, не лезть с этим сегодня!
Света, женщина с аккуратно уложенными локонами, в тёмно-синем платье, замерла. Её пальцы, державшие вилку, дрогнули, но она быстро взяла себя в руки. Гости притихли, кто-то неловко кашлянул. Она подняла взгляд, в котором смешались обида и усталость.
— Олег, я просто сказала, что ты обещал родителям приехать, — тихо, но твёрдо ответила она. — Это что, теперь и говорить нельзя?
— Не начинай! — он хлопнул ладонью по столу, отчего звякнули тарелки. — Ты всегда так, всё выворачиваешь!
Зал погрузился в неловкую тишину. Света сжала салфетку под столом, но лицо её оставалось спокойным. Она знала: сейчас лучше промолчать. Олег, словно осознав, что перегнул, пробормотал что-то невнятное, махнул рукой и буркнул:
— Ладно, проехали. Праздник всё-таки.
Гости оживились, зашумели, стараясь сгладить неловкость.
Но Света чувствовала, как внутри всё сжимается. Она улыбнулась соседке по столу, будто ничего не произошло, но в голове крутился один вопрос: как они дошли до этого?
Утро следующего дня было серым и промозглым. Олег сидел за обеденным столом в их небольшой квартире, держа в руках кружку с чаем. Света стояла у окна, глядя на мокрый асфальт во дворе. Тишина между ними была тяжёлой, как воздух перед грозой.
— Свет, прости за вчера, — наконец сказал Олег, не поднимая глаз. — Я погорячился. Просто… ты же знаешь, как я не люблю, когда меня подкалывают перед людьми.
Света повернулась. Её лицо было усталым, под глазами залегли тени.
— Ты думаешь, это подколы? — тихо спросила она. — Олег, я просто упомянула, что ты обещал родителям приехать. Это что, теперь и слова сказать нельзя?
Он вздохнул, потёр виски.
— Ты всегда так начинаешь. Я же сказал, что съезжу к ним, когда будет время. А ты выносишь это на публику, как будто я какой-то безответственный.
Света покачала головой.
— Ты обещал им уже три месяца назад. Они ждут, Олег. Твоя мама звонит мне каждую неделю, спрашивает, когда ты приедешь. А я что должна говорить? Что ты занят? Что у тебя работа?
Олег резко встал, стул скрипнул по линолеуму.
— Да, я занят! Я пашу, чтобы у нас всё было! А ты только и делаешь, что пилишь меня за каждую мелочь!
Света посмотрела на него, и в её глазах мелькнула боль.
— Если бы ты хоть раз поговорил со мной нормально, я бы не «пилила», — сказала она, выделяя последнее слово. — Но ты же всё время отмахиваешься. Как будто я — не человек, а мебель какая-то.
Олег хотел что-то ответить, но только махнул рукой и вышел из комнаты. Света осталась стоять у окна, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, но она их сдержала. Она не хотела плакать. Не сейчас.
Они поженились двенадцать лет назад. Тогда Олег был другим — весёлым, внимательным, всегда готовым поддержать. Он работал менеджером в небольшой строительной фирме, а Света — администратором в фитнес-клубе. Они мечтали о большой квартире, о детях, о путешествиях. Но жизнь внесла свои коррективы.
Пять лет назад фирма Олега закрылась, и он долго не мог найти стабильную работу. Света тогда ушла из фитнес-клуба, чтобы устроиться в офис секретарём — с более высокой зарплатой. Она верила, что это временно, но «временно» затянулось.
Олег наконец нашёл место в логистической компании, но там требовалось много сил и нервов. Он приходил домой уставшим, раздражённым, и всё чаще отмалчивался, когда Света пыталась говорить о будущем.
Их отношения начали трещать по швам. Олег всё больше замыкался, а Света, наоборот, пыталась вытащить его из этого состояния. Но чем сильнее она старалась, тем больше он отталкивал её. Мелкие ссоры перерастали в крупные, а крупные заканчивались молчанием на несколько дней.
Однажды, за год до юбилея, Света нашла в его телефоне переписку с какой-то женщиной. Ничего серьёзного — просто флирт, пара шуток, но это ударило её, как нож. Доверие стало тонким, как нитка.
Через пару дней после юбилея Света сидела в небольшом кафе в центре города. Напротив расположилась её старшая сестра Марина. Она всегда была «голосом разума» в их семье, и Света часто приходила к ней за советом.
— Ну и что ты собираешься делать? — спросила Марина, размешивая ложкой сахар в своей чашке. — Так и будешь терпеть его выходки?
Света пожала плечами.
— Я не знаю, Марин. Иногда мне кажется, что я сама виновата. Может, я правда слишком много требую.
Марина фыркнула.
— Свет, не начинай. Ты требуешь, чтобы он был взрослым мужиком, а не ребёнком, который орёт на жену перед гостями. Это не «слишком много».
Света посмотрела в окно. На улице моросил дождь, прохожие спешили под зонтами.
— Он не всегда такой, — тихо сказала она. — Иногда он… как раньше. Придёт, обнимет, скажет, что всё будет хорошо. Но потом опять срывается.
Марина наклонилась ближе.
