Мы купили дом в октябре. Не особняк, конечно, но после десяти лет аренды с вечно текущими кранами это было чудо. Наконец-то свое.
Первыми нагрянули свекры. Без предупреждения.
— Ой, какая гостиная! — свекровь оглядела комнату. — Правда, обои мрачноватые. И полы скрипят. Надо переделать.
Она прошлась по дому, критически осматривая каждый угол.
— Кухня тесная. Техника допотопная. Плитка в ванной вообще не в тренде.
— Мам, мы только въехали, — попытался вставить муж.
— Вот именно! Сразу надо все исправлять, пока не привыкли к убожеству.
Потом она заглянула в гостевую комнату.
— Это что, каморка? Тут шкаф не влезет. Кровать старая. Окно маленькое.
— Мы думали, вам подойдет, — тихо сказала я.
— Подойдет? Тут же дышать нечем!
Следующей остановкой стала наша спальня. Свекровь плюхнулась на кровать.
— Вот это да! Удобно-то как! Здесь и буду спать.
— Но это наша комната, — осторожно начал муж.
— У меня давление скачет, сердце шалит. Мне покой нужен! В гостиной не высплюсь — диван жесткий, шум со всех сторон.
Я сжала кулаки.
— А мы где?
— Ну, в гостиной место есть. Вы молодые, переночуете где угодно.
Из кухни донесся голос свекра:
— Когда есть будем? У меня диабет, режим нарушать нельзя! И рюмочку бы — для сосудов.
Я глянула на часы. Четыре дня.
— Мы еще продукты не купили…
— Как не купили?! — возмутилась свекровь. — Ты же знала, что мы приедем! Мужу диетическое нужно — каши, овощи, постное мясо!
— И компот без сахара, — добавил свекор. — Хотя с сахаром тоже пойдет, я потом лекарство приму.
Я посмотрела на холодильник, который вчера забили продуктами на неделю. Через два часа там было пусто. Свекор, плюнув на диабет, уплетал жареную картошку с салом.
— Вовремя мы приехали! А то вы бы все сами слопали.
Потом он обнаружил бутылку элитного коньяка — подарок от соседей.
— О, повезло! Доктор говорил, коньяк полезен для сосудов в малых дозах.
— Ты же на таблетках! — попыталась остановить свекровь.
— Я ж не всю бутылку!
Он не выпил всю. Почти всю. Остаток допила свекровь — чтобы не пропадало.
На следующий день в дверь позвонили. На пороге стоял брат мужа с женой, двумя детьми и огромным лабрадором.
— Привет! Приехали погостить неделькy!
Деверь втащил три чемодана, велосипед и мешок собачьего корма.
— Где спать будем? — сразу спросила невестка.
— А поесть что? Мы голодные с дороги!
— Гав! — поддержал пес, запрыгивая на новый диван.
Я молча посмотрела на мужа. Он почесал затылок.
— Ну… не могли же мы отказать…
Свекровь вышла из нашей (теперь ее) спальни.
— Ой, собачку привезли! Милота! Только пусть ко мне в комнату не заходит — аллергия у меня.
— Он воспитанный, — заверила невестка. — Почти не линяет. Гадит только когда нервничает.
Дети уже носились по гостиной. Собака грызла ножку журнального столика.
— Вы же не против, если пес в доме будет? На улицу его не вытолкаем же!
Я оглядела пустой холодильник, занятую спальню, диван, где теперь ночевали мы с мужем, и нового «гостя», который как раз поставил лапы на мою новую блузку.
— Что у нас поесть? — спросили родственники хором.
— Вчера ваши родители все опустошили. Я еще в магазин не ходила.
— Ты разве не купила продуктов на всех? — возмутилась свекровь, ковыряя вилкой в банке огурцов.
Я сжала пакет из магазина. В нем лежало мое единственное пирожное, купленное себе под чай.
— Я не знала, что вы… задержитесь.
— Как не знала?! Разве семья не может приехать?
Вечером я заперлась в ванной, включила воду и впервые за долгое время позволила себе тихо поплакать.
На кухне спорили, что готовить. Свекор с похмелья требовал рассола. Свекровь кричала, что нельзя, но тут же наливала «чуть-чуть» — чтобы легче стало. Муж шептал: «Потерпи, скоро уедут».
Но я понимала — они не уедут.
Начался кошмар. Мы превратились в бесплатных слуг.
Утром — завтрак на восемь человек и собаку.
Днем — магазин три раза в день, потому что «вдруг гости проголодаются».
Вечером — уборка после «скромного» ужина, когда свекор требовал добавки, а дети размазывали картошку по свежим обоям.
Через неделю я проверила счет. Потрачены были отпускные, которые копили на море, и резервный фонд.
Когда я робко предложила скинуться на продукты, свекровь взорвалась:
— Мы же семья! Мы что, в гостинице?
Особенно «трогательно» было смотреть, как свекровь с невесткой обсуждают, какие шторы повесить в моей гостиной. Дети рисовали фломастерами на стенах, а их мать улыбалась: «Они творческие!» Собака спала на моей подушке, пока мы с мужем ютились на раскладушке в кладовке.
В один из дней, когда я мыла посуду после обеда на восемь персон, а муж в третий раз за день бежал в магазин за хлебом, я поняла — хватит.
Я проснулась в пять утра. Лабрадор жевал мой носок. В кладовке пахло сыростью и отчаянием.
На кухне свекровь уже гремела кастрюлями.
— Сварите кофе! Давление с утра!
Я посмотрела на мужа. Он отвел глаза.
Так больше нельзя.
Я вышла в гостиную, где дети рисовали на стенах, а собака грызла мою книгу. Взяла веник и — бам! — ударила им по столу.
Свекровь закатила глаза.
— Ой, что опять?
— Вы все — на выход. Сегодня. Сейчас.
Начался хор возмущений.
— У нас билетов нет!
— У меня диабет, нервничать нельзя!
— Такси будет через двадцать минут. Вам — на вокзал. Собаке — домой с вами.
— Ты сошла с ума?! Мы же семья!
— Нет. Семья не ведет себя как стая саранчи.
Муж попытался вступиться:
— Может, не так резко…
Я повернулась к нему.
— Выбирай. Или они — или я.
Через три часа дом опустел. На полу остались следы от чемоданов, пятно от коньяка и… тишина.
Наконец-то мы снова дома.
Через неделю раздался звонок. На экране — «Свекровь». Я глубоко вздохнула.
— Ну, поздравляю! — ядовитый голос в трубке. — Теперь вся семья в обиде. Больше никогда к вам не приедем!
Я невольно улыбнулась, глядя на чистые стены и свой диван.
— Спасибо за новости. Я как раз хотела сказать, что меняем замки.
Свекровь задохнулась.
— Как ты смеешь! Мы же семья!
— Настоящая семья не ведет себя как оккупанты. И не опустошает холодильник, как саранча.
Пауза.
— Живите в своем курятнике! Больше ни крошки не привезем, ни помощи не ждите!
— Обещаете?
Трубка грохнулась.
Муж стоял в дверях с двумя кружками чая.
— Мама?
— Обещает больше не приезжать.
Он сел напротив, впервые за месяц расслабленный.
— Знаешь… я думаю, нам стоит съездить в отпуск. Только вдвоем.
Я потянулась к его руке. За окном пели птицы, в доме пахло свежим чаем и… свободой.
— Знаешь, что самое смешное? Они правда думают, что это наказание.
Мы переглянулись и рассмеялись. Впервые за недели — искренне и легко.
Но я не знала, что через месяц свекровь появится снова. С ключами от старого замка и чемоданом. И на этот раз она привезет с собой нечто такое, что перевернет всю нашу жизнь с ног на голову…
Месяц прошел спокойно. Мы с мужем наконец-то зажили нормальной жизнью. По вечерам смотрели фильмы на своем диване. Готовили, что хотели. Спали в своей постели.
Муж даже шутил: «Может, зря мы их выгнали?» Я молча показывала ему банковское приложение — счет постепенно восстанавливался.
Но в субботу утром все рухнуло.
Я услышала звук ключа в замке. Замерла с чашкой кофе в руках. Дверь открылась.
На пороге стояла свекровь. С огромным чемоданом и торжествующей улыбкой.
— Сюрприз! У меня сохранились старые ключи. Хорошо, что вы так и не поменяли замки, как обещали.
Я онемела. Муж выскочил из спальни.
— Мам, что ты делаешь?
— Переезжаю к вам. Насовсем. Папа меня выгнал.