— Слушай, я не говорю, что он плохой. Но вы оба утонули в этой рутине. Вам надо либо говорить начистоту, либо… — она замолчала, подбирая слова. — Либо решать, стоит ли это продолжать.
Света вздрогнула.
— Ты про развод?
Марина пожала плечами.
— Я про то, что ты не обязана всю жизнь тащить его проблемы на себе. Ты тоже человек, Свет. У тебя свои желания есть, свои мечты.
Света молчала. Она вспомнила, как в юности хотела открыть свою студию йоги. Как мечтала о путешествии в Италию. Но всё это осталось где-то в прошлом, заваленное счетами, графиками и ссорами.
— Я подумаю, — наконец сказала она. — Спасибо.
Однажды вечером, вернувшись с работы домой, Света нашла Олега на балконе. Он курил, хотя обещал бросить год назад, и смотрел на двор, где дети играли в футбол. На столе в кухне лежал его телефон, экран которого то и дело загорался от уведомлений.
— Олег, нам надо поговорить, — сказала Света.
Он затянулся, не оборачиваясь.
— Опять? — спросил он устало. — Что на этот раз?
Света глубоко вдохнула.
— Я видела твою переписку, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — С той женщиной. Опять.
Олег резко повернулся. Его лицо побледнело.
— Ты что, в мой телефон лазаешь?
— Он был открыт, — ответила она. — И знаешь, я устала. Устала гадать, что ты скрываешь. Устала чувствовать себя виноватой за то, что ты делаешь.
Олег бросил сигарету на пол и раздавил её ногой.
— Да ничего я не делаю! Это просто коллега, Света! Шутки, переписка! Мне что, теперь вообще ни с кем общаться нельзя?
— А зачем тебе эти «шутки»? — голос Светы дрогнул. — Зачем, если тебе со мной хорошо? Или тебе плохо?
Он молчал, глядя в сторону. А потом вдруг сказал:
— Может, мне с тобой и правда не очень, Света. Может, я просто устал от этого… всего.
Это было как удар. Света почувствовала, как что-то внутри оборвалось. Она ждала криков, оправданий, чего угодно — но не этого.
— Тогда зачем мы вместе? — тихо спросила она. — Зачем?
Олег не ответил, просто ушёл в комнату и закрыл дверь. Света осталась стоять на балконе, чувствуя, как холодный ветер пробирается под её тонкую кофту.
На следующий день Света взяла отгул и поехала к родителям Олега. Они жили в небольшом городке в двух часах езды.
Дом был старым, с облупившейся краской на стенах, но внутри всё было чисто и уютно. Мать Олега, пожилая женщина с добрыми глазами, обняла её на пороге.
— Светочка, как же ты приехала! — сказала она, суетясь. — А Олег где?
— Он… не смог, — ответилаа, чувствуя ком в горле. — Я одна.
Они пили чай в гостиной, и Света, не выдержав, рассказала всё. Про ссоры, про его переписку, про то, как она устала. Мать Олега слушала молча, а потом взяла её за руку.
— Свет, он хороший мальчик, но… он запутался, — сказала она. — Ты не должна всё это на себе тащить. Поговори с ним. А если он не услышит — думай о себе.
Света кивнула, но в голове крутилась мысль: «А что такое думать о себе?» Она забыла, как это.
Вернувшись домой, она застала Олега на диване, он смотрел телевизор. Он взглянул на неё, но ничего не сказал.
— Олег, я была у твоих, — начала она. — Они ждут тебя. И я… я тоже жду. Но не такого, как сейчас. Я хочу, чтобы мы были честными. Если ты не хочешь быть со мной — скажи прямо.
Он долго молчал, а потом сказал:
— Я не знаю, Света. Я правда не знаю, чего хочу.
Прошёл ещё месяц. Олег и Света стали говорить больше. Не сразу, неуклюже, но всё-таки говорить. Он признался, что чувствует себя неудачником, что его работа высасывает все силы, что он боится, что разочаровал её. Света рассказала, как ей больно от его отстранённости, как она боится, что потеряла себя в их браке.
Они договорились попробовать ещё раз. Олег пообещал меньше замыкаться, не держать всё в себе. Они даже записались на семейный семинар, который оба в шутку назвали «спасательным кружком». Но что-то изменилось. Света стала чаще думать о себе — не эгоистично, а просто вспоминая, кем она хотела быть.
Однажды вечером она сидела в своей комнате, листая старый журнал, и наткнулась на статью о фотостудии. Она вспомнила, как в юности мечтала о творчестве. И впервые за долгое время подумала: «А почему бы не попробовать?»
Зима сменилась весной. Олег и Света всё ещё были вместе, но их отношения стали другими — осторожнее, но честнее. Он начал ездить к родителям, а она записалась на курсы фотографии. Иногда они ссорились, но теперь чаще говорили, а не молчали.
Однажды, гуляя по парку, Света посмотрела на Олега и подумала: «Мы не идеальны. Но, может, это и не нужно?». Он поймал её взгляд и улыбнулся.
— О чем думаешь? — спросил.
— Да так, — произнесла она и улыбнулась в ответ, — о будущем.
И в этой улыбке было что-то новое — надежда.