Она прошла в гостиную, оглядела комнату оценивающим взглядом.
— Ну что, будете опять выставлять родную мать на улицу? Или все-таки совесть есть?
Я поставила чашку. Руки дрожали от злости.
— Как это выгнал?
— А так! Сказал, что устал от меня. Что я постоянно всех критикую. Представляете? Тридцать пять лет вместе, а он меня за дверь!
Свекровь достала платок, промокнула глаза. Слез не было.
— Мне теперь некуда идти. Вы же не откажете родной матери?
Муж растерянно посмотрел на меня. Я видела в его глазах панику и жалость одновременно.
— Мам, но мы не можем…
— Не можете? — голос свекрови стал ледяным. — Значит, родную мать на улицу? Пусть все соседи знают, какой неблагодарный сын у меня вырос!
Я глубоко вдохнула. Вспомнила те две недели ада. Пустой холодильник. Раскладушку в кладовке. Собаку на моей подушке.
— Нет.
Один короткий слог. Но он прозвучал как выстрел.
Свекровь повернулась ко мне.
— Что «нет»?
— Нет, вы здесь жить не будете. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо еще.
— Ты не имеешь права! Это мой сын!
— Это мой дом. Который я купила на свои деньги до свадьбы. И если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию.
Свекровь посмотрела на сына. Ждала, что он встанет на ее сторону. Но муж молчал.
— Ну что, молчишь? — зашипела она. — Позволяешь этой… этой… командовать тобой?
— Мам, она права, — тихо сказал муж. — Ты не можешь просто так въехать к нам. Без предупреждения. Без обсуждения.
— Я твоя мать!
— И именно поэтому ты должна уважать мою семью. Мою жену. Наши границы.
Свекровь побагровела.
— Границы! Она тебе мозги промыла! Превратила в тряпку!
Я достала телефон.
— Я набираю номер полиции. У вас три минуты, чтобы уйти самостоятельно.
— Ты пожалеешь! Когда состаришься, твои дети выгонят тебя точно так же!
— Возможно. Но если я буду вести себя как вы, я это заслужу.
Свекровь схватила чемодан. Рванула к двери. Обернулась на пороге.
— Ты больше не мой сын!
Дверь хлопнула. Мы остались стоять посреди гостиной.
Муж первым нарушил тишину.
— Прости. Мне стыдно за нее.
— Не извиняйся. Ты не отвечаешь за ее поступки.
Он обнял меня. Я почувствовала, как он дрожит.
— Я думал… думал, что должен терпеть. Потому что она мать. Потому что семья.
— Семья — это не обязанность терпеть хамство. Семья — это уважение.
Вечером позвонил свекор. Голос был усталым.
— Прости за жену. Я правда ее выгнал. Устал. Она переедет к сестре.
— Она пыталась въехать к нам, — сказал муж.
— Знаю. Она мне хвасталась, что сохранила ключи. Я предупреждал — не надо. Но она не слушает.
— Пап…
— Нет, сын. Не оправдывай ее. Я тридцать пять лет оправдывал. Смотрел, как она всех критикует, всем указывает, всех использует. Хватит.
После разговора муж сидел на диване, уставившись в одну точку.
— Я всю жизнь думал, что нормальная семья — это когда терпишь. Когда уступаешь. Когда жертвуешь собой.
— Нет, — я села рядом. — Нормальная семья — это когда уважают друг друга. Когда границы существуют. Когда «нет» — это не предательство.
****
Через неделю мы наконец-то поменяли замки. Все замки. Поставили новые, с защитой от взлома.
Свекровь больше не звонила. Деверь написал в мессенджере: «Мама говорит, что вы ее предали». Муж ответил коротко: «Мы защитили свою семью».
В выходные мы красили стены в гостиной, замазывая следы детских фломастеров. Смеялись, вспоминая тот кошмар. Муж купил новый диван — старый так и не отмылся от собачьих лап.
— Знаешь, что самое странное? — сказал он вечером. — Я чувствую себя виноватым. И одновременно… свободным.
— Это нормально. Тебя всю жизнь учили, что отказ родителям — это грех.
— А ты не чувствуешь вину?
— Нет. Я чувствую облегчение.
Мы сидели на новом диване, пили чай, смотрели в окно. Дом был тихим. Спокойным. Нашим.
И это было лучшее чувство на свете.
